Часы Застывшего Часа

Глава пятнадцатая. Битва за Бризарион

Скрытые иллюзией вчерашнего дня Елиары вальфрудцы давно стояли у ворот Бризариона, они видели над городом сигнального феникса и терпеливо выжидали. Немногочисленные дозорные этезианцы не знали об их присутствии до последнего момента. Когда вражеская армия вошла в город, они уступили стены без боя. Все они сдались в плен добровольно, не из страха смерти, но по холодному расчету, полагая, что могущество царя защитит город и без их героических жертв.

Маги освещали дорогу армии вспышками света, огнем и ложными лунами. Белые и желтые сферы, поднимаясь в воздух, разгоняли ночь. Вальфрудцы не таились и не искали укрытий, подобно противникам полагая, что сила на их стороне. Из двадцати тысяч вальфрудских воинов две тысячи были конными, и вполовину меньшей конницей располагал их враг. В противостоянии на открытой местности это дало бы им серьезное преимущество, но в тесной городской среде ценность всадников значительное снижалась. Не слишком полезными внутри стен становились и лучники. Ночь, даже частично разорванная колдовским светом, заметно снижала их обзор. Лучники не могли атаковать из арьергарда, не боясь ранить союзников, а переходя в авангард, оказывались легкой добычей притаившихся в жилых домах вражеских солдат. Если же они занимали крыши, то неизбежно принимали удары этезианских стрелков и магов. Конечно же, эти предсказуемые вещи были учтены опытным полководцем еще до начала боя. Почти все лучники взялись за мечи уже за стенами, а коннице было приказано не уходить далеко от основных сил. Всадники выступали в роли разведчиков, провоцируя и выманивая врага. За время продвижения по царству к основному войску Благомира примкнули семь тысяч крестьян; они использовали то оружие и доспехи, какие по дороге к столице отбирали у поверженных этезианских солдат.

Сам Благомир, давно не молодой, но еще крепкий воин возглавлял армию верхом. Его тело закрывал Бронзовый Оплот — окантованная золотом магическая кираса. Она не могла быть повреждена обычным оружием и защищала владельца от воздействия простой враждебной магии. Кираса давала Благомиру нечеловеческие выносливость и силу, в ней он мог поднять лошадь над головой и никогда не уставал. Остальные доспехи воеводы также были выдержаны в ее стиле, хотя и не предоставляли столь значительной защиты.

Для своего лучшего воина Увалир не пожалел и волшебного оружия. Одной рукой воевода удерживал гигантский двуручный Ошеломитель. Этот бронзовый цельнометаллический молот имел огромную сокрушающую силу, он сминал самые прочные латные доспехи и раскалывал ростовые щиты. Но даже если удар Ошеломителя не приносил противнику смерти, то неизбежно сбивал его с ног и оглушал.

Необычной была и чубарая кобылица Благомира Агиса. Ее пышная серебряная грива и длинный хвост ярко сверкали в темноте, служа солдатам ориентиром. Белый торс кобылы усеивали многочисленные черные пятна, словно комья земли прилипли к ее бокам. Из ее головы торчало два тонких острых рога. Внешность указывала на происхождение Агисы от водяных лошадок келпи. Эти создания обитают во многих водоемах, зимуют подо льдами, а в теплое время пасутся на берегах. Размерами они крупнее обычных лошадей и еще больше превосходят их силой. К людям они недоброжелательны. Нередко они лишь притворяются покорными, но, когда их седлают, несут к воде наездников и пытаются их утопить. Редко кому удается обуздать келпи, но уж если они приручены, то будут верно служить человеку до его самой смерти.

Агиса могла постоять за себя и без всадника. Врываясь во вражеские ряды, она с упоением топтала пеших этезианцев. Ее голубые копыта испускали горячий пар, гнули доспехи и ломали человеческие кости. В лошадей она свирепо вгрызалась зубами, вырывая из них большие куски плоти, будто считала этих созданий не подобными себе, но ущербными и недостойными жизни. Но и сами кони при виде столь яростного противника проходили в ужас и бежали.

Эльмуд и Елиара также конные не отпускали далеко Благомира и всячески его оберегали. Точечными заклинаниями они снимали затаившихся лучников на крышах, а темные улицы перед собой расчищали ледяными волнами, молниями и огненными шарами. Втроем они составляли клин, прокладывающий остальной армии путь. Они действовали слаженно и быстро продвигались через город, однако Благомир почти сразу их отозвал.

— Меня не нужно опекать, идите на фланги. Эльмуд — на север, Елиара — на юг. Мы будем продвигаться равномерно, не оставляя слабых мест и путей отступлений врагу.

На севере войско Вальфруда встретило ожесточенное сопротивление этезианцев. На самом деле защитники сознательно отдавали центр Бризариона, рассчитывая взять захватчика в кольцо. Северным фронтом руководил Кви-Керса. Этезианцы боялись его, но слушались беспрекословно. Помимо собственной разрушительной магии он принес Вулкарду двадцать всадников на эндрюсархах. В масштабах многотысячной армии это было ничтожное число, но каждый из этих зверей отличался невероятными свирепостью и силой.

Эти огромные хищники напоминали ужасных копытных волков с пастями непомерных размеров. Шерсть они имели жесткую черную. Их челюсти обладали исполинской мощью и могли раздавить кокос, черепаху или перекусить человека пополам. Происходили они от аматов — обитателей Канафгеоса с головами крокодилов, передними частями львов, а задними бегемотов. В степях они охотились на все живое, но в отличие от волков не объединялись в стаи, ибо и в одиночку могли отбить добычу почти у любого врага. Эти звери были слишком свободолюбивыми и жестокими, чтобы понять человека, а вот юд-ха использовались ездовыми животными и легко приручались.

