Падающий дождь

Грант и его люди в своем самолете с зашторенными окнами ничего этого не видели и были поражены, когда им объявили, что самолет ложится на обратный курс.

Но ночное небо стерегла ракета противовоздушной обороны ДРВ. Дальнее обнаружение противника, его сопровождение, зарядка ракеты и выстрел — все автоматизировано у пускового устройства.

Протяжный вой сирен боевой тревоги, стремительный бросок к боевым постам. Цель найдена! За считанными секундами — месяцы напряженной учебы и тренировок. Вот она, цель! Маленькая дужка у обреза экрана локатора. На командный пункт мгновенно поступают точные данные: высота самолета, его скорость, расстояние до цели. СНР — станция наведения ракет — нащупала цель в поднебесье невидимым лучом своих локаторов.

— Внимание! — отрывисто сказал в микрофон офицер-ракетчик. — Пуск!

И с пусковой установки зенитно-ракетного дивизиона сорвался управляемый реактивный снаряд. С пламенем и грохотом взлетел он над черными джунглями и, дыша жарким огнем, устремился по точно рассчитанному курсу. Снаряд пролетел, будто молния, в десятке метров от одного из вражеских самолетов. Мощный взрыв, осветивший почти безоблачное поднебесье и притушивший мерцающий свет звезд, разнес в корявые дюралевые щепы оборудованный по последнему слову техники флибустьерский флагман, столько раз летавший по секретным заданиям ЦРУ.

— Цель поражена! — звучит ликующий голос в динамиках дивизионной связи. Но еще рано объявлять отбой.

А самолет с диверсантами уцелел и на этот раз.

— Внимание! Пуск! — скомандовал офицер-ракетчик, и вниз рухнул еще один транспортный самолет, совершавший ложный рейс по произвольному курсу. Бесславно сгинул еще один экипаж «воздушных горилл».

В те дни сами американцы уже признавали, что противовоздушная оборона ДРВ, чьи бойцы в рекордно сжатые сроки овладели грозным советским оружием, — самая мощная из всех систем ПВО, с которыми когда-либо приходилось сталкиваться американским ВВС.

В те дни официальная цифра американских самолетов, сбитых в небе Северного Вьетнама, неуклонно приближалась к весьма круглой величине — три тысячи. А ведь стоимость каждого самолета столь высока, словно отлит он из чистого золота!..

Так провалилась операция «Падающий дождь».

Команда А-345 не полетела в Северный Вьетнам, как не полетели туда и остальные сводные отряды. ЦРУ сообщило командованию 5-й группы специальных войск в Южном Вьетнаме, что соображения высшего порядка вообще запрещают в обозримом будущем засылать в Северный Вьетнам американцев, и предложило ограничиться засылкой на Север лишь «красных беретов». Но предателям по-прежнему не везло: одних истребили в боях патриоты, других поймали и всенародно судили…

Однако напрасно радовались члены команды капитана Гранта, напрасно снова воспылали надеждой отправиться на отдых в Штаты. Взбешенный неудачей штаб «зеленых беретов» и ЦРУ в самом срочном порядке разработали план новой операции, который по замыслу полковника Фолькстаада должен был спасти честь специальных войск.

— На этот раз, — заявил Фолькстаад капитану Гранту, — мы назовем операцию «Падающий дождь-два». Вьетконг, по нашим данным, готовится начать новое большое наступление на города, находящиеся в наших руках. Вам известно, что Национальный фронт освобождения контролирует четыре пятых территории Южного Вьетнама. Вьетконг уверяет, что на освобожденной им территории проживает три четверти всего южновьетнамского населения — десять миллионов человек. Ваш десант ударит, как кинжал, в самое сердце вьетконговской территории, туда, куда еще не проникали «зеленые береты», и разведкой, и диверсиями ослабит готовящееся наступление. Надеюсь, вы понимаете всю важность возложенной на вас трудной, но в высшей степени почетной задачи. Сорвать наступление Вьетконга — дело стратегического значения! Мы изменим ход всей войны!

