Первое правило некроманта

Один месяц и три недели до истечения контракта.

Скользкая от дождя дорога мерными полосами ложилась под колеса. Мрачные мысли наматывались на маховик сознания. Я так крепко сжимал руль левой рукой, что пальцы онемели.

Правая почернела и опухла. Надо бы приложить компресс. Да вот только некогда. На кладбище пришлось надеть пиджак, и теперь рукав сдавливал поврежденную руку.

Нужно спешить. Мысль крутилась в голове. Быстрее… быстрее… Я гнал машину по загородной трассе. Возможно, не стоит так быстро ехать? Если я врежусь в дерево, вряд ли это поможет Нине. Но стрелка спидометра, вопреки всем рассуждениям, как зачарованная ползла вверх. Мощные потоки воды заливали лобовое стекло. И временами мне казалось, что я плыву, а не несусь по шоссе.

Подъехал к своему дому уже в темноте. Размял плечи и застонал от пронзившей руку боли. Чтоб ее! Вдохнул поглубже, пережидая минуты дурноты.

Дверь кабинета захлопнулась за мной и замки по очереди встали в пазы. Я активировал самую мощную защиту, завязал ее на удары своего сердца. Как только оно перестанет биться, никто отсюда не выйдет и не войдёт.

Стандартное действие при такой ситуации как одержимость духа — это изгнание. Лисандр сделал все правильно. И если я переживу эту ночь, придется предстать перед советом. Но это будет завтра, а сегодня нужно очистить душу Нины.

Старую пентаграмму я уже заменил на более современную октограмму. Надеюсь, силы и время, потраченные на новый символ, окупятся. Сфера потемнела ещё больше. Я бросил ее в центр октограммы и сделал шаг назад. Шар разбился в дребезги. А уже через минуту сформировалась проекция Нины.

Девушка сжалась в комок и, сидя на полу, раскачивалась.

- Нина. - позвал я.

Она подняла голову и осмотрелась. Быстро удостоверилась что мы одни, поднялась на ноги и покружилась. Пока она играет можно прощупать потоки и подумать, как снять одержимость. Была у меня парочка идей.

Но мысль оформиться не успела.

- Влааадислав. - протянула Нина и опустилась на колени.

Одежда на ней трансформировалась и теперь Нина сидела передо мной полуобнаженной. Кожаные ремни перетягивали тело в самых интересных местах, а на шее красовался ошейник.

- Влад, - обольстительно улыбнулась она и провела языком по губам. - Такой ты меня представляешь? Покорной?

Она прогнулась в пояснице и провела руками по выступающей груди. Мазнув костяшками пальцев по напрягшимся соскам, Нина порочно улыбнулась. Мой член напрягся и шевельнулся в штанах. Все мысли вышибло из головы жаркой волной желания. Я втянул воздух, в бесплодной попытке успокоится.

- Один, в холодной постели. - она коснулась своего живота, изящная кисть спустилась ниже и пальчик нырнул в складки, поиграл. - Нравится?

Я холодно улыбнулся.

- Нет.

- Нет? Уверен?

- Да.

- Хм. А так?

Ее образ поплыл и вот уже передо мной стояла Нина скромница. В приталенном прозрачном платье, оно опутывало ее от шеи и до пят, но ничего не скрывало.

Ни плоского живота, с округлой ямкой пупка. Ни напрягшейся груди, ни стройных ног. Распущенные волосы разметались по плечам.

Вот демон! Нужно было успокоить мое хриплое дыхание. О вздыбившихся штанах и говорить нечего. Этого уже не скрыть. Кровь грохотала в ушах.

Как точно она угадала. Именно такой я ее и представлял. В своих бредовых фантазиях, в больных снах. Вот такой скромной и порочной я видел Нину. Никакие убеждения не действовали. Я говорил себе тысячу раз - она мертва, она дух, просто призрак и вскоре пойдет дорогой теней. Но все равно, я хотел ее как никого и никогда не хотел.

Похоже я окончательно слетел с катушек. И если раньше оставался маленький шанс, теперь я четко осознавал. Дороги назад нет.

- Выпусти меня. - сладко пропела она - Выпусти и мы потанцуем. Помнишь, как ты учил меня меняться?

Я с трудом покачал головой. Желание отравляло разум, меня колотило от нахлынувшего возбуждения.

- Выпусти, милый! Я сделаю все, что ты хочешь. - шептала она. - Абсолютно любые фантазии.

О, дорогая, ты представить себе не можешь, какие фантазии бродят в моем воспалённом сознании. В сумраке кабинета можно было представить, что передо мной живая девушка, с мягкой и теплой кожей. Можно было обмануть себя. Волевым усилием взял себя в руки.

- Нет, Нина.

