Тёмная королева Самайна

Глава 8. Другая нить

Когда блеск клинка отразился в глазах Эмили, а острие нацелилось ей в сердце, Королева чуть было не отдала приказ всё это остановить. Пусть бы катилась восвояси эта мёртвая невеста, так похожая на неё саму — раньше. Но тьма словно обмотала нитями её собственные руки, которым до сих пор давала силу и власть. И этими же нитями зашила рот.

Оборотень и Алхимик уже действовали сами, на удивление слаженно, если принять во внимание их вражду. Первый обездвижил жертву, второй занёс серебряный клинок...

И вдруг Королева ощутила дрожание видимой только ей паутины. Что-то изменилось. В сеть вплелась ещё одна сильная и прочная нить. И она вела в сторону леса, туда, где когда-то, в другой жизни, праздничные деревья открывали дорогу в другие миры.

Королева повернула голову и пригляделась. Но не успела ничего увидеть — перед глазами сгустилась тьма, а внутри зашелестел знакомый голос, который она уже привыкла считать своим:

Отступи. Отступи. Отступи… На время. Мы ещё дёрнем за эту нить…

Королева яростно закрыла глаза, надавила ладонями, открыла… Это не помогло. Даже яркая, как прожектор, луна казалась лишь размытым пятном. Факелы тлели предрассветными светлячками.

Ощущая неприятную, леденящую слабость, Королева почти вслепую протянула руки вперёд — пальцы зарылись в жёсткую шерсть Оборотня.

— Отведи меня… в укрытие… — хрипло прошептала она, стараясь скрыть позабытый страх. И не увидела, только услышала, как Оборотень шумно выдохнул и, обхватив её за плечи, увлёк куда-то назад и вниз по ступеням. В лицо дохнуло каменным холодом. Королева поняла, что снова очутилась в злосчастном склепе-портале. Нет! Она рванулась к выходу, но мощная лапа удержала её за талию, а грубый голос раздался в непозволительной близости от лица.

— Моя Королева… Я ждал так долго! — Она ощутила, как шевельнулись волосы, когда Оборотень с силой втянул воздух над её головой.

Вот и вся его верность — поджидающая удобного случая в тёмном закоулке и минуты слабости. Королева не была слабой ни разу за эти годы. И никогда не просила — только приказывала.

Никогда не проси этих тварей. Бери то, что тебе надо.

Оборотень отволок её подальше от входа, в самый тёмный угол, но ей уже не нужно было видеть глазами. Темнота распалась, а нити оплели пространство бледно светящимися паутинками.

— Это второй раз, Вервольф, когда ты на меня покушаешься, — прошелестела Королева, но тот был слишком занят и не обратил внимания. — И последний.

Найти нужную нить — сущий пустяк. Руки были свободны — жарко дышащего Оборотня интересовали не руки.

Боль показалась почти приятной, когда режущая кромка нити легла в раскрытую ладонь. Интересно, что он почувствует? Удушье, жар, боль? Страх? Поймёт ли он? Будет ли просить пощады и скулить? Будет ли потом ластиться и виновато заглядывать в глаза, как побитая собака? И будет ли у него это потом?

Королева слегка потянула, чтобы понаблюдать за реакцией — Оборотень зарычал сквозь зубы, но ещё сильнее притиснул её к стене. Ну что ж… Она оскалилась, хотя никто и не мог увидеть в темноте оскала Тёмной королевы, и потянула сильнее. Оборотень запыхтел и откинул голову назад. А Королева взмахнула рукой и накинула на его тело ещё один виток. Дёрнула. Ноги Оборотня подкосились, и он упал на колени. Ещё один оборот нити — и пасть сковало подобие намордника. Ещё, ещё — вокруг шеи — и "поводок" оказался в руках.

Она потянула, и сильно — Оборотень вынужден был встать на четвереньки, а ладони Королевы полыхнули болью. Но это того стоило…

Добей его, -

сладострастно шепнула тьма.

Нестерпимо засияли нити. У ног извивался укрощённый Оборотень. Не рычал, не выл, не просил пощады… Только прерывисто дышал и зубами пытался достать до невидимых пут.