И вот сводный отряд капитана Гранта вновь поднялся ночью в воздух. Но теперь самолет летел не на Север, а на Запад.

Снова тот же самолет, тот же экипаж, тот же холодок в груди.

— Гет рэди! — гаркнул вдруг «джамп-мастер», он же «вышибала», он же старшина экипажа сержант Гроновски. Стоя у люков, он поднял над головой руки с растопыренными пальцами.

Десять пальцев — десять минут до прыжка.

Десантники заерзали на металлических скамьях, в последний раз проверяя, хорошо ли пригнано оружие, снаряжение и прежде всего парашют за спиной.

Пробегая ослабевшими вдруг пальцами по стальным карабинчикам подвесной системы парашюта, Грант с недовольством ощутил противную, сосущую пустоту под ложечкой. Осталось десять минут! По телу пробежала неприятная дрожь. Она шла изнутри, эта дрожь, а вовсе не от вибрации моторов.

Ощущения, впрочем, абсолютно нормальные. Да, он волнуется, но волнуется не больше, чем волновался перед учебными дневными прыжками. А боевой прыжок не чета учебным. Сейчас страшен не сам прыжок, а то, что ждет их внизу, на земле.

Он глянул напротив, на капитана Шина. Не заметил ли тот его волнения? И вдруг увидел, что у командира «красных беретов», несмотря на холодок в самолете, по искаженному лицу струится пот. Грант так возмутился этим проявлением малодушия, преисполнился столь жгучим презрением к своему помощнику, что сразу забыл про собственный страх.

Самолет пошел на снижение. Он терял высоту с такой стремительностью, что сердце точно подскочило к горлу. Шин дико озирался, судорожно вцепившись в сидевшего справа «красного берета», своего подчиненного. Грант отвернулся, чтобы побороть растущее раздражение. Он слишком хорошо понимал, что это раздражение вызвано не столько отсутствием должного самообладания у капитана Шина, сколько его собственной тревогой, напряженными до предела нервами.

Конечно, уже само по себе печально, что он не сможет положиться в серьезном деле на командира «красных беретов». Перед вылетом он, Грант, подробно проинструктировал всех членов обеих команд о задачах операции, чтобы в случае неточной выброски или гибели командира уцелевшие группы и даже одиночки могли действовать в соответствии с общим планом. И вот, еще не долетев до воздушнодесантного плацдарма, он уже потерял веру в одного из своих главных помощников!

«Вышибала» открыл бортовые люки. В самолет ворвался двухголосый гул моторов, вой и шум ветра. Сержант Гроновски — надетый на голову шлемофон позволял ему переговариваться с летчиками в их отсеке — вскинул растопыренную пятерню.

— Пять минут!

Небывалое возбуждение охватило Джона Гранта. В висках часто застучала кровь.

Скорее бы прыгать!

Снизившись до высоты 450 футов, самолет снова летел по горизонтали. Последние перед прыжком минуты…

«Вышибала» пододвинул к люкам тяжелые контейнеры, зацепил фалы парашютов за стальной трос, протянутый под полукруглой крышей фюзеляжа, подсвеченной красным плафоном.

«Вышибала» выпрямился и поднял три пальца, словно заказывая в баре три порции виски.

— Зацепить фалы! — крикнул он зычно.

Над люками загорелись красные лампочки.

Десантники, вскочив, повернулись лицом к люкам, выпростали и зацепили за стальной трос карабины вытяжных фалов.

Сержант Гроновски быстро прошел между двумя шеренгами высоких американцев и низкорослых вьетнамцев, проверяя, у всех ли надежно зацеплены фалы.

— Одна минута! — прокричал «вышибала». — Встать у люков!

Головные пары каждой шеренги десантников приготовились к выброске контейнеров.