- Выпусти! - закричала Нина. – Сейчас же! Ты, некромантская скотина! Поводырь для зомби! Ненавижу тебя! Ненавижу! Если бы была жива, никогда бы не посмотрела в твою сторону! Никогда!

Она билась в края октограммы, рвалась наружу, кричала и проклинала меня.

Стилет скользнул в руку и разрезал и без того раненную руку. Такими темпами на мне живого места скоро не останется.

Кровь свободно капала на каменные плиты, чадящие свечи скудно рассеивали сумрак. Оскорбления Нины царапали, словно порезы от бумаги. Точно и быстро, а главное чертовски больно.

- Purgatio Et Liberatio Ut In Reliquum, Purgatio Et Liberatio Ut In Reliquum, Purgatio Et Liberatio Ut In Reliquum – я повторял слова заклинания снова и снова.

Обходил круг, двигаясь с запада на восток, повторяя древнее как мир движение. Расплавленный воск капал на брюки и ботики, обжигал руки, смешивался с кровью, капающей из разрезанной ладони. Чадящии лампы напитывали воздух ароматом чабреца и тмина.

Примерно через час Нина затихла, свернулась клубком на полу и только мелко подрагивала. Я прошел еще три круга, контрольных, и только тогда остановился.

Вытянул руки вперед, прощупал магические потоки. Сквозь октограмму делать это не удобно, а без неё не безопасно. Потоки в порядке. На первый взгляд обряд сработал. Остался только один способ убедиться. Собственно, из-за которого этот обряд был не слишком популярен.

Одним движением снял потоки с октограммы. Если я ошибся не пройдет и пяти минут как я буду мертв. Секундная стрелка отсчитывала удары, но ничего не происходило. Присел рядом, провел рукой над скрючившейся девушкой, она никак не отреагировала.

Просто лежала. Думаю, сейчас она и вовсе не видела, и не слышала меня. Ладно, пусть отдохнет. Нам обоим стоит выдохнуть и немного расслабиться.

Я не хотел оставлять её одну, но руку жгло все сильнее, да и стоило бы переодеться. Одежда провоняла погребальными кострами и сыростью ночного ливня. Прохладный душ, вот что мне сейчас необходимо.

Рука выглядела отвратительно. Черные разводы синяков пересекались розовыми царапинами, а порез забился свернувшейся кровью. С трудом раздевшись, встал под лейку душа. Холодная вода притупила боль и немного взбодрила. Минут пять я наблюдал за розоватыми ручейками на белом мраморе.

Переключил регулятор, и вот уже теплая вода ласкает замерзшее тело. Тупая боль в руке раздражает, и я не придумываю ничего лучше, чем наложить заклятие онемения на раненную конечность. Да, так намного лучше.

Каким же идиотом я был. Как мог думать, что Нина ничего не замечает? Не видит моих взглядов, моего безумия. Я уже давно осознал, что окончательно потерял контроль над ситуацией. Прискорбно, но похоже и Нина это поняла.

Упёрся ладонями в холодный мрамор. Хотелось стучать головой о плиту, да вот только смысла в этом не было никакого. Воспоминания об обнаженной Нине, выгибающейся передо мной, предлагающей себя жалили сознание. Как бы я хотел посмотреть на это вживую.

Я бы все отдал только за одну ночь с ней. Но ничего, из того, что у меня есть не способно купить её жизнь. Да и ей похоже это не нужно. Все, что у меня есть – так это воспоминания и фантазии. И плевать на то, как гадко я себя буду чувствовать после.

Я отбросил все горькие мысли и представил её, моё безумие, мою одержимость. В моих мыслях Нина танцевала и улыбалась мне. Завлекала. Прикоснулся к себе, провел рукой вниз по животу, коснулся напрягшегося члена. Теплые потоки воды спускались по выемке между жгутами мышц на спине.

Моя рука продолжала движение, медленно и ритмично. Возбуждение горячими волнами било в позвоночник. Я сжал руку сильнее и представил Нину с раскинутыми ногами, полностью обнаженную и готовую для меня. Она истекала под моим взглядом, зарычав сквозь сжатые зубы, я задвигался быстрее.

Напряжение собиралось внизу живота и волнами расходилось по всему телу. Хотелось продлить это ощущение подольше и вместе с тем кончить побыстрее. Последней каплей стала картина Нины в прозрачном, скромном платье, её напрягшиеся соски, казалось, вот-вот прорежут дыры в легкой ткани. Коснувшись неосторожным движением головки, сжал её. Оргазм накрыл с головой, я тонул в нем, забывая все на свете.

А затем, вместе с осознанием реальности, ощущением стекающей по мне воды, пришло и осознание отвратности происходящего. Раньше я думал, что ниже мне падать некуда. Похоже, я ошибался.