Злодейский путь!.. [том 5-6]

Глава 137. Розовый в пыли сожалений

Когда Ал закончил с работой, было уже затемно. Он побежал через весь город в Павильон Утешений, надеясь, что Шен с Муаном там и ему не придется больше терзаться от неизвестности. Беспокойство, на время вытесненное появлением отчима, вновь нахлынуло на него.

Ал задевал редких прохожих, отталкивал, не извиняясь, и стрелой летел вперед. Луна взошла над Хэфанем, в городе не горело ни одного фонаря. Изредка по улицам проходила стража, разносились крики глашатая: «Закрывайте двери! Не зажигайте огня! Берегитесь воров! Молитесь Истинному Богу!», звучали удары гонга.

Ал с трудом сориентировался в переплетении улиц, но все же нашел нужную. Издалека была слышна музыка: пусть света в Павильоне Утешений не было, он все еще не собирался спать.

Быстрым шагом парень вошел внутрь, миновал двор и очутился в общем зале.

Слышался шепоток и тихий смех, резкий запах благовоний витал в воздухе и раздражал нос. Ал чихнул и прошел к лестнице, ни на кого не обращая внимания. Он быстро поднялся, перепрыгивая через три ступеньки, и влетел в комнату.

Та была пуста. Сердце Ала замерло, а затем глухо застучало, в панике подбираясь к горлу.

Муан отставал от Шена на шаг и шел, глядя ему в затылок. Они двигались так уже какое-то время, и старейшина пика Славы сам не давал себе отчета, почему выбрал такое положение, но отчего-то ему нравилось идти так и смотреть на него. Шен ушел в свои мысли и был не разговорчив. Они возвращались в Павильон Утешений уже около трех часов, спустились в Хэфань, и оставалось пройти по городу. Небо окрасила чернильная ночь, на тротуары легли лунные тени. Заколка с бубенчиками слабо позвякивала при каждом движении Шена. Этот звук мелодично разносился по пустым улицам.

— Я вот думаю, — неожиданно начал Шен, — завтра нужно будет еще раз посетить тот недостроенный павильон.

— Что? Зачем?!

— Когда тебя забрали призраки, я пообещал одной из них, что найду их брата.

— Хочешь сказать, этот призрак может преследовать тебя вечно, пока ты не исполнишь обещание? — нахмурился Муан.

— Что-то вроде того, — согласился старейшина пика Черного лотоса.

Еще он думал о том, что раз даже уменьшение Муана в итоге оказалось одной из адаптированных арок, то история с призраками определенно тоже из их числа. Не известно, как поведет себя Система, если он проигнорирует эту арку и не закроет ее.

Конечно, если бы он стал делиться этими мыслями с Муаном, объяснения бы затянулись, поэтому он выразился проще.

— Ты что-нибудь помнишь из того, что было, когда тебя забрали призраки?

Муан поморщился, эта формулировка ему не нравилась, хоть и поспорить было не с чем.

— Совсем ничего не помню. Последнее воспоминание, это как кто-то толкнул меня с лестницы. Ты видел, кто это был?

— Там никого не было. Точнее, я никого не видел.

Через дорогу метнулась кошка, в темноте она казалась черной. Шен замер, потому что та выскочила почти ему под ноги. Сориентировавшись, кошка бросилась прочь, а Шен проводил ее взглядом. Отбежав на несколько метров, кошка развернулась и посмотрела на него сверкающими в лунном свете круглыми глазами.

Шен отвернулся и пошел дальше, а Муан, в который раз инстинктивно проведший рукой у левого бедра, где обычно висел меч, с досадой цокнул языком.

Немного пройдя вперед, Шен продолжил, возвращаясь к прерванному разговору:

— В видении Есу было стойкое ощущение, что в семье шестеро детей. Но в павильоне я видел только четверых.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Что во всяком случае в смерти этих четверых я уверен. Но есть вероятность, что тот брат, которого они жаждут найти, все еще жив.

Он помолчал и добавил:

— Надо расспросить барышню Лиян. Человек с гетерохромией должен быть заметен. Если он живет в Хэфане, его точно знают местные.

— Гетер… что?

— Разноцветные глаза. Девочка сказала, что у их брата разноцветные глаза. Один — красный.

