Тёмная королева Самайна

Глава 14. Игра на жизнь

Примечания:

Но больше всех эмоций

Игра на жизнь даёт.

(с) Бугимен

--------------------

Два часа. Стучало в черепе, как табло на ратуше бездушно отмеряет дни до очередного Хэллоуина. Только теперь счёт шёл на минуты. Два часа — именно столько дал им Алхимик. И бесполезно убеждать себя, что потеря руки для Салли безопасна и почти безболезненна. Джек с трудом подавил в себе желание заметаться по лавке ведьм, низкой и захламлённой. Слишком тесной, чтобы вместить разрывающие изнутри чувства. Как ловушка.

Засада… Береги… себя.

Пусть засада! Лишь бы не бездействие и не эта ненависть в незнакомо чёрных глазах. А теперь она, Салли, пытается предупредить его?! Джек даже не сразу осознал, что голос в голове — не плод фантазии. Попытался поймать его… Но что-то звонко лопнуло внутри, отдавшись в груди обжигающе холодной болью, — и снова лишь одинокая тишина. Только Эмили смотрела на него понимающе и печально.

Несколько драгоценных минут утекло безвозвратно — почему он ещё здесь? Захлестнуло в окно листьями, словно напоминая. Как издалека, всё ещё в плену отчаянно родного голоса Салли, Джек расслышал, что Эмили тихо сказала про живую кость. Зачем? Это важно? Для чего?.. Конечно, он возразил. Эмили здесь ни при чём. Это чужой для неё город, и после всего, что она вытерпела от Салли, она не должна...

— … Только сделай это сам, — выдохнула Эмили, опустив глаза.

Что?.. Рука Эмили лежала поверх его руки внизу её грудной клетки справа.

— Эм-м, — протянула Хельгамина и невзначай прошла между Джеком и Эмили, разрывая контакт. — Вот так наобум менять ингредиенты даже неизвестного нам зелья — это может привести к катастрофическим последствиям, — заметила она со всей серьёзностью.

— Но Королева говорит, надо это сделать… — попыталась возразить Эмили.

— Салли — уже давно не зельевар, — отрезала Хельгамина. — Достаточно одного взгляда на её комнату. Я говорю вам: может выйти гораздо хуже!

— Хуже, чем перенос сущности на эту сволочь? — скептически хмыкнула Зельдаборн. — Я ведь только сейчас допёрла: Салли в сущности неплохая была полунежить, мирная, скромная… А что из неё выросло?! А если умертвием станет законченный психопат?

— Я не знаю… — Хельгамина неуверенно поджала губы. — Я просто сказала, что результат может получиться самым непредсказуемым.

— Куда уж хуже, — осклабилась Зельдаборн. — Но тогда нам вовсе нет резона нести эту кость. — Она в упор посмотрела на Джека. — Пусть всё идёт, как идёт. А через два часа всё либо кончится, либо дорогуша опять осчастливит нас письмецом.

Джек почувствовал, как возмущение, сметающее все остальные чувства, готово поглотить ведьму. Слова, более ядовитые, чем все ползучие компоненты их зелий, почти сорвались с губ. Но для ведьм жизнь Салли ничего не значила. Когда-то, до катастрофы, Салли вроде бы хотела пойти к ним в подмастерья. Но теперь ведьмы, наверное, только порадуются — хорошо, если без диких плясок — если она исчезнет из их жизни.

Зельдаборн, видимо, прочитала всё по лицу Джека.

— Да ты не журись, — похлопала она его по плечу. — Гадёныш не расстанется с такой ценной добычей. Пусть угрожает на здоровье.

Джек скосил взгляд на охваченную перчаткой руку ведьмы. Ей ведь гораздо хуже… А он справится и один. Надо только узнать, что́ слышала Эмили.

— Спасибо за помощь, если что, сразу сообщайте мне, — наспех попрощался Джек, даже не подумав, где его, в случае чего, искать. — Эмили?..

Та отрешённо направилась к выходу.

— Не вздумай брать у неё кость! — строго напутствовала Джека Хельгамина. Но что она сможет сделать, если уж Повелитель тыкв что-то решил?