— Раскаиваешься? — Королева ногой нащупала переднюю лапу и придавила её каблуком. — Будешь клясться мне, что больше никогда? — спросила она с насмешкой. — Нерушимым словом Оборотня?

Тот только хрипел, а она даже не видела его глаз — только контур опутавших его нитей.

— Не буду, — услышала она наконец упрямый ответ. — И, если представится случай, ты всё равно будешь моей! Я тебя выбрал… раз и навсегда…

Вот и всё. Он сам решил свою судьбу. А она ему уже почти доверяла… Нет у неё никого. Кроме Алхимика.

Она не удостоила его ответом. Нить глубоко вошла в запястье, когда она намотала её на руку и резко дёрнула на себя. И Оборотень, издав короткий клокочущий звук, затих неподвижно. Нити, обвивающие его могучее тело, засветились ярким мертвенно-голубым светом и медленно погасли, поглощая оборвавшуюся жизнь. А потом контур фигуры задрожал и сломался, нити обвисли, и Королева поспешно затянула их сильнее — неужели Оборотень выжил?! Тело у её ног вытянулось и обрело человеческие очертания. Только после смерти Оборотень оправдал своё имя. Но ей было даже неинтересно взглянуть ему в лицо.

Королева прислушалась к себе. Ни торжества, ни сожаления, ни раскаяния. Лишь усталость, боль в обожжённых руках и горькое осознание, что её опять предали.

Она даже почти не заметила, как вернулось зрение — прямоугольник выхода выплыл из тьмы оранжевым мерцанием невидимых факелов. Что там — откуда она сбежала? Там, куда вела прямая и гордая нить. Королева не удержалась — протянула к ней дрожащую руку… И тут же отдёрнула. Нить жгла сильнее, чем все остальные, даже на расстоянии. А снаружи доносились восторженные вопли горожан и ещё один голос… Королева непроизвольно вжалась спиной в стену, когда с грохотом захлопнулась дверь склепа. Её заперли здесь? Или она опять ослепла? Но дверь скрипнула снова. Для хэллоуинцев в этот момент открылся огненный портал в большой мир. А для неё — только выкрошившиеся каменные ступени наверх¹. И снова голос…

Королева крадучись пошла к выходу и едва не наступила на мёртвого Оборотня. Надо же, она уже успела забыть о нём. Голос из прошлого, из другой жизни, из полных горечи и отчаяния ночных кошмаров звучал — там, наверху.

Королева неслышно поднялась по ступеням. И тут же услышала напористое и дерзкое:

— Кто устраивает кровопролитие в мой день?!

Твой день?! Ярость заполнила пустоту в душе.

Она успела лишь мельком увидеть отступающего Алхимика и спину того, другого… Тьма залила мир густой чернотой. Зато нити снова засияли, как росчерки падающих звёзд. Контуры существ и предметов высветились плоскими штрихами. Алхимик пятился, уже без маски, а тот всё наступал, и внутри его силуэта пугающе тлел уголёк Хэллоуинского пламени. Враг тьмы. А значит, и её враг.

Но вопрос повис без ответа. Королева переступила порог склепа и выпрямилась.

— Это мой друг Алхимик. — И поморщилась, когда её перебил крик девчонки "Лорд Баркис!". — И это мой день. И мой город.

Тот стремительно развернулся к ней. А она даже не могла понять, близко он или далеко — в плоском мире абсолютной черноты и белых силуэтов не существовало расстояний. Его нить сияла не призрачно-голубым, а огненно-жёлтым. Рука так и тянулась к ней, хотя Королева знала, что эта нить обожжёт её очень сильно. Как загипнотизированная, она подняла руку… И вздрогнула, когда услышала — близко, слишком близко — голос:

— Салли!!

И словно залили воском уши — от этого имени, произнесённого этим голосом. Тьма не хотела такой встречи. Тьма страшилась потерять своё телесное пристанище. И встретиться с Хэллоуинским пламенем в ночь его силы — нет, не хотела. Хотя и сама была сильна сегодня. Но пламя гаснет быстро — и тогда со всех сторон начинает подбираться тьма.

