3000 дней невиновности

— И не думали обижаться, — пожал плечами Джон. — Ты бы видел Драко, когда мы только с ним познакомились. Худшего брюзги в жизни не встречал…

Он направился к выходу, остальные последовали за ним, и лишь Гермиона с Саймоном, напротив, слегка замедлили шаг.

— Хотела расспросить о моих способностях, — догадался Саймон, кивая в сторону Гермионы. — Никогда прежде не видел такого неподдельного интереса.

— Гермиона работает в отделе магического правопорядка, — пояснила Джинни, — а ещё она обожает исследования. Одно из её хобби.

— Я считаю невероятным то, что ты научился контролировать свои способности без магии, — произнесла Гермиона, в восхищении покачав головой. Она на секунду задумалась, глядя на Джинни. — Ох! Джинни, ты держалась очень хорошо сегодня! Я подозревала, что Харперу совсем не понравится использование правила Паттерсона, и меня не может не радовать, что оно таки сработало.

— Как и меня, — кивнула Джинни.

— Нам следует поспешить на обед, я умираю с голода! — напомнила Гермиона и ускорила шаг, догоняя Рона.

Джинни же наоборот немного отстала, ей надо было собраться с мыслями после того, как она пережила самый кошмарный час в своей жизни. К её удивлению, Саймон остался рядом.

— Она немного пугает, я имею в виду Гермиону, — негромко сообщил он. — Блестящий ум, тут не поспоришь. Но это как раз вызывает опасения.

Джинни хихикнула:

— За это мы её и любим.

— Она сказала кое-что, что заставило меня задуматься, — отметил он хмурясь. — Джин, дорогая, ты ведь знаешь, что у меня проблемы с укрощением сильных эмоций. И я боюсь не сдержаться во время дачи показаний.

Джинни вскинула брови — она об этом не подумала!

— Как насчёт Умиротворяющего бальзама перед выступлением?

Саймон покачал головой.

— Один глоток, и я стану бесполезен на несколько часов, — с сожалением признался он.

— Думаю, ты справишься, — заверила Джинни, обняв его за плечи. — Я уверена, ты сможешь. Просто игнорируй окружающих, представь, что при разговоре присутствуем лишь мы с тобой. У тебя всё получится.

— Это не нервы, дорогая, — заметил Саймон. — Я не боюсь выступать на публике.

Он моргнул и полез рукой в спорран, закреплённый на поясе, Саймон снова был облачён в традиционный шотландский наряд. Но в отличие от предыдущего раза, теперь на нём был ещё и зелёный клетчатый плед, перекинутый через плечо — как предположила Джинни, фамильная реликвия клана Кинкейдов. Плед крепился на плече брошью с гербом и девизом рода: «Я это буду защищать».

Джинни дотронулась до его руки.

— Что же тебя тревожит? — спросила она. — Пожалуйста, Саймон, я не хочу, чтобы ты соглашался на это, если чувствуешь себя не в своей тарелке.

— Но задача не в том, чтобы мне было комфортно, ведь так? — возразил он, упрямо глядя на неё. — Я хочу, чтобы с Драко сняли обвинения, и я сделаю это, чего бы мне это ни стоило, я так решил. Просто я хотел тебя предупредить на всякий случай.

Джинни размышляла над его словами весь обед, а Саймон вёл себя вполне непринуждённо, они с Джорджем поладили так быстро и легко, что у Молли глаза оказались на мокром месте, когда Джордж от души смеялся над очередной шуткой Саймона — впервые за многие годы. Джон и Билл обсуждали древние проклятия — очевидно, Джон почерпнул знания от австралийских аборигенов — а Гермиона и Рон развлекали Виктуар. Со стороны они выглядели как одна большая дружная семья за совместным обедом.

