Carpe nostra! (Хватай своё! (лат.))

Глава 10. Синий язык

Глава о нежности и боли.

Неделя в Мунго показалась Гермионе вечностью. Теперь она понимала нетерпение Артура Уизли, который, идя на поправку после укуса Нагайны, спал и видел, как бы поскорее оказаться дома.

Первые дни волшебница не могла вставать и находилась между сном и явью. Сильно ныла рука, голова отзывалась болью. Горький запах зелий щекотал ноздри. Иногда в поле зрения мелькала канареечная мантия целителя. Он, судя по голосу, совсем молоденький, придерживал её голову, помогая выпить «Костерост» и восстанавливающее.

— Миссис Уизли, держитесь, всё будет хорошо. У вас сломана рука и небольшое сотрясение мозга. Есть ещё что-то, но я пока не могу определить. Вы, наверное, думаете о моей неопытности? Я хоть и работаю недавно, но меня все считают способным! И мистер Блейк хвалит. Кстати, меня зовут целитель О'Нил.

Гермионе хотелось кричать, но из простуженного горла вырвался хрип:

— Люциус... мистер Малфой. Как он?

— Он жив, миссис Уизли. Им занимается его сын, Драко Малфой.

— Мне... надо увидеть его...

— Это невозможно, извините... Младший Малфой поставил чары на палате отца и никого туда не пускает. Вам надо лежать!

Судя по необычной вялости, О'Нил добавлял к Бодроперцовому зелью успокоительные капли. Но Гермиона тонула в отчаянии безвестности. Ей снилось, что Люциус умирает от магического истощения, и она заносит серебряный кинжал над белой единорожихой. А потом Бонни снова и снова превращалась в громадную чёрную змею и пыталась её сожрать. Гермиона с криком просыпалась и до утра плакала в подушку.

А днём шептала слова песни, соединившей их с Люциусом. Сердце грела мысль, что в ожидании смерти он вспоминал именно её.

За волшебным окном палаты сияло солнце, на стенах качались тени от деревьев. Гермиона мечтала о том, как они с Люциусом устроят пикник под клёнами в парке мэнора или вместе полетят купаться на Оттери.

Для осмотра О'Нил применял Очищающие чары, но долго они не действовали, приходилось постоянно обновлять. И когда он принёс таз с тёплой водой и губку, возникла проблема. Сама Гермиона пока помыться не могла, а целителю для этого пришлось бы её раздевать. Вопрос решила Элли. Домовуха появилась на пороге с тёплой пижамой под мышкой и сердито вытолкала О'Нила из палаты.

— Элли, — Гермионе было неловко оттого, что её моют, как маленькую, — а как же твой хозяин?

— Мастер Люциус спит, — скрипуче ответила она. — У мастера Люциуса сломаны рёбра. Элли вымыла его и переодела. Он отправил Элли к мисси.

Когда сломанная кость срослась, голова перестала болеть, а горло — саднить, О'Нил разрешил навещать Гермиону.

— Вам нельзя напрягаться, миссис Уизли! Я так и не установил окончательный диагноз...

Рон и Гарри пришли первыми.

— Ох, Гермиона... Как вас занесло в тот гадюшник? — ворчал Рон. — За каким Волдемортом вы туда полезли? Я обыскался тебя, когда ты не пришла...

— Гермиона... мы не смогли отследить порталы, — винился Гарри. — Прости, мы должны были спасти тебя.

— Фиалы, — Гермиона протянула здоровую руку, — давайте скорее фиалы, надо передать в аврорат мои воспоминания!

Передача улик отняла много сил, и бдительный О'Нил снова погрузил её в волшебный сон. Через два дня Гарри вернулся уставший и бледный, с чёрными кругами под глазами, но с азартным взглядом.

— Рон тоже хотел прийти, но так вымотался, что уснул. Я не стал его будить. Двое суток на ногах! Ох... — Гарри зевнул, прикрыв рот широкой ладонью.