Шену хотелось, чтобы этот долгий день, наконец, подошел к концу. Пусть он и поспал днем, этого было недостаточно, и он вымотался, пока спускался с горы. Причиной этому, вероятно, было не только физическое перенапряжение, но и то, что он влил просто невероятное количество духовной энергии в Муана, когда паниковал, которая в итоге досталась демону горы. Уже за такое добровольное пожертвование дерево должно было вернуть Муану все его года и прибавить еще десяток!

К сожалению, генерировались силы куда медленнее, чем тратились. И Муану тоже было нечем с ним поделиться — он был выжат, словно лимон. Вероятно, они ощущали состояния друг друга и одновременно мечтали об отдыхе.

События утра, когда Шен бежал на гору, считая каждый шаг и сжимая мечника, который легко умещался в его руках, казались далекими. Словно не день прошел, а минимум неделя.

Шен вошел в выделенную им комнату и остановился, увидев вскочившего на ноги Ала. Парень держал тусклый огонек на ладони и выглядел весьма отчаянно, словно о чем-то сильно переживал.

— Учитель… Мастер Муан, я рад, что с вами все хорошо… — справившись с эмоциями, пробормотал он.

— Мне ни к чему твоя лесть, — хмуро отреагировал Муан.

— Это не лесть… Я…

Ал замолчал и не продолжил. Шен тихо вздохнул. Ему хотелось верить, что Ал на самом деле искренне переживал, но Муан был так категоричен…

— Н-но что произошло? — решившись, уточнил Ал.

— Если коротко, — начал Шен, — то выяснилось, что во всем, точнее, в состоянии старейшины Муана, было виновато дерево-демон, чьи корни окутали и покусали его той ночью.

— О, вот как… — пробормотал Ал. — Вы его срубили?

— Э-э, нет, мне как-то не пришло это в голову… Хотя вряд ли бы я смог. То дерево было просто гигантским. Нет, нам помог тот старикан-отшельник, что отправил нас к трупам в прошлый раз. Выяснилось, что он — глава клана Тихих цветов в бегах, а его место захватил Сагон Рой. В общем, все сложно. А у тебя ничего не произошло, пока нас не было?

— Ну… Нет.

Алу было трудно вот так сходу выдать просьбу насчет отчима. Он решил, что лучше спросит завтра, когда все поспят и забудут об этом происшествии с мастером Муаном, как о страшном сне.

— Ты что-нибудь ел?

— Да, учитель, не беспокойтесь, — отозвался Ал, хотя впервые за долгое время напрочь забыл о еде на целый день.

Желудок парня скорбно взвыл, сетуя на такую безответственность.

Шен подошел к столу и поднял крышку с блюда, на котором обнаружились пряники.

— Съешь хотя бы один, а то засохнут, — предложил он.

Ал кивнул и, опустив голову, медленно придвинулся к столу и словно нехотя взял один пряник. Он жевал его, сглатывая подступающие слезы. Ему почему-то стало очень грустно.

Шену казалось, что этой ночью он будет спать как убитый, однако что-то резко вырвало его из сна, заставив открыть глаза. В комнате было совершенно темно. Он скорее чувствовал, чем видел, что слева от него сопит Муан, а справа ворочается на своем матраце Ал.

Потолок был сплошной чернотой. Шен сел и почувствовал, как волосы рассыпаются по плечам. Заколка, которую он забыл снять вечером, сама раскрылась и слетела во сне.

Со стороны ширмы, находящейся у противоположной стены комнаты, ему привиделось некое движение. Шен внимательнее посмотрел туда, прислушавшись, решив, что это может быть мышь или что-то такое.

Он смотрел на ширму, толком ни о чем не думая, все еще пребывая в легкой дреме, но тут весь его сон как рукой сняло, когда из-за ширмы вышел розовый фламинго, ярко выделяющийся на фоне окружающего мрака.

На мгновение Шен вытаращился на него, его разум совершенно опустел, а затем туда стал проникать ужас. Это… то, что стояло у противоположной стены… что это вообще такое?! Как оно… как здесь оказалось?!

Шен не мигая смотрел на фламинго. Ему казалось, у того не резкие очертания, он подергивался, словно плохо откалиброванное изображение. И светился, мать вашу, как экран телевизора!

