Плач богов

Глава четвёртая

Только не прошло и минуты, как Эва напрочь забыла о недавней стычке с сёстрами Клеменс, впрочем, как и обо всём остальном. Именно тогда пароход закончил свой степенный обход мыса Брунгор, оказавшийся частью морской гавани Гранд-Льюиса. Перед взорами притихших пассажиров «Королевы Вирджинии» открылся большой залив с представшим во всей своей ошеломительной красе приморским городком. Если бы только Эвелин в тот момент видела свои глаза, расширившиеся от детского восторга и поглотившие брильянтовую бирюзу кольцевой бухты подобно зеркальной поверхности той же воды. Вспыхнувшие алым маком пухлые губки девушки застыли в ошалевшей улыбке бесхитростного восхищения, подчеркнув её естественную красоту более яркими и выразительными эмоциями.

Неужели она могла забыть такое великолепие человеческого гения и матушки природы, как и большую часть своего раннего детства, проведённого в этом месте? Она же многое помнила из истории Гранд-Льюиса. Тогда почему память молчит при виде белокаменных улочек города, растянувшихся хаотичным ожерельем в изумрудной зелени возвышающихся хребтов скалистого берега, словно она видит их впервые в своей жизни? Ведь она многое знала о его прошлом и могла безошибочно определить некоторые достопримечательности.

Когда-то между водой и сушей здесь возвышалась настоящая крепостная цитадель военного форта, со смотровыми башнями и неприступными стенами толщиной в два фута. Теперь же от той остались срезанные едва не до основания бесформенные куски мёртвого камня, обветренные безжалостным временем, сожжённые до слепящего белого палящим солнцем Юга и обглоданные солёной водой безучастного океана. Всего-то каких-то сто пятьдесят лет назад здесь шло во истину нешуточное сражение прямо с моря, сравнявшее город практически с землёй и водой. Говорят, дно этой бухты усыпано пушечными ядрами в несколько слоёв.

Если от стен крепости и первоначального Гранд-Льюиса не осталось и камня на камне, то данное определение никак не вязалось с представшими красотами нынешнего города. Булыжная мостовая огромной набережной, растянувшейся вдоль берега и длиннющей пристани немаленького порта, казалась краеугольным «камнем» всего места, от которого ломаными лучами и серпантинными зигзагами расходились десятки (если не более сотни) дорог, вымощенные таким же выгоревшим до бела булыжником или брусчаткой.

Выступ суши над водной границей гавани здесь сразу уходил на головокружительную глубину природного бассейна, благодаря которому в порт города спокойно входили любые типы морских судов с любым водоизмещением. Пока огромный речной пароход замедлял ход и разворачивался в удобную для себя позицию перед тем, как войти в залив, Эвелин успела рассмотреть не мало интересностей и цепляющих внимание деталей открытой части Гранд-Льюиса. Порт действительно предстал далеко немаленьким сооружением и даже сейчас у нескольких выступающих в море пирсов стояло где-то с полдюжины небольших судов вперемешку с внушительным количеством рыбацких лодок, одномачтовых яхт и катеров. Дальше к берегу с западной стороны бухты, возвышалось несколько портовых доков и целый ряд зданий под торговые склады. Деревянные ящики, огромные брезентовые тюки, перетянутые фиксирующими их к земле тросами и даже связки сетей с большими поплавками – можно сказать, самая обыденная составляющая в любой экспозиции подобных мест. Ну, и конечно же люди: докеры, грузчики, охрана порта и просто любопытные зеваки. Где-то в пятнадцати ярдах от центрального пирса на мостовой у здания морского вокзала выстроилась внушительная шеренга из наёмных и личных экипажей, перед которой на деревянном помосте ступенчатого возвышения застыли в полной боеготовности участники военно-морского духового оркестра. Да, да, самые, что ни на есть настоящие музыканты в настоящей парадной форме военного образца.

И они действительно заиграли какой-то забористый марш, как только пароход достиг центра гавани, окончательно замедлив ход и крайне неспешно приближаясь к центральному пирсу для судов с очень большим водоизмещением.

Зато Эвелин, похоже, успела рассмотреть почти все улочки Гранд-Льюиса, входящие в данную часть бухты и утопающие в изумрудной зелени и экзотических цветах местного происхождения практически по всей границе захватывающей панорамы города. По большей части это были многоэтажные пансионы, таунхаусы или же скромные постройки жителей среднего достатка, примыкающие к рыбному базару и торговому центру с восточной стороны порта. Более респектабельные здания, а то и целые беломраморные палацы, как правило, занимали лучшие стратегические точки на возвышениях, ближе к окраине мыса. Определить, была ли то резиденция губернатора, военное адмиралтейство или же чьё-то родовое имение, пока что представлялось крайне затруднительной задачей.

Да, это был не Леонбург во всех его пониманиях и общеизвестных аспектах. Гранд-Льюис уступал более крупному (и даже старшему) собрату во многом, начиная с размеров городских границ и заканчивая численностью населения. При чём отличия были на лицо, как во внешнем виде, так и в укладе жизни местных «аборигенов». Если северная столица продолжала идти в ногу со временем, чьи смешанные постройки абсолютно разных эпох (от средневековой готики до не менее величественного ампира) довольно быстро сминались стремительно развивающейся индустриализацией с промышленным переворотом технического прогресса не только в виде огромных заводов и фабрик, но и более доступного жилья для представителей рабочего класса и конечно же потеснившего собой зажиточную аристократию среднего сословия (так называемой передовой буржуазии Викторианской эпохи); то здесь на Юге время, казалось, так и вовсе застыло.

