Школа чернокнижников. Железная корона

Глава 27

Я застыла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Весь мир отдалился, осталась только звенящая тишина в ушах и стук сердца.

– Он идет сюда, пригнись! – зашептала Филая, но едва ли смысл ее слов до меня доходил или был хоть сколько-нибудь важным.

Важным было другое: магистр Линард вышел из беседки, где проводил время наедине с этой ужасной женщиной. С той, что возможно убила своего мужа или даже причастна к гибели моих родителей. А главное, она все еще весьма хороша собой. То ли из-за магии, то ли из-за великолепных притирок и снадобий магистра Калмин. Может ли она быть той самой любовницей ректора, о которой все сплетничают и строят догадки? Той самой высокопоставленной дамой при дворе? Почему бы и нет.

– Что ты здесь делаешь? – тихий голос магистра Линарда словно разорвался громом у меня над ухом. И только тогда я поняла, что застыла в своем оцепенении на добрую минуту, ничего не видя и не слыша вокруг. Я не заметила, как ректор приближался к нашему укрытию по выложенной камнем тропинке, не чувствовала, как Филая изо всех сил дергала меня за юбку, чтобы я спряталась.

– Ты шпионила за мной? Зачем?

Ректор бросилакороткий взгляд на притаившуюся за кустом Филаю, и уж он-то ее сразу узнал.

– Судя по костюму горничной, ты пробралась сюда тайно… И никто не знает, что ты темная магесса?

Филая судорожно сглотнула и кивнула – молча.

– Глупо и безответственно! – оценка ректора была сурова и категоричнка. – Как только вернетесь в академию, будете наказаны. И поверьте, наказание будет суровым.

Наказание? Меня оно не пугало. Самое страшное, то могло случиться, только что случилось. Как еще он мог бы меня наказать?

Я еще помнила вчерашний полумрак коридора, его дыхание на моей щеке и эти слова: «Если бы это было так». Надежда, которую я получила после дней и недель безрадостного отчаяния, и как же недолго она побыла со мной. Впрочем, может быть, я все неправильно поняла? Может быть, сирра Траум, к примеру, его осведомительница. Ну а что, должны ж быть у ректора в светлом дворце свои глаза и уши, кто-то, кто рассказывает ему обо всем, что происходит. Ведь может, может такое быть!

И снова я разозлилась на себя. Зачем придумывать глупые оправдания, когда причина наверняка проста и очевидна.

Магистр Линард все еще говорил что-то про наказание и слежку, не уверена, что разобрала хотя бы что-то из этого.

– У вас с ней было свидание? – перебила его я и посмотрела прямо в глаза жадно, требовательно. Мне нужно получить ответ. И плевать, кто там и что об этом думает. – Отвечайте!

Никогда раньше я не посмела бы разговаривать с ним так. Но сейчас это было неважно. Неважно, что он подумает обо мне, неважно, какое наказание подберет: монастырь, отчисление, да пусть даже сама смерть, – мне нужно было знать ответ.

Магистр Линард замолчал на полуслове. И наверное, впервые за это время я увидела в его взгляде растерянность. Он не ожидал этого вопроса и не хотел отвечать. И… кажется, не находил, что ответить. Я смотрела на него во все глаза и почти кожей чувствовала борьбу, которая происходит сейчас в нем. Наконец, он отвел глаза и выдавил из себя:

– Да, у нас было свидание.

И что-то внутри меня умерло навсегда.

– Все понятно, – прошептала я одними губами, почти без голоса. И только тогда повернулась к подруге:

– Пойдем, Филая. Мы-то думали, что тут происходит что-то интересное, а это всего лишь пошлая интрижка. Не стоило нашего внимания.

Я развернулась, и больше не взглянув на ректора, проследовала по тропинке. Через несколько шагов меня догнала Филая. Она почему-то обняла меня за плечи.

– Ты как? – спросила она с участием в голосе.

– Обыкновенно, – с напускной легкостью сказала я. – Мы ведь не первый раз следим за кем-то, кто оказывается невиновным. Один магистр Аберардус чего стоит.

Я выдавила из себя улыбку.

– Брось, – Филая поправила выбившийся из моей прически локон. – Я и раньше догадывалась, что он тебе нравится, но не думала, что так.

Значит, она все поняла и скрывать нет смысла. Я пожала плечами.

– Какая разница. Я выхожу замуж за принца, а он пусть остается со своими распутными дамочками. Все так, как должно быть.