Джек завернул с Эмили за угол, остановился и посмотрел по сторонам. Улицы были пусты.

— Что говорила Салли?

— "Отдай живую кость". — Эмили прерывисто вздохнула. — Она пыталась пробиться ко мне весь день, но я не хотела её слушать.

— А сейчас? Почему ты готова пойти на это? — Джек правда не понимал. И сама Эмили, казалось, тоже.

Она задумчиво посмотрела в небо, куда ветер уносил спиральные вихри листьев, и медленно заговорила:

— Ты читал "Айвенго"?

— "Айвенго"? — удивился Джек. — Читал. — Ему казалось, что всё его тело — один часовой механизм, созданный лишь для одного. Отсчитывать секунды. Самое время обсуждать книги.

— Да… — Эмили опустила взгляд на костяную ладонь, за которую всё ещё цеплялась тонкими лапками синяя бабочка. — Храбрые рыцари, прекрасные дамы… — Джек нетерпеливо переступил. Какое это имеет отношение к тому, что говорила Салли? А Эмили продолжила: — Дуб, вырванный с корнем, на гербе. Я чувствую себя именно так, Джек. — Она подняла голову.

— Ты можешь остаться в городе, когда всё кончится, — быстро предложил Джек. — И пустить здесь новые корни… Так что ещё говорила Салли, Эмили? Она не сказала, где её искать?

Эмили будто не слушала. Казалось, она полностью погрузилась в события выдуманного романа.

— Я всегда думала о себе, как об избраннице Айвенго, леди Ровене… Нежной и беззащитной. Но, видимо, у меня другая роль. И хотя Ревекка тоже любила Айвенго, она смогла отпустить его…

"Тоже", хм-м.

А Эмили вдруг словно проснулась.

— Скорее! — воскликнула она. — Надо спешить! Делай, что должен, и будь что будет!

— Но зачем брать твою кость? Для приманки достаточно моей!

— Не знаю… — Эмили прижала дрожащие пальцы к виску. — Но она была так уверена… Будто это единственное спасение.

— Салли в чём-то уверена? — Это меняло всё. Больно кольнули воспоминания о том, как она уговаривала его остаться на то Рождество. — Если Салли в чём-то уверена, обычно это сбывается.

— Но Хельгамина…

— У Салли есть дар, — перебил Джек. — Она видит будущее. И если она в чём-то уверена… Значит, так оно и есть. Подумай! Замена кости ведь может привести к тому, что тьма перенесётся, но сама Салли останется жива! — Мысль настолько захватила Джека, будто он увидел это вживую.

Эмили нерешительно кивнула. А Джек, чувствуя себя последним подонком, уточнил:

— И ты согласна пожертвовать своей костью? Ради неё? — Он всё ещё не мог в это поверить. Изумление, восхищение, неловкость боролись в нём с настойчивым пульсом внутренних часов. — Чем я смогу тебя отблагодарить?

— Ради тебя, — грустно улыбнулась Эмили. — Ты уже дважды спас меня и один раз исцелил. Так что это я в долгу перед тобой. И ты пытался призвать для меня душу Виктора… — добавила она и закрыла глаза, словно безмерно устала. Как и все они.

— Ох-х… — Предстоящее дело вызывало стыд и отвращение к самому себе, но Джек постарался запихнуть их подальше. Потом… потом он подумает, что ещё можно для неё сделать… — Пойдём! — решительно сказал он.

Если бы Джек знал, что дар предвидения Салли тоже поглотила тьма… Он бы, возможно, прислушался к Хельгамине и собственной совести. Но время неумолимо перемалывало минуты жерновами — только вперёд.

* * *

— Потерпи, моя Королева, остался всего час. — Салли ощутила, как невидимая рука провела по волосам. Резко повернула голову. — Ай-ай, — поцокал языком Алхимик. — Лучше лежи смирно, дорогая, а не то у меня, упаси тьма, дёрнется рука, и я тебя порежу — случайно.

Салли замерла, не в состоянии побороть бессильный страх. Нити высосали её до предела, ей казалось, что ещё одна язвительная фраза — и она просто расплачется. Или будет умолять о милосердии. Даже ясно осознавая всю бесполезность этого. Тьма робко вибрировала в груди, как злой маленький паук. Она не могла защитить. Но она и не отпускала.