«Система, что это такое?!»

[Не знаю! Не знаю! Не знаю!] — завопила та похлеще, чем Шен.

— Шен? — Муан сел на своем матраце, моргая. — Тебе снова кошмар приснился?

Боясь отвести взгляд от фламинго, Шен тихо спросил:

— Ты видишь что-нибудь вон там? — он пальцем указал туда, где стоял фламинго.

Муан перевел на стену недоуменный взгляд.

— Что там? Призрак? — уточнил он.

— Ты не видишь?! — от возмущения Шен обернулся к нему.

Тут же осознав свою ошибку, он вновь повернулся к фламинго, но тот словно растворился. Шен замер.

«Нет, это не галлюцинации, Система ведь тоже его видела…» — подумал он и криво улыбнулся, осознавая, как это звучит. Голос в его голове подтвердил, что тоже видел галлюцинацию, да.

— Так что там? — спросил Муан.

— Ерунда какая-то. Должно быть, показалось. Ложись спать.

Показывая пример, Шен первым откинулся на матрац и вперил взгляд в черный потолок. Ал перевернулся на другой бок и уставился на него. Муан смотрел с другой стороны.

— Хватит пялиться! Отвернитесь!

Как ни странно, они действительно вняли его просьбе. Шен долго лежал на спине, прикрыв глаза, слушая, как дыхание его ученика и мечника постепенно становится размеренным. Они заснули, а вот Шену после выброса адреналина в кровь что-то не спалось. Осознание, что фламинго может появляться где угодно, и в следующий раз может возникнуть прямо перед ним, совершенно не способствовало отдыху. Отчего-то казалось, что произойдет нечто страшное, если дотронуться до этой твари. Больше всего пугало, что его боится Система.

Смирившись, что сон к нему не вернется, Шен откинул в сторону одеяло, тихо прошелся по комнате, прихватив свои верхние одежды, и, присев на сиденье-подушку возле столика, порылся в одежде и извлек статуэтку в виде руки с отражающим шаром. Столько всего навалилось, что, если не сегодня, — не известно, когда вообще у него выдастся возможность спокойно поглядеть воспоминания. А каждое знание в его случае — это дополнительное оружие.

Шен поставил статуэтку на столик и вгляделся в отражение блестящего шара.

Рука с отражающим шаром работала не так, как тот кристалл, что Шен нашел в спальне. Если кристалл можно было назвать «прощальной запиской», и то действительно была только запись голоса, доступная лишь отправителю и получателю, то с артефактом подобно этому все было по-другому. Здесь хранились именно воспоминания, и «посмотреть» их мог кто угодно. Вот только как? Шен осмотрел статуэтку с одной стороны, с другой — волшебной кнопки, активирующей механизм, не было.

«Сюжетное задание «Последний день», — подумал он, вглядываясь в отражение шара. — Последний день жизни оригинального Шена… А каким этот день был для меня?»

Он задумался над тем, что делал до того, как перенесся в новеллу. Та жизнь казалась очень далекой. Потребовалось некоторое время, прежде чем Шен припомнил детали.

Последний день… Этот день ничем не отличался от череды таких же… О чем он думал тогда? О том, что когда-нибудь все изменится? Или о том, что ему уже плевать, изменится ли что-то когда-либо.

Он сделал запланированную работу, повалился на тахту и лежал так довольно долго. Можно было еще много чего сделать, но настроения не было. Затем на телефон пришло уведомление о выходе новой, последней, главы «Великого безумного», эксклюзивно доступной для «одобренных» читателей. Шен тогда еще удивился, что попал в этот список после своего разгромного отзыва. Решив, что автор по ошибке добавил его туда, Шен поддался любопытству и все же открыл главу. Продравшись через череду смайлов и текста уровня дошкольника, он был поистине зол. Хотя, если бы у него было больше времени обдумать свою реакцию, он бы даже поаплодировал автору: это было настолько плохо, что уже хорошо. В последнее время все реже какие-то вещи вызывали у Шена яркие эмоции, а эта, с позволения сказать, книга смогла их вызвать. Но времени, чтобы написать автору еще что-нибудь, у него не оказалось, потому что взорвался газовый баллон, и он оказался лицом к лицу (щупальцам) с тем самым автором.