Тёмная королева Самайна

Глава 5. Дневник

Эмили не знала, куда себя деть. Небольшая комната, где её заперли, имела в длину семь шагов и пять — в ширину. Один, два, три, четыре, пять… И так, пока сплюснутое оранжевое солнце пересекало небосвод с востока на запад.

Джуэл больше не заходила, и Эмили уже совсем потеряла надежду узнать от неё что-то ещё — то, что, возможно, поможет выжить в этом мире.

Вначале в душе ещё кипела ярость из-за отобранной фаты. Но то, что проносилось перед глазами там, у портала, было гораздо реальнее и страшнее. И хоть Королева не тронула её и пальцем, Эмили до сих пор помнила, как шею сдавили руки, те руки… Из далёкого прошлого, которое разделила на две части смерть.

Зачем она вернулась в город и в этот дом? Почему позволила себя запереть? Почему покорно ждала сейчас своей участи, как овца, приготовленная на убой? Словно кто-то привёл её сюда за ниточку, как безвольную марионетку.

Но сейчас — один, два, три, четыре шага — она чувствовала, что надо что-то делать — пять, шесть, семь. Поворот. Решётка на окнах — один, два, три… Запертая дверь — четыре, пять. Тишина… Шесть. А раз тишина, значит в доме никого нет. Семь. Поворот.

Эмили ещё раз осмотрела комнату. Пусто. Подёргала ручку двери, прутья решётки… И с досадливым вздохом прислонилась к стене. И тут же ощутила дуновение ветра правым плечом. Повернулась, провела по стене ладонью… Это же шов! Здесь оказалась неприметная дверь, камни выглядели в этом месте новее. Из шва тянуло сквознячком. Эмили, недолго думая, навалилась на дверь, та подалась вперёд неожиданно легко, и Эмили чуть не упала вперёд на пол соседней комнаты. Ох-х…

Это, несомненно, была спальня Королевы. Эмили сама не поняла, откуда она это знает — просто знала. Здесь было полутемно — винно-красные портьеры почти полностью скрывали свет уходящего дня. По стенам висели разодранные, почерневшие полотна, на которых ещё смутно угадывались тыквы. По центру комнаты расположилась широкая неубранная кровать, у стены сиротливо приткнулась швейная машинка, на которой лежало недошитое чёрное платье. На туалетном столике вразнобой были навалены какие-то бутылочки, коробочки и пузырьки. Тут же на подставке стоял небольшой котелок, но паук уже успел сплести там паутину.

Эмили подошла и прочитала надпись на одной из коробочек: "Ведьмин корень". Открыла, понюхала — резкий, пьянящий запах ударил в ноздри, и она закашлялась. И тут же с тревогой огляделась. Если Королева застанет её здесь… Но пока всё было тихо. Эмили ещё раз окинула взглядом комнату, уже внимательнее. Следы отчаяния, следы ярости и запустение…В узком луче света, проникающем между портьер, бесшумно танцевали пылинки.

Эмили заметила другой выход из комнаты и поспешила к нему, но нет — и эта дверь оказалась закрыта. Окно? Те же запертые решётки… Похоже, так просто этот дом её не отпустит.

Эмили уже хотела вернуться в свою "темницу" и попробовать найти иной путь к спасению, может, дождаться всё-таки Джуэл… Находиться в этой комнате было тягостно и, если честно, страшновато. Но вдруг она заметила, как в свете солнца что-то блеснуло среди пепла в давно потухшем камине. Эмили подошла и присела на корточки перед каминной решёткой. Это же бутылка! Что она тут делает? Большая бутыль из тёмно-зелёного стекла тускло блестела закопчёнными боками.

Эмили потянула за горлышко. Бутылка нехотя подалась, разбрасывая частички пепла рядом с камином. Эмили поднесла её к глазам. Внутри что-то лежало, как записка о кораблекрушении! Напрочь забыв, где находится, Эмили перевернула бутыль вверх дном и потрясла. Свёрнутые в трубочку, опалённые по краям листки выпали на пол. Эмили поспешно развернула их.