Он сел на табурет для посетителей и принялся рассказывать о масштабной операции в Дербишире. Авроров в штабе не хватало, пришлось просить помощи у Франции, Бельгии и Ирландии. Только всем вместе им удалось пробить защитную границу Шангри Ла. Это была одна из самых грандиозных облав в истории Магической Британии.

— Ты бы это видела, Гермиона! Мы не успевали накладывать на всех Инкарцеро! Десятки задержаний. А сколько предъявленных обвинений! Дерринджер — прямо Мориарти магического мира, — заметил Гарри. — Вы разворошили осиное гнездо. Вот, ты только погляди.

Он протянул стопку свежих газет, ещё пахнущих типографской краской. Со страниц «Ежедневного пророка» кричали заголовки: «Бандитское логово прямо под носом у авроров! Репортаж с места событий!», «Лидер партии «зелёных» Эдвард Пэриш находился под Империо!», «Пэриш отстранён от должности пэра!», «Партия «зелёных» подаёт апелляцию в Визенгамот!», «Аврорские проверки в Парламенте!», «Визенгамот не справляется с количеством судебных дел!» «Четвёртое Непростительное!»

— А, да, Бонни Криббл в Азкабане за попытку убийства. Знаешь, это было даже неплохо — заколдовать её... я вместо неё представлял Нагайну... Одно скверно, — печально вздохнул Гарри, — Дерринджера так и не нашли. Аврорат назначил тебе телохранителя по новой программе защиты свидетелей.

— Я польщена, — улыбнулась Гермиона. — Твои методы поднимут аврорат на новый уровень. И кто вызвался меня защищать?

— Рон, конечно же.

Она не нашла, что сказать. Это было настолько неожиданно, что Рон переступил через себя и встал на её защиту, словно верный рыцарь.

— А кто охраняет Лю... Мистера Малфоя?

— Вызвался Говард Коуч. Он был с нами тогда, когда мы пытались забрать тебя из Малфой-мэнора, — Гарри виновато потупился. — Малфой одобрил его кандидатуру. Сказал, что это самый умный аврор из нашей четвёрки... И самый быстрый.

Чтобы заглушить зарождающееся беспокойство, Гермиона взяла друга за руку и заговорила:

— Послушай, Гарри... Ты должен знать, что Дерринджер работает в Министерстве под чьей-то личиной. Это не Оборотное зелье, иначе кто-то всё время прикладывался бы к бутылке. Как Барти Крауч-младший, помнишь? Но это какие-то сложные чары. Дерринджер не мог появляться там в своём истинном виде. Он умеет изменять голос с помощью какого-то заклинания... какой-то магии. Но я слышала его настоящий голос: он думал, рядом никого нет, вот и выдал себя этой дурацкой песенкой про Шалтая-Болтая!..

Глаза её расширились от внезапной догадки.

— Гарри! Мне нужно срочно поговорить с Люциусом Малфоем.

— О чём? — удивился Гарри.

— Он знает... — Гермиона замялась, — этот секрет с голосом... Хоть и не догадывается, что может нам помочь...

— Что ж, — Гарри улыбнулся, — попробуем прорваться через оборону Малфоя-младшего. Он не пустил нас к отцу взять воспоминания, но нам хватило и твоих. Придётся Малфоям посодействовать следствию.

У палаты Малфоя действительно дежурил аврор Коуч, тоже с красными глазами от недосыпа. Он просканировал их обоих заклинаниями и на всякий случай обыскал.

— В свете последних событий это нелишне, — угрюмо заметил аврор.

Внутри их встретил Драко. Молодой целитель хмуро смотрел из-под длинной чёлки, сложив руки на груди. Жёлтая мантия придавала ему безобидный вид. Однако тон его был далёк от дружеского.

— Поттер, Грейн... Уизли. Чем обязан?

— И тебе доброе утро, Драко, — Гарри кивнул с самым серьёзным видом. — Нам нужно кое-что узнать у твоего отца. Это касается важного аврорского расследования.

— Я слышал о вашем героическом аврорском «визите» в мэнор, Поттер. И ты, Уизли, — он укоризненно покачал головой, — во что это ты втянула моего отца?

