Добыча

Учитывая тот факт, что демон Аларика отказался дать о себе знать, все они согласились снабдить его физическим оружием на сегодняшний вечер, в то время как Северус будет полагаться только на силу. К счастью для него, Аларик был отличным стрелком, используя лунный свет, проникающий через открытую дверь, и вспышку каждого выстрела, чтобы отбить нападавших.

И чем скорее он их уберет, тем лучше. Мало того, что эта волшебная система сигнализации заставляла Северуса взбираться на гребаную стену, но и все головорезы Дириэля ревели так, как будто это было эпическое противостояние в их жизни. Неужели и так было недостаточно шума? Должны ли они внести в это свой вклад?

— Корнелия, ради всего святого, затки эту хрень!

— Я работаю над этим! — проревела она в ответ демоническим голосом и подняла руки над головой, каждая из которых пульсировала мягким красным свечением. — Просто делай свое дело, кузен!

Когда пара жестоких демонов набросилась на него, Северус отпер внутреннюю клетку — и выпустил зверя на свободу. Глаза совершенно черные, он сражался со всеми навыками в своем арсенале, используя свою скорость и ловкость в своих интересах. Пригибаясь, извиваясь, уворачиваясь — он увернулся от шквала кулаков, прежде чем выбить одного из нападавших из равновесия своевременным ударом ноги в колено. Как только существо упало, он набросился, свернув ему шею точно так же, как сделал с первым из людей Дириэля. Сломанная шея была самым надежным способом подавить демона, независимо от его ранга или способностей.

Кроме пули в голову, конечно. Единственный способ оправиться от этого состоял в том, чтобы кто-то выковырял пулю до того, как начнется разложение.

И поскольку у него не было пистолета, сломанная шея была уготована следующему демону, который напал на него, и следующему, и следующему, и еще одному после этого. Раздались выстрелы, но Северус был вынужден вернуться к другу, когда они остановились — у пистолета Аларика было всего восемь патронов.

Специально разработанное огнестрельное оружие. У Аларика закончились боеприпасы, и он использовал пистолет как тупой инструмент, даже сумев треснуть одного атакующего демона по челюсти, прежде чем другой ударил его кулаком в лицо.

Северус повалил третьего демона, посягнувшего на Аларика, на землю, затем ударил его головой, лицом вперед, о булыжный пол, пока кровь не брызнула повсюду. Только когда жидкость пропитала его колени, он понял, что Корделии удалось отключить магическую сигнализацию. Пронзительный звон в ушах ничуть не утих, и он засунул палец в одно из них, поводил им, все время открывая и закрывая челюсть.

— Сев, — проворчал Аларик, толстая рука демона обвилась вокруг его горла. — П-помоги н-немного…

Северус, пошатываясь, поднялся на ноги, немного потрепанный и более чем немного окровавленный, только для того, чтобы быть сбитым с ног силой Корнелии. Ее сила пронеслась по всему пространству, белые и серые ударные волны пульсировали вокруг нее. В то время как удар заставил его задыхаться и хрипеть, все дружки Дириэля исчезли в тот момент, когда они коснулись их.

— Это должно помочь нам немного… — она упала на колени, кровь хлестала из каждой ноздри. — На некоторое время.

— Корнелия!

К большому удивлению Северуса, Аларик бросился к ней, поймав ее прежде, чем она упала. Ведьма улыбнулась гибриду, пара купалась в лунном свете, льющемся из открытой входной двери, затем похлопала его по щеке.

— Не волнуйся, малыш, — пробормотала она. — Заклинания изгнания всегда немного более обременительны на Земле, чем в Аду. Я сейчас буду на ногах.

Когда груда тел, и все вокруг исчезли, Северус быстро оценил свои травмы. Все его костяшки пальцев были рассечены, кожа все еще была нежной после столкновения с ангельским светом несколько дней назад. Чье-то кольцо оставило неглубокую рану на его щеке, и его тело болело от нескольких ударов, но он выживет. Точно так же, как заклинание Корнелии, рукопашный бой и нанесенные им травмы всегда сильнее поражали его за пределами подземного мира. В отличие от Корнелии, Северус не почувствует этого завтра. Он был бы в основном исцелен, страдая только от приступов битвы, в то время как его кузина осталась бы со шрамами на всю оставшуюся жизнь.

— О, дорогой, они сломали твой очень царственный нос, — сказала Корнелия, звуча все сильнее с каждым мгновением, когда она посмотрела на Аларика. Когда Северус медленно поднял глаза, он увидел, что его друг улыбается ей.

— Да все нормально. — За банальным комментарием последовал нервный смех, на который Корнелия отреагировала, как волк, заметивший спотыкающегося оленя среди убегающего стада.

— Не беспокойся. Ты мне все еще нравишься, — промурлыкала она, ее глаза стали совершенно черными. Аларик прочистил горло, затем помог ей подняться на ноги, положив руку ей на талию, чтобы поддержать ее.

— Аларик, она испекла тебе что-нибудь, пока меня не было сегодня? — огрызнулся Северус, не в силах найти другого разумного объяснения… этому. Он раздраженно отмахнулся от заикающегося ответа своего друга, прежде чем снова встать и прошествовать через круглое фойе. — Где, черт возьми, лестница вниз?

— Налево, — сказала ему Корнелия, и он услышал мягкий стук ее каблуков по камню, когда пара последовала за ним к железной двери, спрятанной в задней левой части комнаты.

Когда она не сразу открылась для него, Северус толкнул ее плечом — только для того, чтобы Аларик осторожно вмешался:

— Я думаю, что нужно потянуть, а не толкнуть.

Нахмурившись, Северус потянул — и, конечно же, чертова штука открылась без единого скрипа петли.