Это был какой-то список, видимо, неоднократно исправленный — листки пестрели зачёркнутыми строками. Эмили попыталась вчитаться в мелкий и аккуратный почерк. Ведьмин корень… Чёрный мак… Сушёные гусеницы… Она перевернула листок. Тут был рисунок — быстрый, но очень живой набросок бабочки. И какая-то схема внизу. Эмили с грустью рассматривала бабочку, а потом провела по рисунку кончиками пальцев — словно встретила старого друга… Но что это? Она вгляделась в записи внимательнее. Ага, вот изображена эта самая бутыль и бабочка внутри неё. А вот она уже снаружи¹. Похоже на какое-то волшебство. Старейшине Гуткнехту бы понравилось...

Эмили вздохнула и поставила бутыль на пол. Но потом, подумав, разрыла руками золу и хотела уже пристроить бутыль на прежнее место… Дно ткнулось во что-то твёрдое. Эмили погрузила пальцы в пепел и нащупала какую-то книгу в кожаной обложке. Наверное, поэтому она и не сгорела. Эмили ещё раз беспокойно оглянулась — ей уже начинало казаться, что её возня у камина продолжается бесконечно долго. Но всё же она вытащила уцелевшую книгу из камина и стряхнула с неё золу.

Конечно, страницы по краям почернели и скрутились. Но на каждой остался белый овал, где можно было разобрать записи. Эмили перелистнула несколько страниц. Почерк тут был другой — твёрдый, местами размашистый, мужской почерк. Кое-где стояли даты, а ближе к концу появилось множество рисунков. Эмили поняла: перед ней дневник. Но чей? Она бегло стала читать записи.

30 октября 1993 года

Завтра очередной Хэллоуин. Горожане предвкушают яркое шоу, Мэр так и лучится оптимизмом — смешно, он каждый год боится, что мы не успеем. А я… Мне осточертел Хэллоуин! Все эти вечные летучие мыши, тыквы, тёмные краски, крики ужаса — весь этот унылый мир². Это как порочный круг, который я мечтаю, но никак не могу разорвать. Я бы отдал всё — и корону, и известность, лишь бы сбежать из него. Но, похоже, для меня надежды нет…

31 октября 1993 года

Всё изменилось в одночасье!!! Случайно я попал в самый чудесный, волшебный, чарующий город в мире — город Рождество! Ни призраков, ни монстров, ни страхов и тревог! Идиллия! Не передать словами, как бы я хотел остаться здесь… И хоть листья не истлевайте!

1 ноября 1993 года

В чём же секрет?! Я чувствую это родство между Хэллоуином и Рождеством… Будто это две стороны одной медали. Может, зря я рою вглубь? Это просто маскарад! Мы тоже можем насладиться Рождеством. Я могу! А значит, надо подготовить...

Дальше было обуглено, Эмили перевернула страницу и увидела на следующей рисунок ёлки на всю длину листа, а рядом — фигуру какого-то очень толстого старика в шубе и колпаке. Рядом вилась взволнованная запись:

Надо его похитить! Тогда никто не помешает мне провести Рождество самому!

P.S. Шито, Крыто и Корыто.

P.P.S. Проследить за Уги!

Шито, Крыто и Корыто Эмили уже встречала. А кто такой Уги?..

1 декабря 1993 года

Нет времени писать, столько дел! Приходится по сто раз объяснять всем, что подходит, а что нет для моего Рождества… Хотя моё Рождество наполнено смехом и весельем… А для жителей пришлось сгустить краски.

Попросил Салли сшить мне костюм Санта Клауса. Она ведёт себя как-то странно. Говорит, что всё выйдет ужасно… Скромничает? Кстати, на днях она приходила, принесла очень изящный подарок: из бутылки с зельем вылетела призрачная бабочка. Я хотел поблагодарить, но Салли исчезла. Может, хоть она поняла, что я рассказывал на городском собрании? Салли милая… Когда я попытался превратить Хэллоуин в маскарад и увидел её впервые, мне даже показалось³… Но это всё сейчас неважно. Главное — моё Рождество всё ближе!

