Го юй (Речи царств)

[235]

Когда наступили сумерки, уский ван приказал принять меры предосторожности и накормить лошадей и воинов. Затем в полночь он приказал воинам взять оружие и приготовить латы, завязать морды лошадей, вынуть из очагов огонь[2129], построить воинов по сто человек, так чтобы они составляли отряды и таких отрядов получилось сто. Во главе каждого отряда стоял начальник, который сжимал в одной руке колокольчик, а в другой — списки воинов, выставлял флаг и держал щит из полосатой кожи носорога. Во главе десяти отрядов стоял младший дафу, который выставлял флаг из птичьих перьев, нес барабан, подмышкой держал военный трактат, а в руках — барабанные палочки. Десять отрядов, выставлявших флаг из птичьих перьев, возглавлял военачальник, который вез в повозке флаг с изображением солнца и луны, выставлял барабан, подмышкой держал военный трактат, а в руках — барабанные палочки. Десять тысяч воинов, [находившихся под командованием военачальника], построившись, образовывали квадрат. [В средней армии] все воины были в белой одежде, имели белые флаги с изображением драконов, белые латы и стрелы с оперением из белых перьев, поэтому при взгляде издалека они напоминали метелки тростника. Ван, лично державший в руках секиру и везший на повозке белый флаг с изображением медведей и тигров, командовал войсками, построенными в центре.

Левая армия была построена таким же образом, но все войны были в красной одежде, имели красные флаги с изображением соколов, красные латы и стрелы с оперением из красных перьев, поэтому при взгляде издалека они напоминали огонь.

Правая армия была построена таким же образом, но все воины были в черной одежде, имели черные флаги с изображением медведей и тигров, черные латы и стрелы с оперением из черных перьев, поэтому при взгляде издалека они напоминали тушь.

Тридцать тысяч вооруженных воинов построили так, чтобы показать их готовность к нападению. Когда запели петухи, построение было закончено и занявшие позиции воины оказались на расстоянии одного ли от цзиньских войск. На рассвете ван, взяв в руки барабанные палочки, появился на позициях и приказал ударить в колокола, барабаны, гонги, бубны и звенеть в колокольчики. И смелые и робкие откликнулись на этот призыв, и все воины трех армий стали громко кричать, показывая свою мощь. От раздававшихся криков содрогнулись небо и земля.

Страшно напуганные цзиньские войска не вышли на бой, а стали строить вокруг себя валы, после чего [цзиньский правитель] приказал Дун Хэ[2130] узнать [у правителя У], в чем дело, и тот, [явившись,] спросил: “Правители двух владений должны были встретиться в полдень, чтобы договориться убрать оружие и установить дружественные отношения, но ныне ваше владение нарушило выработанный порядок и подошло к валам вокруг войск нашего ничтожного владения. Осмелюсь спросить причины нарушения [установленного] порядка”.

Уский ван сам ответил: “Сын Неба отдал приказ, в котором говорится, что дом Чжоу ослаб, дань и подношения не поступают, и поэтому нечего подносить в жертву Верховному владыке, душам умерших и духам, нет помощи от [чжухоу], носящих фамилию Цзи. Днем и ночью, один за другим, с сообщением об этом ко мне прибывали гонцы, являвшиеся пешком и на курьерских повозках, в результате чего, [испугавшись,] я [поспешил] на четвереньках встретиться с вами. Однако ныне вас не волнует, что дом вана лишился покоя. Спокойно опираясь на многочисленные цзиньские войска, вы не используете их против жунов и дисцев, владений Чу и Цинь, а, нарушая правила поведения в отношениях между старшими и младшими братьями, тратите усилия в карательных походах против некоторых братских владений.

Я хочу сохранить положение и титул, принадлежавшие нашим покойным ванам[2131], поэтому не смею требовать ничего большего, но и не могу пойти на [какие-либо] уступки. Сейчас, когда подошло время нашей встречи, я опасаюсь неудачи в деле, [порученном мне Сыном Неба], что вызовет насмешки чжухоу. Придется или не придется мне служить вам — это должно определиться сегодня[2132]. Поскольку я в близких [родственных] отношениях[2133] с вашим послом, я лично явился выслушать ваше распоряжение за изгородью вокруг ваших войск”.