Наездники эндрюсархов, как и сам Кви-Керса, происходили из племени Решительного Меча, а потому только таким оружием и вооружались. Каждый юд-ха использовал сразу два медных меча. Один меч при себе имел только шаман-вождь, а его пятнистый черно-рыжий эндрюсарх превосходил родственников разумом и размером. Величиной, как и положено, воины уступали своему шаману, однако в сравнении с людьми по-прежнему оставались высокими, широкогрудыми и с непропорционально тяжелыми руками. Одежду по статусу они носили из волков, а собственную шерсть имели бурую или черную. Интересно, что шкуры эндрюсархов не носили даже шаманы-вожди, ибо этих зверей они считали себе равными.

Юд-ха хорошо видели в темноте, и столь же хорошим зрением обладали эндрюсархи. На своих жертв они набрасывались из-за углов, или внезапно выпрыгивая из больших окон жилых домов. И когда колдовской свет выхватывал из темноты жуткий облик эндрюсархов, лошади приходили в ужас и топтали вальфрудских солдат, люди же впадали в ступорозное оцепенение.

Первый же из эндрюсархов сорвал всадника с лошади и прокусил его насквозь, словно и не было на нем прочных стальных доспехов. Второй откусил человеку голову вместе со шлемом. Третий схватил лошадь за глотку и задушил.

Жажда крови влекла эндрюсархов в сердце врага, их наездники не ведали страха и не боялись погибать. Прежде всего, они атаковали конницу, дабы лишить врага маневренности. С пешими воинами они справлялись с еще большей легкостью. Часто эндрюсархи просто сбивали вальфрудцев с ног, а юд-ха их уже добивали. Но и когда юд-ха оставались без своих жутких скакунов, они демонстрировали очевидное превосходство над человеком в силе и ловкости. Они яростно отбивались одновременно от множества врагов, пока за ними проторенными дорогами в чащу человеческих тел спешили этезианцы.

Их маги укрывали своих ценных союзников щитами и больше для устрашения бросали вперед заклинания массового поражения. Нередко такое колдовство противники рассеивали еще в полете, либо загодя возводили магические преграды и щиты. Но, вынужденные противостоять вражеским магам, они уже не успевали бороться с эндрюсархами.

Жители города, у домов которых разворачивалось сражение, дрожали от страха, затворившись глубоко в погребах. Но и сквозь толщу земли и камень стен до них отчетливо доносились раскаты грома и жуткие исполненные боли, и предсмертные крики. Обыватели не знали о ходе сражения и только молились. Одни молились Вулкарду, другие богам, каких только знали, третьи желали победы Благомиру.

Однако, несмотря на первые успехи, осторожный Кви-Керса громовыми криками возвращал солдат, не позволяя твердому кулаку северного фронта распасться на отдельные уязвимые пальцы. Эндрюсархи подавляли охотничьи инстинкты и подчинялись, — эти умные звери отлично понимали человеческую речь. Собственный зверь шамана-вождя демонстрировал удивительное спокойствие, вступая в сражение лишь в случае нужды.

Кви-Керса обострил свои чувства магией настолько, что и, не видя, точно знал о местонахождении врага. Он мог сосчитать отдельно конных и пеших, находящихся на соседней улице за тысячу шагов. Запах рассказывал ему об их возрасте, ранах и болезнях. Шаман чувствовал и величину их боевого духа, решительность и усталость. Встретив серьезный отпор, уверенность вальфрудцев в себе пошатнулась. И на эту уязвимость шаман решил надавить. Яркому шумному колдовству он предпочитал не столь заметные, но не менее действенные атаки. Он вызывал смятение в стане врага и вызывал панику. Сотни вальфрудцев в испуге бросали оружие и вдруг обращались в бегство. Обезумев, другие набрасывались на союзников или закалывали себя сами. И вновь вальфрудским волшебникам приходилось обезвреживать враждебные чары. Но всегда защищаясь, они не могли победить.

Лишь с появлением Эльмуда их плачевное положение переменилось. В первую очередь он сотворил круг стойкости, обезопасив ближайших союзников от заклинаний умеренной силы воздействия на разум. Общим рассеиванием он сорвал магические покровы с половины врагов, а после перешел в атаку. Он воспользовался гневом эндрюсархов и обратил силу Семурьи уже на них.

Кровожадные звери поддавались бешенству охотно. Они бросались друг на друга, вгрызались в глотки, конечности, тела. Без разбору они топтали вальфрудцев и этезианцев, сбрасывали и загрызали собственных наездников.

Пользуясь переполохом, бризарцы перегруппировались и укрепили позиции. Раненые отходили в тыл, свежие силы устремились в атаку. Неожиданно оказавшись в первых рядах, этезианцы начали отступать, а многие и вовсе предпочли сразу сдаться.

Кви-Керса мысленно проклинал их трусость. Он расправился бы с предателями самостоятельно, не будь вынужден беспрестанно противодействовать Эльмуду. Его стараниями тринадцать из двадцати эндрюсархов еще оставались в бою. И хотя ответной атакой его стороне временно удалось принудить Эльмуда защищаться, вальфрудцы все одно медленно, но неуклонно забирали северный фронт себе.

Те же из бризарцев, что встали на защиту своего царя, оказавшись лицом к лицу с братьями, уже не демонстрировали ревностной службы. Легко убить поднявшего на тебя меч, но другое дело поднять меч первым на того, кто не считает тебя врагом. Нападавшие старались обезоруживать их и не убивать, а порою и вовсе не замечали.