* * *

И подозрительный незнакомец со своим серебряным клинком, и спасённая нежить, и оставшиеся хэллоуинцы вдруг отодвинулись куда-то очень далеко. Из склепа, слегка покачнувшись, выбралась она, Салли! Один самый счастливый на том и этом свете миг — она здесь! Она жива! И Джек бросился бы к ней навстречу, сжал бы в объятиях, зарылся бы лицом в густые, пахнущие сухими листьями волосы… И повторял бы: "Салли, Салли, Салли…" — пока не уверится, что это не один из тех смутных снов, который оставляет лишь тягостное разочарование по пробуждении. Алхимик? Неважно. Всё потом…

— Салли!!

Но она смотрела как будто сквозь него расфокусированным взглядом. Слепо подняла руку… И Джек замер. Это была она и не она. Лицо, волосы, фигура — вроде бы те же, но глаза… Зрачки расширились и потеряли круглую форму. Да и в волосах появились чёрные пряди. Тёмное платье в пол оставило плечи открытыми, и Джек увидел, что шрамов на теле Салли прибавилось — тут он ощутил прилив жара в груди. И как она смотрела… Она никогда не смотрела так ни на кого раньше, даже на своего создателя, который, как мог, пытался её усмирить. Даже на Бугимена. А сейчас из глаз исходила такая ненависть и злоба, что её практически можно было потрогать. На весь мир.

— Салли? С тобой всё в порядке? — тише, чем хотел, спросил Джек.

Она будто не услышала, только сжала и разжала пальцы, словно хотела взять что-то из воздуха. — Я вернулся… — прошептал он, подходя ближе.

Она не отреагировала.

Джек в смятении почти коснулся её беспомощно протянутой руки. И вдруг чужак, о котором он уже и думать забыл и которого назвала лордом Баркисом незнакомая нежить, незаметно подошёл со спины и уверенно перехватил руку Салли. И она, посмотрев на него пустыми глазами, как будто даже выдохнула с облегчением.

— Моя Королева, с вами всё в порядке? — мягко и заботливо осведомился он. Белёсые брови сочувственно изогнулись.

Этого Джек стерпеть не мог. Он схватил этого Баркиса или Алхимика за запястье и с силой сжал. Тот выпустил руку Салли, но довольно неспешно.

— Кто ты такой, чтобы её трогать?! — прорычал Джек.

Алхимик быстро глянул на Салли. Казалось, что с её появлением, его страх перед Джеком если не исчез, то сильно уменьшился.

— Я Алхимик, друг Салли, — ответил он с достоинством. — А вы, как я полагаю… — И выжидательно поднял бровь.

— Я — Джек-Повелитель тыкв!

— Да, я так и подумал, — снисходительно усмехнулся Алхимик, словно это был его город и его день. И его… Королева?!

— Салли? — с нажимом сказал Джек и обернулся к ней. Она страдальчески сощурилась и прижала руки к ушам. — Что ты с ней сделал?! — Джек крутанулся к Алхимику. Пальцы кололо — Пламя жаждало вырваться наружу и пощекотать этого гада. Отмечать долгожданное возвращение домой убийством не хотелось, но этот так и нарывается… — Околдовал? Приворожил?! — Он двинулся на Алхимика, и тот снова начал отступать.

— То же, что и всегда! — Раздался вдруг тонкий голосок девушки-нежити. Её глаза излучали ненависть, и смотрела она на Алхимика. — Ложь и предательство — его орудия на пути к богатству и власти! — яростно выкрикнула она. — Это он убил меня! И хотел убить ещё раз! Его зовут лорд Баркис! Биттерн Баркис!

Алхимик беспокойно взглянул на Салли — та стояла, как изваяние, и только изредка поводила руками перед собой — словно гладила что-то. И тогда он фальшиво-непринуждённо рассмеялся и проговорил:

— Моя дорогая Эмили, это всё — просто недоразумение!

— Недоразумение?! — вскрикнула та. — Расскажи об этом своей жертве! Я видела!..