Когда Дун Хэ уже собирался вернуться обратно, ван вызвал командующего левой армией и сказал: “Схватите [и приведите] младшего начальника военного приказа Цзы и пять воинов из моей охраны[2134] и посадите их передо мной”. Когда указанные лица вошли, ван приказал: “Перережьте горло перед прибывшим послом в знак ответа на его прибытие”[2135].

[Вернувшись,] Дун Хэ доложил о результатах поездки и, обратившись к Чжао Яну[2136], сказал: “Я видел лицо уского вана и похоже, что он испытывает большую печаль, б лучшем случае у него умерла любимая наложница или сын от законной жены, а если не так, то во владении возникли большие смуты. В худшем случае войска владения Юэ вторглись в У, что грозит ему огромными бедами. Не нужно вступать с ним в сражение, позвольте ему, господин, первым помазать губы кровью, тогда нам не будет грозить опасность [нападения уских войск]. В то же время нельзя просто так соглашаться на его требование”[2137]. Чжао Ян согласился [с этим предложением].

После этого правитель владения Цзинь приказал Дун Хэ выехать с ответом [к правителю владения У], и тот сказал: “Правитель моего ничтожного владения не смеет заниматься демонстрацией военной мощи и лично встретиться с вами[2138], поэтому он приказал мне, Хэ, [передать от его имени] следующий ответ: “Как вы недавно сказали, дом Чжоу пришел в упадок, а чжухоу и дафу нарушают правила поведения в отношении Сына Неба. Для установления истинного положения я попросил погадать на лицевой стороне панциря черепахи [и получил ответ]: “Собрать чжухоу, потомков Вэнь-вана и У-вана, [чтобы они служили Сыну Неба]”. Я и другие чжухоу, [относящиеся к фамилии Цзи], близки к Сыну Неба, и нам не избежать вины [за то, что мы не помогали ему], поэтому от него каждый день поступали запросы и упреки, в которых говорилось: “Некогда дяди[2139] из владения У, не нарушая правил поведения, предусмотренных для весны и осени, обязательно являлись во главе чжухоу взглянуть на меня, единственного. Нынешний же дядя, из-за того что его беспокоит населенная манями область Цзин, не соблюдает существовавших в течение многих поколений правил поведения. В связи с этим приказываю вам соблюдать правила поведения и, взяв на себя роль Чжоу-гуна, являться ко мне во главе нескольких братских владений и, таким образом, снять с себя печали [о доме Чжоу]”.

Ныне вы, захватив земли около Восточного моря, объявили себя ваном, и незаконно присвоенный вами титул дошел до ушей Сына Неба. Вы окружили себя невысокой стеной [правил поведения], но сами переступили ее, так что же говорить о населенной манями области Цзин, как она будет относиться к дому Чжоу? Ведь при пожаловании нефритового жезла на право управлять владением была вручена грамота, в которой правитель был твердо назван У-бо, а не У-ван[2140], [но вы присвоили себе титул вана], поэтому чжухоу осмеливаются отказаться служить вам. Среди чжухоу не бывает двух гегемонов, как в доме Чжоу не может быть двух ванов. Если бы вы не унизили Сына Неба присвоением титула, сулящего вам несчастье, а назывались бы У-гун, разве я посмел бы не выполнить вашего приказа и не согласиться на соблюдение правил поведения для старших и младших”.

Правитель владения У согласился с ответом и удалился. Оба правителя направились в палатку и заключили договор о дружбе, причем У-гун первым помазал губы кровью, а Цзинь-хоу вторым.

После того как У-ван заключил договор о дружбе, слухи о [мятеже] владения Юэ распространились еще более, и он, опасаясь, что владения Ци и Сун могут причинить ему вред, приказал Вансунь Ло выступить вперед вместе с Юн Хо[2141] во главе пехотинцев, пройти как гости через владение Сун и сжечь северные пригороды столицы, а затем прошел через это владение сам.