Часы Застывшего Часа

Глава шестнадцатая. Часы останавливаются

Ночь не заканчивалась над Семардом, а жители обратной стороны Яраила еще не проживали такого длинного дня. Они не знали, что солнце не может подобраться к Бризариону, ибо на небе нет места для двух светил.

Сражение в самом городе уже утихло, но не утихал поединок Язара и Набаха. Никто из противников не мог одержать верха, но и никто не мог проиграть. Конечно, в бытность свою рошъяра могуществом Язар превосходил альвариха, однако он еще не вернул всех своих сил. Черный браслет по-прежнему сковывал ему левое запястье, а Язар все оттягивал неизбежное и не желал его снимать.

И вдруг он услышал крик. Он взглянул вниз на далекую землю, и его ясный взор прорезал кромешную тьму. Он увидел обращенного к нему Небериса и мертвую Иварис у него на руках.

Он сорвал браслет и вытянул его вторым черным клинком. Освободившись, Язар почувствовал себя гораздо сильнее. Ничто больше не сдерживало его силы; она пульсировала и била огненным ключом. Пламя расходилось от него красными клубами, оно разгоняло черные тучи и превозмогало холод врага. Схлестнувшись вновь, Язар отсек Набаху одно крыло, второе, а затем разрезал его поперек ослепительным красным лучом.

— Ты обещал, — прошептал альварих.

Громыхнуло в последний раз. Тучи сгустились и умчались воронкой смерча. Израненный дух возвращался в свою темницу.

Язар устремился на землю. Красной стрелой он пролетел двадцать четыре версты и через мгновение возник на парадном балконе дворца Полонира.

Иварис лежала, прислонившись к перилам, как ее и оставил брат. Бог красного солнца опустился перед ней на колени. Он прикоснулся к ней, — она была холодна.

Когда существо умирает, его душа продолжает блуждать в родном мире. Шесть дней она живет привычной жизнью, посещает близких людей и любимые места. На седьмой день связь эманаций слабеет, душа отрывается от тела и покидает свой мир. Если она не находит иного дома, то становится призраком. Но если у нее есть поводырь, она не собьется с пути.

Проводником Иварис должен был стать бог правосудия Йерей, ибо именно ему доверил Вулкард схиму. И хотя фавна едва умерла, ее уже держала в тисках его божественная рука. Язар понял, что не сумеет вернуть ее одним желанием, как сделал это с солнечной куницей. Ему нужно было больше тепла.

Левой рукой он вогнал один из черных клинков себе сердце. Он отрывисто вскрикнул. Пламя Абимора утонуло в его теле и распространилось по венам, окрасив их в черный цвет. Он переплыл шесть океанов и облетел шесть небес, чтобы вырвать из себя это пламя, но теперь добровольно его принял. Он поморщился от боли: теперь он не просто горел, но сгорал заживо. Красное пламя отчаянно сопротивлялось, оно чадило и силилось покинуть бренную плоть.

Он положил свободную руку на грудь Иварис. Он призвал ее душу синим огнем Мирханта и залечил тело белым пламенем Вайшама. Хватка Йерея ослабла. Иварис шумно вдохнула жизнь и открыла глаза.

— Кто ты? — неуверенно спросила она и присмотрелась.

Он изменился. Его плоть окрасилась красным, алым огнем горели волосы и кровавым светом лучились еще недавно бесцветные глаза. И смотрел на нее он как-то по-новому, не прежним добрым взглядом, но взглядом жестокого палача. Но вот он моргнул, и она вновь его узнала.

— Но ведь я умерла. Я видела тебя в огне, ты сражался черными клинками. — Она замолчала, узнав пламя внутри его жил. Она все поняла. — Зачем? — Он не ответил, ибо ответ был понятен. — Но теперь ты вновь вернешься человеком.

Он улыбнулся.

— Придется умереть еще раз.

Раздались торопливые шаги, и на балкон выскочил Неберис. Он был встревожен, на его поясе висел Державный скипетр.