Джинни ни на секунду не переставала думать о суде. Вся линия обвинения, выстроенная Харпером, основывалась на двух главных преступлениях — нападении и убийстве, именно они могли в итоге послужить причиной для заключения в Азкабане. Гермиона предупредила её, лишь подтвердив опасения Джинни, что Харпер сконцетрирует всё своё внимание именно на этих обвинениях и, вполне вероятно, пригласит Падму Патил и Денниса Криви выступить в суде. Но кто знает, что именно видел Яксли в ту ночь? Во время финальной битвы в Хогвартсе царил полнейший хаос — неразбериха, страх и смерть, Джинни видела лишь окончание легендарного сражения.

Гермиона шептала ей последние наставления, пока они шли к залу заседаний после обеда.

— Ты взяла хороший темп с самого начала, Джинни, — говорила она. — Тем самым ты показала уверенность в собственных силах и хорошее понимание дела. Продолжай в том же духе, и ты останешься на коне. Только помни — ты знаешь, что ожидать, знаешь, какие обвинения против него выдвинуты, и всё, что может тебе понадобиться для его защиты, есть в твоей папке.

— Но они тоже в курсе тех фактов, на которых я планирую строить защиту, — отметила Джинни. Одной из важных стадий её подготовки к адвокатской работе по делу Драко было внимательное изучение всех материалов и отбраковка всего, что к делу отношения не имело — вроде любимого вкуса мороженого. Но всё же в распоряжении обвинения были все те же факты, которые Джинни удалось собрать, пока она ещё работала аврором. — Они точно знают, где и как нужно надавить.

— Но знаешь и ты, — не сдавалась Гермиона. — Однако есть ещё кое-что, о чём я обязана тебя предупредить — это касается Саймона Кинкейда.

Они как раз подошли к залу суда, в котором собрался уже почти весь Визенгамот, до часу дня оставалась ещё пара минут.

— Тишина в зале, — объявил Кингсли, занимая своё место в центре судейской ложи.

— Это может подождать? — шепнула Джинни.

— Просто возьми это, заметка из моего исследования, — торопливо пробормотала Гермиона и сунула кусок пергамента в ладонь Джинни. Одарив её ободряющей улыбкой, Гермиона поспешила за Роном и остальными Уизли, чтобы занять своё место.

Пока остальные так же рассаживались по местам, а охранники отправились за Драко, Джинни уселась за свой стол и развернула пергамент. Как и всегда, записка Гермионы содержала несколько ключевых тезисов, и некоторые из них были даже не на английском. Аккуратным круглым почерком Гермионы было написано:

Шотландская кельтская народность: Хирам, сына Доннчаха, сына Александра, сына Иоанна.

Благородная линия Иоанна — вождь клана?

Джинни раздражённо фыркнула. Что такого важного в этом Иоанне, что Гермиона так срочно хотела ей сообщить? Драко был чистокровным британский волшебником, и вряд ли кто-то из шотландцев приходился ему прямым родственником. Саймон, ввиду его чистокровности, вероятно, мог являться каким-то его далёким кузеном, — у всех чистокровных семей были общие родственники, — но Саймон был изгнан из семьи. Так какое отношение могут они иметь к этому делу? Был ли Саймон прямым потомком вождя Иоанна, что бы это ни значило? И каким образом это связано с Драко?

И в тот миг, когда Кингсли стукнул своим молотком, Джинни вдруг осознала, что имя Хирам звучит очень знакомо.

— Тишина в зале! Заседание объявляется открытым, — произнёс Кингсли, едва последний из судей занял своё место. — Визенгамот собрался здесь сегодня, чтобы рассмотреть доказательства и выслушать показания свидетелей по делу Магической Британии против Драко Малфоя. Истец согласился предоставить право защите первой представить свои доказательства.

Харпер подчеркнуто доброжелательно усмехнулся Джинни со своего места.

Драко был препровождён в зал суда каких-то пару минут спустя. На нём снова был костюм-тройка Джона, и он смотрел на судей и прочих присутсвующих чуть ли не с презрением. Он выглядел в точности так, как высокомерный ушлёпок Малфой, каким он был в школьные годы. И только Джинни знала, что за этим показным равнодушием скрывается страх и неуверенность.