Салли снова почувствовала прикосновение к волосам. Натяжение одной пряди. Сухой хруст лезвия. И снова ничего. Алхимик, отрезав локон, отошёл на несколько шагов. А Салли судорожно начала вспоминать, для каких же зелий нужны волосы. Но премудрости, которые в былое время мгновенно западали в память, сейчас словно заволокло туманом.

— Ну вот у нас почти всё и готово, куколка, — ласково сказал Алхимик. — Осталось выиграть джек…пот на рулетке.

Так вот, где будет засада! Салли, забывшись, попыталась сесть на своём жёстком ложе. Не пустили и привязи на запястьях, и собственное бессилие. Перед глазами набухали и лопались красно-чёрные пятна. Нет, не надо бесполезно дёргаться. Надо лечь, закрыть глаза и сосредоточиться. Не на обжигающе яркой нити, а на надёжной, хоть и неподатливой. Она передаст…

И уже почти не испытывая эмоций — не осталось на это душевных сил — Салли увидела, как Эмили распускает на платье шнуровку.

* * *

Джек отвернулся, хотя прекрасно понимал, что эта отсрочка ничего ему не даст. Руки слегка подрагивали. Даже время, казалось, замедлило свой бег — впрочем, это не более, чем опасная иллюзия.

Эмили тоже отвернулась. Так они и стояли спинами друг к другу в неприбранной спальне, где так долго проводила одинокие ночи Тёмная королева.

— Скажешь, когда будешь готова, — громко сказал Джек, не оборачиваясь.

По их уговору, Эмили должна была расшнуровать корсаж и прикрыться простынёй. Все платья Салли куда-то исчезли, так что резать то, которое сейчас было надето на Эмили, они не решились. Надо только освободить часть грудной клетки, где под голубой кожей скрыты не знавшие солнца рёбра. А потом… У Джека даже не было Пламени, чтобы залечить будущую рану. Но он приготовил иголку с ниткой, они чудом нашлись в одном из ящиков…

Пианино тускло блестело туманным лаком крышки, трещина искажала отражения. Джек отвернулся и от пианино, чтобы ненароком не увидеть то, что ему не предназначено. Успел только заметить, как Эмили завела руки за спину, чтобы взяться за шнуровку. Затягивала её, наверное, ещё сама Салли перед Самайном. Туго и безжалостно. И платье шила Салли. И выломать ребро тоже пыталась Салли, прямо в этой комнате. А теперь её невинная жертва сама готова пойти на этот вандализм, зная, что не выиграет ничего. Джек судорожно вздохнул, ощущая болезненно острую, почти невыносимую смесь благодарности и сожаления. Он готов был подарить Эмили всё — кроме того, о чём она обмолвилась и о чём лучше всяких слов говорили её глаза.

— Я готова, — послышался тихий голос.

Джек медленно обернулся, давая ей и себе эти последние мгновения.

Эмили стояла напротив, опустив глаза в пол и прижимая к груди измятую простыню так, чтобы открытыми остались нижние рёбра справа. Джек шагнул к ней. Он чувствовал, что должен в последний раз спросить, уверена ли она, не передумала ли… Но вместо измученного, посеревшего лица Эмили видел перед собой манящий образ Салли — какой она была в их битве. Опасная, притягательная, дерзкая… Совсем не жертвенная. Такой Салли он не знал, но очень хотел узнать. Надо только… переступить через боль и унижение этой мёртвой невесты.

Эмили вздрогнула, когда заранее прокалённый скальпель коснулся её кожи. Теперь она старательно смотрела чуть выше плеча Джека, чтобы не видеть, что происходит с ней самой. Губы плотно сжаты — наверное, чтобы не слетел невольный крик. Дыхание прервалось. Пальцы неистлевшей руки, держащие простыню, побелели от напряжения. Невозможно было смотреть, как она мучается. Тяжело упала очередная минута. Быстрее! Не длить страдания Эмили — он всё равно сделает это, хоть и будет себя презирать — и спасти Салли!