— Сестра! — воскликнул он и, подбежав, порывисто и крепко обнял ее.

Она ответила ему счастливой улыбкой. Но тревожные воспоминания быстро вернули ее к действительности.

— А где Вулкард? — обеспокоилась она. — Ты убил его?

Ворота дворца распахнулись, и с вершины балкона они увидели бегство царя. Даже сейчас он оставался в парадных одеждах, самоцветные бармы тонко звенели на нем колокольцами, а массивная шапка-корона безвольно болталась в его руке.

Язар выпростал руку, — одной мыслью он мог обратить царя в прах. Но Неберис остановил его.

— Не только ты желаешь ему смерти. Не жадничай. Ему не пересечь реки.

Тогда Язар перевел взгляд на Державный скипетр.

— Набах, — вспомнил он.

— Он все еще там, — Неберис протянул ему скипетр.

Могущественный артефакт Язар переломил как сухую тростинку. Из обломков скипетра высвободилось густое темно-синее облако. Оно неподвижно повисло над балконом, и в его очертаниях можно было узнать кустистую голову Набаха.

— Спасибо… — услышали они шепот.

Облако расширялось и растягивалось, оно бледнело, пока окончательно не растворилось в небесах. Освобожденный дух альвариха после тысячелетнего плена наконец улетал в Атмару.

Темными закоулками Вулкард добрался до Голубого Луча. Он не мог покинуть Бризарион магией, ибо теперь этот город ему не принадлежал. Он обратился к слуху летучей мыши, но слышал только тишину. Он вооружил глаза совиным зрением, но различал только ночь. Очевидно, трусливые этезианцы его предали, а собственный народ, о котором он два года искренне заботился, восстал против своего царя. Неблагодарные. Но хуже всего, его предал единственный друг. Как Неберис мог оказаться таким коварным? Неужели он всегда желал места царя и только искал подходящего оружия? И это оружие само пришло к нему. Тогда выходило, что и альвариха Вулкард отправил не по собственной воле. Но царь в это не верил. Ни человек, ни альв ни могли так далеко и точно рассчитать.

Вулкард тряхнул головой. Глупости. Неберису повезло и только. Он осторожно потрогал ногой лед. Затем посмеялся неуместному страху. Даже лишенный Державного скипетра и своего дворца он по-прежнему оставался великим магом. Он в последний раз осмотрелся и побежал.

Он уже добрался до середины реки, но вдруг неуклюже поскользнулся, упал и выронил шапку-корону из рук. Подхваченная ветром, она покатилась в обратную сторону, словно имела собственную волю и желала вернуться во дворец. Досадуя, Вулкард погнался за ней. Наклонившись, он успел ухватить корону и тут же ушел под лед. Толстые льдины, расступившись, сомкнулись над его головой.

Армию Благомира Неберис встретил у ворот дворца. Колдовством он привел себя в порядок: почистил мантию от крови и пыли, умыл лицо и наново собрал в косу растрепавшиеся волосы. Его холеные руки были сложены на груди, а над его головой висел большой лунный шар. Иварис стояла от него по правую руку, Язар находился еще правее и несколько в стороне. Он предпочел бы укрыться в тени, но горел ярче огня и больше не имел собственной тени.

Всякий человек есть душа и тело, соединенные шестью эссенциями: именем, сердцем, тенью, отражением, сном и духом. Если эта связь разрывается, человек умирает. Высвободив прежде скованный пламенем Абимора дух, Язар нарушил баланс эссенций, и теперь этот божественный дух разрывал его бренное человеческое тело. Язар уже лишился отражения и тени, он больше не мог уснуть. Пронзив свое сердце, он ослабил связь с Семурьей, и книга его имени была почти дописана.

Благомир возглавлял свое войско и снова был верхом на среброгривой Агисе. Эльмуд находился от него по правую руку. Подъехав, они спешились. Воевода вежливо кивнул полуальву.

— Рад видеть тебя во здравии, Неберис. Все закончилось так, как ты и предрекал.