Красные лампочки погасли — вспыхнули зеленые.

— Пошел! — рявкнул «вышибала».

Контейнеры одновременно полетели в черную бездну. За ними кучно посыпались десантники.

Мелкими, быстрыми шажками приближаясь в тесной очереди к люку, Грант прижал подбородок к груди, локти к бокам, правая рука на кольце запасного парашюта. Мельком увидел, что капитан Шин замешкался у люка и «вышибала» норовит пинком футболиста выпроводить его из самолета.

Вот она, самая страшная секунда! Гранту пришлось мобилизовать всю волю, чтобы заставить себя, сильно оттолкнувшись ногами, прыгнуть из самолета, чуть не на спину десантника впереди… Его сразу же подхватила плотная, тугая струя воздуха. Перед глазами трассирующими пулями промчались огненные искры, вырывавшиеся с выхлопными газами из патрубков мотора… Он совсем потерял контроль над своим телом, не помнил, дернул ли за кольцо запасного парашюта… Внезапно его свирепо тряхнуло в динамическом толчке. Тут же нахлынула оглушительная, немая тишина, он повис на тугих стропах, увидел над собой темный шелковый зонт.

Самолет улетел, не меняя курса. Только через пять минут сделает он поворот на сто восемьдесят градусов, ляжет на обратный курс. Это на всякий случай, чтобы не выдать Вьетконгу место выброски.

Грант приземлился, как положено. Зная, что земля близка, а он падает со скоростью тринадцать футов в секунду, Грант крепко ухватился за стропы, согнул ноги в коленях, напружинил их, вытягивая носки…

Он упал в густую траву. Удар был довольно мягкий — с ног на бок, — но все равно чуть не вышиб из него дух. Грант вскочил, поспешно расстегнул сначала карабин на груди, потом ножные обхваты…

Впереди замаячила чья-то темная полусогнутая фигура. Грант взвел автомат, поднял над головой четыре пальца.

Фигура подняла три. Все в порядке. Пароль: сумма семь. Это кто-то из своих.

На всякий случай все американцы в десанте назубок выучили название цифр по-вьетнамски до семи…

Ловко обматывая стропами скомканный купол парашюта, сшитого из камуфлированной, желто-зеленой ткани, капитан Грант напряженно вглядывался в черную стену джунглей. До зарослей совсем близко — ярдов тридцать. Их силуэт напоминал силуэт изготовившегося к прыжку тигра со вздыбленной шерстью. Грант уловил запах джунглей, зовущий и пугающий запах, похожий на запах гниющих морских водорослей на опаленном солнцем берегу.

Теперь первая задача — быстрый сбор и восстановление командного управления. Ведь десант легче всего уничтожить в момент выброски. Зная это, Грант заранее отработал с «беретами» сигналы сбора, опознавательные знаки для личного состава (белые светящиеся повязки на левом рукаве, специальная светящаяся маркировка вооружения и снаряжения).

Когда местный резидент ЦРУ радировал координаты этой прогалины на заросшем джунглями плоскогорье, «фирма» попросила его подыскать на ней ориентир для десантников. Агент указал на огромный, развесистый баньян, не значившийся на карте. Баньян громоздился на большом каменистом бугре поодаль, перед глухой стеной джунглей. Потом это дерево много раз фотографировалось с воздуха. Судя по аэрофотографиям, оно действительно было наиболее легко опознаваемым ориентиром на прогалине, отвоеванной у джунглей лесным палом. Его-то и избрали в качестве ночного ориентира и пункта сбора десантников.

Где же он, этот баньян? Грант огляделся, взглянул на фосфоресцирующую стрелку компаса…

Первым добрался до баньяна Клиф — начальник штаба. Убедившись, что ориентир найден, Экс-оу достал из кармана и забросил на дерево, точно серпантин на рождественскую елку, флуоресцирующую белую ленту.