И всё-таки мысль о том, что Эвелин придётся прожить в забытом городе детства ближайшие месяцы приближающегося лета, в окружении совершенного иного «самобытного» антуража и стойких ароматов южного воздуха, в этот раз почему-то вызывала отнюдь не тоску с параноидальными страхами, как это прослеживалось в течении всего путешествия. Да, волнение, как и прежде стягивало желудок в болезненные тиски рвотных спазмов и царапало по сердцу ледяными коготками ложного предчувствия. Но теперь, при визуальном знакомстве с величественным белым королём Гранд-Льюисом, желание узнать его поближе и далеко не поверхностно, вытесняло все предыдущие переживания совершенно иным вкусом захватывающего предвкушения.

Ощущение того, что ты рассматривала огромное полотно какого-нибудь колониального живописца начала XVIII века не сходило до того момента, пока фигурки людей в порту и за его пределами не приблизились до достаточно близкого расстояния, чтобы было можно разглядеть не только их повседневные туалеты, но и подметить отличительную манеру поведения. Ещё каких-то пятнадцать минут назад Эва с тоской представляла себе едва не плачевную жизнь в этом месте, а теперь ей не терпелось ступить на шлифованный булыжник набережной и потеряться на долгие часы в лабиринтах спутанных улочек Гранд-Льюиса.

- Я так и знала! Не вижу нашего экипажа! Софи, девочки, вы видите где-нибудь Кэлвина или Уоррена? – взволнованный не на шутку голос Лилиан вернул Эвелин на землю за считанные мгновения.

Произносимое всуе имя Софии действовало на разум похлеще ушата ледяной воды.

Девушка неосознанно нахмурилась, в этот раз всматриваясь в привокзальную площадь, но явно в безуспешных намерениях отыскать там нужный экипаж и абсолютно незнакомых для неё людей. Ещё несколько ярдов, и она сможет различать даже черты их лиц, хотя последнее мало что ей даст.

- Кто-то ведь должен был распорядится о найме грузчиков и доставке багажа в имение. Или я должна теперь заниматься ещё и этим? – Лили не унимала своего взволнованного «кудахтанья», с каждой минутой приближения парохода к пирсу порта, становясь всё беспокойней и рассеянней. – Как же так? Неужели никто не позаботился встретить нас? Где и кого мне нужно будет тут искать? Тут и без меня через пять минут начнётся Садом с Гоморрой. Джош, ты сможешь сойти первым и найти кого-нибудь? У тебя же есть опыт в подобных делах?

- Лили, не слишком ли ты перегрелась за это время на солнце? – Софи снисходительно хохотнула над паническими метаниями служанки, на какое-то время позабыв о близстоящей кузине Эвелин. – Уверена, в имении об этом позаботились ещё за несколько дней до прибытия парохода. Просто успокойся и наслаждайся окончанием путешествия.

- Софи, вы не понимаете, если никто не прислал за нами экипажа и не позаботился о перевозе багажа, нам придётся проторчать здесь лишний час, а то и больше!

- Фи, Лили, что за выражение? «Проторчать»? Когда ты волнуешься, то совершенно не следишь за своим языком.

В этот раз шутку Софии поддержали заливистым смехом остальные сёстры Клеменс.

Зато в порту в это же время, словно уловив через воздух лихорадочное возбуждение немолодой камеристки, заметно возросло всеобщее оживление. Пришедшие и приехавшие встречающие, включая самых обычных любопытствующих зевак с ближайших улиц города (явившихся поглазеть, на столь редчайшее для Гранд-Льюиса событие), воодушевлённо ломанули к краю пристани, размахивая руками над головами и с жадным интересом всматриваясь на смотрящих на них с высоты палуб пассажиров «Королевы Вирджинии». И всё это под торжественную мелодию духового марша.

- Что я вам говорила? – возмущённо фыркнула Лилиан, тоже приблизившись к фальшборту и пробежавшись напряжённым взглядом по лицам радостных горожан. – Никого! Ни Кэлвина, ни Уоррена, ни на худой конец Натаниэллы! Дайте только добраться до имения… ох, и перепадёт там кое-кому!

Прошло, наверное, ещё не менее получаса, прежде чем судно пришвартовалось к массивному пирсу из «литого» камня и спустило якорь в воду. К этому времени на всех палубах парохода собрались не только ожидающие схода на берег пассажиры, но и практически вся бортовая команда «Королевы Вирджинии». Как и требовали правила хорошего тона того времени, старший капитан со своими помощниками обязан был лично попрощаться с особо важными «гостями», пожать тем руку или же пожелать приятного возвращения в родные пенаты на сушу.

- Лили, бога ради! Приедет твой Кэлвин, только умоляю, не беги впереди лошадей, дай сойти тем, кто первый в очереди. Я не собираюсь толкаться с тобой в этой толпе! – похоже и у Софи к тому времени начали сдавать и нервы, и терпение, и особенно от мысли, что ей постоянно приходилось одёргивать неугомонную служанку. И не удивительно, поскольку ту то и дело порывало сорваться с места, в желании добраться до трапа одной из первых, расталкивая всех и вся на своём пути.

- И твой багаж никто не будет сносить на берег, пока с парохода не сойдёт последний пассажир.

- Поэтому мне и нужно нанять носильщиков заблаговременно, иначе домой доберёмся самыми последними. А ещё мне надо отправить вашим родителям в Леонбург телеграмму. Или собираетесь нести сундук с новой обовью на собственных плечиках?

- Конечно нет! Но Эвелин обещала мне с этим помочь. Да, Эва?