Го юй (Речи царств)

[16]

На восемнадцатом году правления (634 г. до н. э.) Сян-ван низложил дискую правительницу[228], в связи с чем дисцы явились выразить порицание и убили Тань-бо[229].

Фу Чэнь сказал: “В прошлом я неоднократно увещевал вана, но ван не принял моих советов — оттого-то и возникли нынешние беспорядки. Если я не выйду [на бой], разве ван не подумает, что я обижен [отказом слушать мои советы]? После этого он выступил во главе имеющихся у него войск и погиб в бою.

Следует сказать, что до этого Хуэй-хоу[230] хотела возвести на престол Дая, сына [Хуэй-]вана, а потому, став во главе его сторонников, указала дисцам дороги [для нападения], воспользовавшись каковыми, дисцы вторглись в Чжоу. Ван бежал и поселился во владении Чжэн, но был возвращен на престол цзиньским правителем Вэнь-гуном.

После того как цзиньский Вэнь-гун утвердил [на престоле] Сян-вана в Цзя[231], ван в благодарность хотел пожаловать ему земли[232], но Вэнь-гун отказался и просил только о праве на внесение гроба в могилу по подземному ходу[233].

Ван, не согласившись на эту просьбу, сказал: “В прошлом наши прежние ваны, приобретая Поднебесную, отмерили квадрат, каждая сторона которого равнялась тысяче ли, и создали здесь земли, несущие повинности по обработке полей, дабы иметь возможность приносить жертвы Верховному владыке, духам гор и рек, а также всем прочим духам; дабы удовлетворять нужды чиновников и народа[234], дабы быть готовыми на случай злоумышлении со стороны идущих по неверному пути и непредвиденных бедствий.

Остальную землю [покойные ваны] равномерно распределили среди носящих титулы гун, хоу, бо, цзы, нань, чтобы каждый из них имел место для спокойной жизни, и так как они следовали законам Неба и Земли[235], им не приходилось сталкиваться с ниспосылаемыми бедствиями.

Разве покойные ваны стремились к личной выгоде? При них число чиновников во внутреннем дворце ограничивалось девятью надзирательницами[236], а число чиновников при дворе — девятью сановниками, которых хватало лишь для снабжения необходимым духов Неба и Земли. Разве они смели насыщать до предела свои уши, глаза, сердце и живот[237], что внесло бы путаницу во все законы! Но если бы одежды, утварь и цветные украшения, употребляемые при жизни и смерти, положенные стоящему во главе народа, были бы распространены как среди знатных, так и среди низших, чем тогда ван отличался бы от других?

Ныне, когда Небо ниспослало на дом Чжоу несчастья и беды, я — единственный, кое-как оберегаю хранилище [с наставлениями прежних ванов]. Если же я, лишенный способностей, из благодарности к Вам, моему дяде[238], разделю с вами право на владение великими вещами[239], завещанными прежними ванами, и награжу вас за оказанную лично мне милость, то вы, мой дядя, хотя и примете пожалование, будете ненавидеть меня [за нарушение заветов прежних ванов] и станете порицать одного меня.

Разве мне, единственному, жалко исполнить вашу просьбу? Но существовала же прежде поговорка: “При смене яшмовых подвесок у пояса меняется и походка”[240]. Если вы, мой дядя, сможете повсеместно и ярко просиять великими добродетелями, сменить [правящую] фамилию, изменить систему летосчисления и цвет одежды[241], чтобы установить свою власть над Поднебесной, вы сами покажете всем свои заслуги и получите необходимые предметы, которые позволят вам управлять народом. Тогда, если меня, единственного, сошлют в дальние края, к я буду скитаться в отдаленных землях, что мне останется говорить?

Пока же вы сохраняете фамилию Цзи и по-прежнему занимаете место среди гунов и хоу, помогая возрождению дела прежних ванов, поэтому право на владение великими вещами не может быть изменено.

Вы, дядя, старайтесь засиять блестящими добродетелями, и великие вещи сами придут к вам. Разве я смею из-за личной благодарности менять существовавшие в прошлом великие правила и наносить этим позор Поднебесной? И как, в этом случае, отнесутся ко мне покойные ваны и народ, как смогу я отдавать распоряжения?! А коли вы не согласны со мной, [то ведь] у вас, дядя, есть земли, где вы можете вносить гроб в могилу по подземному ходу и без моего ведома!”

Вэнь-гун не посмел больше просить о праве на внесение гроба в могилу по подземному ходу, принял земли и вернулся в свое владение.