Дальше шло много эскизов, схем, каких-то организационных моментов… Эмили пролистала довольно много страниц. Почему-то ей хотелось вновь увидеть упоминание о Салли среди этих восторженных строк о Рождестве, и только о нём. Кто это такая — Салли?.. Но больше о ней не было ни слова.

25 декабря 1993 года

Настал этот день!!! Я весь в предвкушении! Едва могу дождаться ночи! Ещё несколько часов — и я полечу! Прощай, постылый Хэллоуин-таун!

На этом записи оборвались. Эмили разочарованно долистала дневник до конца. А какой сейчас год?⁴ А Хэллоуин-таун — это здесь?

Она ещё некоторое время сидела на полу у камина и задумчиво перелистывала страницы, может, она что-нибудь пропустила? Отчего-то она чувствовала к хозяину дневника симпатию, буквально через строки заражаясь его энтузиазмом, бурлящей энергией, жаждой неизведанного… Интересно было бы с ним познакомиться. Неужели Королева извела и его? Судя по всему, он был тут непоследним существом. И, кажется, жизнь в городе тогда текла совсем другая… Не то, что сейчас — Эмили вздохнула.

И тут она увидела то, что должна была заметить в первый же миг. В нише за камином темнело старинное пианино. Эмили встала и подошла к инструменту, нетерпеливо положила обгоревший дневник на край низкого столика и провела по холодному дереву пианино рукой. Кажется, оно было единственным предметом в комнате, который не покрыл слой пыли. Эмили, опять воровато оглядевшись, осторожно подняла тяжёлую крышку и коснулась клавиш. Нестерпимо захотелось сыграть любимую мелодию, которую они играли вместе с Виктором… Пальцы даже повторили знакомые движения, но… Тишина клубилась в воздухе, как удушливый дым. Нарушить её — всё равно что растревожить змеиное гнездо. Эмили со вздохом погладила клавиши. Не в этот раз. Зачем здесь пианино? Королева — играет? Разрывая тяжёлую тишину этого огромного дома, отдаваясь музыке, прячась в ней — от чего-то…

Эмили прикрыла глаза и слегка улыбнулась, пытаясь вспомнить, как играла сама. Пальцы костяной руки непроизвольно скользнули по клавишам…

Резкий звук прорезал тишину, как лезвие — рука, казалось, жила своей жизнью. Эмили распахнула глаза, отдёрнула руку от клавиш и испуганно прислушалась. Звуки постепенно вязли в густой тишине, она опутывала липкими сетями, оглушала, давила...

И внезапно взорвалась. Ударила в стену дверь, и на пороге очертилась высокая фигура Королевы. Эмили рефлекторно отпрянула и налетела спиной на пианино — оно издало жалобный негармоничный аккорд. Дневник! Бутыль у камина! Может, она не заметит…

Королева не спеша пересекла порог.

— Музицируешь от скуки, Эми? — спросила она вкрадчиво, прислонилась к косяку и скрестила руки на груди.

— Я попала сюда случайно, через вон ту дверь… — Эмили показала рукой и тут же почувствовала себя жалкой. Почему она всё время боится и оправдывается?! У этой "королевы" нет никакой власти над ней!

Эмили вскинула подбородок.

— Думаю, я достаточно наслаждалась гостеприимством этого дома, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Отпустите меня, и я уйду в Город мёртвых. Запирать гостей — это варварство.

Королева насмешливо смотрела на неё, и Эмили не понравился её взгляд. Казалось, она видит насквозь. Стало по-настоящему страшно. Промелькнули воспоминания о корчах Мэра, о собственном виде́нии близ портала… Эмили отшатнулась от пианино и кинулась к двери в "свою" комнату — как будто это могло ей помочь. И неловко задела лежащий на краю столика дневник. Он гулко упал на пол, выпустив тёмное облачко пепла. Эмили остановилась, досадливо оглянулась… Бутыль тоже выдавала её с головой.

Королева встала прямо и прищурилась. Она, не отрываясь, смотрела на дневник, словно пытаясь что-то вспомнить. Эмили стояла неподвижно. Губы Королевы шевельнулись, глаза расширились, она медленно подошла, наклонилась и подняла обгоревший дневник с пола. Долго держала его в руках, не раскрывая — Эмили не смела шелохнуться.