– Думаешь? А вот мне кажется, что совсем не так, – задумчиво произнесла Филая.

И только я хотела спросить, что она имеет в виду, как откуда-то сбоку, из-за высоких кустов, донеслись голоса. Один из них точно был женским, и совершенно очевидно, эти люди ссорились. Мы с Филаей переглянулись, подумав, наверное, об одном и том же. Может быть, у любвеобильной сирры Траум была здесь не одна встреча? Свидание с ректором само по себе, а что-то другое, важное и связанное с коварными планами, само по себе.

Филая деловито щелкнула пальцами и наши шаги стали почти бесшумными. Какое чудесное заклинание, вот почему бы ей не рассказать мне о нем раньше? Скольких неприятностей удалось бы избежать. Впрочем, сомневаюсь, что оно помогло бы защититься от такого опытного мага, как, к примеру, магистр Аберардус.

То, что мы услышали, подобравшись поближе, действительно было ссорой. Только вот сира Траум действительно была не при чем. Ссорились двое, и оба были нам знакомы. А вот то, что они знают друг друга, мне бы даже в голову не пришло.

– Все это время я сквозь пальцы смотрел на ваши штучки, – выговаривал главный императорский лекарь магистру Калмин. – Все эти зелья, притирки и снадобья сомнительного качества…

– Вот уж нет, – возмущенно перебила она.

– Непроверенные темные зелья, – с нажимом сказал он.

– Очень даже проверенные, – магистр Калмин горло вскинула подбородок. – Более того, проверенные самой императрицей. И она всякий раз оставалась довольна!

– Не уводите разговор в сторону, – поморщился Гилем. – Я знаю, что вы – хитрая лисица, но сейчас не отвертитесь. Ваша подопечная пришла на бал, обмазавшись этими жуткими духами. Вы хоть соображаете, чем это могло закончиться? Придворные маги, которые раскрывают все тайные заклятия, на которых все еще держится двор, безопасники, которые выбалтывают иностранным шпионам все императорские тайны… Неужели вы всерьез думаете, что это развлечение? Или для вас выбор принца – это возможность разрушить весь двор с помощью этой вашей сомнительной невесты?

– Не будьте таким занудой, девочка просто хотела узнать, как к ней относится ее избранник. Можно ли ее за это винить?

Магистр Калмин вовсю старалась казаться беззаботной, но ей это плохо удавалось, в глубине зеленых глаз плескался страх.

– А я ее и не виню. Я виню вас. В то, что это безответственность и глупость, я верю с трудом, учитывая ваш возраст. Думаю, время безрассудства и глупостей давным-давно прошло.

Я растерянно оглянулась на Филаю. Что за хамство, указывать сирре на ее возраст! Да и к тому же, магистр Малони Калмин вполне молода. Да она хорошо если лет на семь старше своих студентов.

– Ведите себя прилично, – голос императорского лекаря звучал спокойно и тихо, но по тому, как сжались его кулаки и ходили желваки на его лице, было очевидно, что он чертовски зол, и эта злость явно пугала магистра Калмин. – Вы же не хотите, чтобы я раскрыл императрице и прочим вашу маленькую тайну?

– Нет, не хочу, – упавшим голосом ответила магистр Калмин.

– Тогда скажите мне, как есть: для чего вы это сделали?

– Это не имеет отношение к делам светлого двора. Клянусь вам, я преследовала совершенно другие цели. Личные цели…

Лекарь пронзил ее долгим взглядом.

– Надеюсь, это так, – в конце концов выдал вердикт он. – Думаю, пришла пора вернуться вам в академию. Слишком уж много темных здесь в последнее время, и у меня такое ощущение, что добром это не кончится.

– Но, дамам нужны снадобья… – начала было магистр Калмин, однако целитель и слушать ее не стал.

– Сирра Калмин, – сказал он строго. – Вы мне по-своему симпатичны, но не думайте, что всегда сможете рассчитывать на мою помощь и на мое молчание.

Последнее слово он особенно выделил голосом.

– Ступайте, соберите вещи и надеюсь, портал захлопнется за вами не позднее, чем через час.

Он развернулся и удалился по тропинке размашистым шагом. Магистр Калмин тоже быстро покинула сцену. Дорожка опустела.

– В какой комнате живет магистр Калмин? – быстро спросила я у Филаи.

– Зачем тебе?

– Мне срочно нужно с ней поговорить, иначе она покинет дворец и лишь богам известно, когда мы узнаем правду.