Внимательным и беспокойным взглядом тот пробежался по лицам людей.

— Где Елиара?

— Ее больше нет, — Благомир опустил взгляд.

Неберис долго молчал. Внешне он оставался спокойным, но в душе его полыхал яростный пожар.

— Несправедливо… — прошептал он.

Воевода его не понял, но Эльмуд возразил.

— Несправедливо требовать от человека вечной жизни. Жизнь Елиары была полна приключений, каких мало кому довелось познать. Но старость не красит человека. Потому, полагаю, всякому человеку лучше умереть в бою, пока и разум, и тело ему еще подчиняются.

Неберис пронзил его ледяным взглядом, и Эльмуд, не выдержав, отвернулся. Тяжело вздохнув, полуальв высвободил из своего беспокойного сердца печаль, а из сдавленных легких горячий пар. Он заговорил голосом решительным и твердым, каким и положено говорить царю.

— Я признателен вам обоим, солдатам Вальфруда и всем, кто встал на защиту Бризара от безумия Вулкарда. Нашему царству потребуется много лет, чтобы отмыться от совершенного им позора, чтобы вновь узнавать друзей в соседях и больше не видеть в них врага.

— Легко обрести врага, тяжело обрести друга, — согласился Благомир.

— Вы не встретили Вулкарда? — спросила у него Иварис.

Воевода улыбнулся и потрепал кобылицу по загривку.

— Агиса помогла ему найти дорогу в другой мир.

Девушка подошла ближе и присмотрелась к лошади внимательней. Вдруг ею завладела новая тревога.

— Какое прекрасное создание. Вы ведь не держите ее в плену?

— Я не служу Благомиру, но иду своей волей, — ответила кобылица языком Семарда. — Сестры смеялись надо мной, а я всегда мечтала увидеть мир за пределами Сапфира.

— Сапфир? — переспросила Иварис, при звуке этого слова почувствовав грусть.

— Это прекрасное озеро, в котором я родилась. Оно такое чистое, что в нем можно наблюдать мерное движение облаков. Оно искрится в ласковых рассветных лучах и алеет в прекрасном закате. А какой наш отец красавец! Летом Сапфир ярко сияет лазурью, зимой наряжается в ледяные кружева.

Она живописала красоты родного озера, но Иварис только мрачнела при ее словах.

— Пусть воины Вальфруда разместятся в городе, — распорядился Неберис. — Эта долгая ночь не окончена, и они еще успеют поспать.

— Ночь и в самом деле долгая, — согласился Благомир. — Но куда же подевалось солнце?

— Он здесь, перед тобой, — Неберис указал взглядом. Воевода изумленно проследил за ним. С тревогой он присмотрелся к Язару.

— Кто ты, юноша?

Тот подошел ближе, чтобы люди могли его рассмотреть. Его же собственному взору не мешала тьма. Он видел их глаза, видел в них беспокойство и страх. Их волнение было ему понятно и неприятно одновременно.

— Я сын Эсмаида, Язар.

Воевода потрясенно открыл рот и расширил глаза. Он незамедлительно склонил голову и упал на колено. Его примеру последовали все стоящие за спиной Благомира солдаты, обыватели и маги. Преклонился также Эльмуд.

— Бог! — восхищенно шептались люди. — Настоящий бог во плоти!

— Не надо, — возвысив голос, попросил Язар; поведение людей было ему неприятно. — Поднимитесь! Я не бог, но только сын бога. Я крестьянин и обычный пастух.

— Значит, полубог, — вновь пробежался благоговейный шепот.

— А полубогу кланяться не нужно?

Люди неуверенно переглядывались и робко вставали.

— Ты оказал великую помощь Бризару, — с почтением продолжил Благомир. — Куда же ты пойдешь теперь, Язар?

— Я вернусь в родное село к дяде и тете, которые воспитали меня, и которых я так внезапно и несправедливо оставил.

— Я пойду с тобой, — решительно заявила Иварис.