— Драко, — Гермиона с надеждой заглянула ему в глаза, — это очень важно. Нам нужно поймать Дерринджера, чтобы твой отец был в безопасности.

— Пропусти их, Драко, — раздался от окна голос Люциуса. — Невежливо держать гостей на пороге.

Драко отошёл, и Гермиона замерла, увидев любимого. Лучи солнца просвечивали сквозь его золотистые пряди, и казалось, будто весь он объят неземным сиянием. Словно падший ангел, лишённый крыльев — в белоснежной рубашке и домашних брюках, с лёгкой улыбкой на грешных устах. С болью заметила Гермиона и повязки, которые желтели из-под расстёгнутых пуговиц — видимо, рёбра Люциуса срастались медленнее, чем её рука. Гермиона ощутила угрызения совести за то, что не послушала его совета и понеслась в Шангри Ла сломя голову.

— Мистер Поттер, миссис Уизли, доброе утро, — кивнул Люциус. — Чем обязан?

— Мистер Малфой, доброе утро, — начал Гарри, — последнюю нашу встречу вряд ли можно назвать приятной, но нам нужна ваша помощь. Точнее — кое-какая информация...

— И чем же я могу помочь вам? Кажется, миссис Уизли уже передала свои воспоминания в аврорат, не так ли? Не вижу смысла в нашей беседе.

— О, да, — Гарри прищурился, — передала. Но если вы откажетесь сотрудничать с авроратом, у нас с вами будет ещё более неприятная беседа, мистер Малфой.

— Вы правы, беседовать с вами невыносимо, — Люциус надменно поднял подбородок. — Я не собираюсь иметь никаких дел с авроратом.

— Если вы откажетесь сотрудничать с нами, мистер Малфой, мы выдвинем вам обвинение в даче взятки мистеру Кроули.

Люциус подошёл к Гарри, сказав ровно с той же интонацией, что и тогда, на втором курсе:

— А вы докажите это, мистер Поттер!

Гарри нахмурился и уже рванулся вперёд, но Гермиона повисла на его руке:

— Нет, Гарри! Остановись, хватит! Он спас мне жизнь. Я... буду выступать в его защиту, если вы подадите иск!

Гарри недовольно поморщился.

— В таком случае, пусть откроет секрет, о котором ты говоришь!

— Ох, Гарри... — щёки Гермионы вдруг отчаянно запылали. — Нам с мистером Малфоем нужно поговорить об этом наедине... Так будет лучше. Правда...

Гарри озадаченно посмотрел на неё, потом на старшего Малфоя, а потом на младшего. Но Драко, кажется, тоже пребывал в недоумении.

— Знаешь, Гермиона, — шепнул на ухо ей Гарри, — я, конечно, многого не знаю, но Рон был просто раздавлен, когда Дерринджер в твоих воспоминаниях назвал тебя любовницей Малфоя...

Гермиона сглотнула. Объяснение с Роном всё ещё висело над ней Дамокловым мечом.

Наконец, Гарри с Драко вышли, и она осталась с Люциусом наедине. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно прислушиваясь к биению сердец. Первой не выдержала Гермиона, она осторожно обняла Люциуса, вдыхая его неповторимый запах, смешанный с горечью мази под повязками.

— Я так переживала за тебя...

Малфой прижал её к себе, ласково гладя по пушистой макушке.

— Приятно слышать. Я рад, что ты пришла.

— Люциус, скажи... — Гермиона отстранилась и заглянула ему в глаза. — Тогда, в «Лампе Аладдина», ты ведь не применял Оборотное зелье? Это ведь была магия голоса?

С минуту он молча разглядывал её с совершенно непроницаемым лицом. Затем улыбка тронула уголки его губ.

— Да, верно. Как ты догадалась?

Гермиона вспыхнула и растерянно перевела взгляд с его губ на пуговицы рубашки, а потом на свои пальцы, нервно теребящие кромку рукава пижамы.

— Ты был таким... — она сглотнула, — как бушующее море... Я ещё подумала: что случилось с Роном, если...