Она поднялась, стараясь утихомирить дыхание. Начало было самой лёгкой частью.

— Спасибо, верховный чародей. В первую очередь я хотела бы опровергнуть обвинение в том, что мой подзащитный является Пожирателем смерти.

— Пожалуйста, продолжайте, — кивнул Кингсли.

— В прошлом Визенгамот определил Пожирателей смерти как тех, кто носил метку Тома Риддла, — заявила Джинни. — Могу ли я подойти к подзащитному?

Как только Кингсли снова кивнул, Джинни направилась к Драко, вцепившегося руками в подлокотники кресла.

— Пожалуйста, вашу левую руку, — пробормотала она.

Драко слабо улыбнулся в ответ и приподнял левую руку.

— Визенгамот может убедиться, что никакой тёмной метки нет на предплечье моего подзащитного, — продолжила Джинни, повернув руку Драко внутренней стороной и закатив его рукав до локтя, представляя на всеобщее обозрение совершенно чистую бледную кожу его предплечья. — Как было сообщено ранее, подзащитный жил как маггл последние восемь лет, страдая от амнезии, отсюда вытекает, что у него нет возможности и знаний, чтобы наложить косметические или маскировочные чары для сокрытия тёмной метки. Следовательно, мой подзащитный не является Пожирателем смерти.

— Вполне закономерно, — заметил Кингсли, в его голосе звучало заметное удивление. — Прошу Визенгамот голосовать. Прошу всех тех, кто считает, что Драко Малфой не был и не является на данный момент Пожирателем смерти, поднять руки.

Подавляющее большинство членов Визенгамота подняли руки. Осталась лишь небольшая горстка сомневающихся.

Кингсли ударил молоком.

— Обвинение в причастности к Пожирателям смерти полностью снято.

Джинни наконец выдохнула воздух, который набрала до того, как вернуться на своё место. Минус одно обвинение, осталось девять.

— Защита просит разрешения вызвать первого свидетеля, — объявила Джинни.

«Саймон, — мысленно обратилась она к нему, — твой выход!»

Словно по её мысленной команде, Саймон поднялся со своего места и направился к креслу, возникшему перед ложей Визенгамота. Он двигался чопорно и опустился в кресло свидетеля так осторожно, словно оно могло обжечь его.

Джинни не могла не заметить убийственный взгляд, которым наградил Саймона колдун, сидевший по правую руку от Кингсли. Это был кареглазый маг, которого она уже видела прежде, именно он утверждал в клинике Святого Мунго, что лечение, которому вынужденно подвергли Драко, ужасно для чистокровного волшебника.

Как заметила Джинни в процессе представления Визенгамота в начале слушания, он также являлся обладателем имени, звучавшего как нетрадиционное английское, хотя его акцент и говорил об обратном. Джинни тут же вспомнила о куске пергамента, который ей вручила Гермиона. Ей ничего не было известно о кельтских народностях и их языке, но она готова была побиться об заклад, что кареглазый волшебник свободно говорит на гэльском.

Кусочки головоломки сошлись. То, как нервничал Саймон, подсказка Гермионы. Перси мог бы гордиться тем, что она заинтересовалась именем и происхождением правительственного чиновника.

«Пожалуйста, Саймон, — мысленно взывала Джинни, — оставайся сильным. Сделай это ради Драко».

— Мой первый свидетель, — объявила она под запись.

— Пожалуйста, назовите суду своё полное имя, — обратился к нему Кингсли.

— Ладно, — отозвался Саймон, поправляя плед на груди. — Исключительно в угоду формальности. Я — Саймон Блэк, сын Хирама, сына Доннчаха, сына Александра, сына Иоанна.

Судебный секретарь в ужасе взглянул на Кингсли, не понимая, как именно записать такое поэтичное представление.