В то время как все, чего он хотел, — это броситься вниз по темной винтовой лестнице, Северус велел Корнелии идти впереди — именно ее кровь на карте приведет их к Мойре.

Поэтому он последовал за ней, как бы это его ни убивало, скрежеща зубами и хмурясь, когда они оказались в похожих на лабиринт коридорах нижнего уровня замка. Множество тупиков, коридоров, которые становились все уже и уже по мере продвижения. Только демон мог создать такой кошмар, и к тому времени, когда они достигли второго подуровня, на котором должна была находиться Мойра, они потратили целый час, просто осваивая лабиринт. Внутренний демон Северуса в этот момент был почти невыносим, его пищевод горел огнем, а голова пульсировала.

— Найди комнату, — прорычал он, выталкивая Корнелию из второго в высшей степени клаустрофобного лестничного колодца, с которым они столкнулись сегодня. — Найди ее!

— Если ты толкнешь меня еще раз, кузен, я изгоню тебя! — прорычала ведьма, бросив на него испепеляющий взгляд через плечо.

— У нас заканчивается время!

— Эй, смотри…

— Ну, тогда лучше дай мне сосредоточиться! — отрезала Корделия, говоря через Аларика, когда она довольно драматично положила руки на бедра.

— Тогда, черт возьми, сконцентрируйся!

— Не запачкай свои трусики в…

— Дверь! — Аларик протиснулся мимо них обоих, пробегая трусцой по тускло освещенному грязному коридору впереди. Северус снова оттолкнул Корнелию, игнорируя ее возмущенные проклятия — потому что Аларик был прав. Прямо впереди единственной вещью на этом уровне была гигантская металлическая дверь. Факелы мерцали по обе стороны, и Северус поспешно помог Аларику с полудюжиной замков, его пальцы были неуклюжи, а сердце бешено колотилось.

Когда они, наконец, все отперли, Северус оттолкнул Аларика с дороги и рывком открыл входную дверь. В тот момент, когда он вошел внутрь, атака на его чувства была мгновенной — и сильной.

Существовала ощутимая разница в температуре между внешним залом и внутренней частью комнаты. Хотя его глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к потолочному освещению, намного более яркому, чем факелы, освещающие коридор, когда Северус смог видеть, он пожалел, что не может. Его дыхание быстро сбилось и вышло облаком перед ним, и он резко остановился, чувствуя, что его ноги просто больше не могут двигаться. Шок. Это был полный шок от открывшегося перед ним зрелища.

Ибо там была Мойра, подвешенная, распятая на невидимом кресте, ее руки были широко раскинуты цепями, вделанными в стены. Его внутренний демон замолчал, когда он впитывал ее, начиная со слоев жемчужных нитей, обернутых вокруг ее лодыжек, достаточно туго, чтобы держать ее связанной. Старая кровь, размазанная по ее ногам, высохла, стекая из раны, которую он еще не мог видеть. Ее нагота заставляла его руки сжиматься в кулаки, ее неземная кожа светилась в холодной подземной клетке.

Вверх, вверх, вверх его взгляд путешествовал… останавливаясь на ее груди. Кто-то проколол их двумя золотыми стержнями, воткнутыми в ее соски, между ними висела тонкая золотая нить, соединяющая их. Казалось, время остановилось, чем дольше он изучал ее.

Демоны привыкли к ужасу — но это не означало, что они ничего не чувствовали, когда на конце палки палача были те, кого они больше всего любили. Северусу хотелось повернуться и убежать, отвернуться, сильно моргнуть, снова попробовать открыть дверь, как будто это могло что-то изменить. Но он не мог. Он должен был увидеть все это. Ему нужно было, чтобы ее образ был выжжен на переднем плане его сознания — чтобы подпитывать его ярость, чтобы усилить его месть.

Как и у Дириэля, ее шею украшали десятки серебряных и золотых ожерелий с жемчужными вставками повсюду, на концах некоторых были кресты. Ее голова была низко опущена — пока взгляд Северуса не скользнул по густой заплетенной короне волос вокруг нее. Медленно, с заметным трудом Мойра подняла глаза, ее губы посинели, ресницы замерзли.

Слезы выступили на ее обмороженных щеках в тот момент, когда их глаза встретились.

Плачущий ангел — она превратила свою клетку в холодную.

Звук грохота позади заставил его действовать. Северус быстро оглянулся и увидел, что Аларик разбивает установленную камеру о стену. Корнелия осталась в дверном проеме, дыхание поднималось перед ней медленными ровными облачками.

Ноги — ног он больше не чувствовал — понесли его к Мойре, и он обхватил ее лицо обеими руками. Все, что он хотел сделать, это прикоснуться к ней, обнять ее, защитить от всего зла своего мира, но он знал, что это не так. Она вздрогнула от ощущения его рук на своих ледяных щеках — она не смогла бы справиться со зверем внутри, с тем, что он жаждал сделать с ней теперь, когда он нашел ее.

— С тобой все в порядке? — прошептал он, затем поморщился. Что за дурацкий гребаный вопрос. — Мне так жаль, Мойра. Я…

— Это моя вина, — пробормотала она хриплым голосом — Дириэль заставил ее кричать. Это не должно было его удивлять, но Северусу пришлось бороться со своей естественной реакцией, его кончики пальцев угрожали впиться в ее кожу. Мойра моргнула, глядя на него, затем заметно сглотнула. — Я… Это моя в-вина.

Он напрягся, затем крепко схватил ее за подбородок, чтобы привлечь ее внимание, заставляя их взгляды встретиться.

— Послушай меня. Ни в чем из этого нет твоей вины, ты понимаешь? Ничего из этого. Ты не сделала ничего, чтобы заслужить это.

— Я ушла, — сказала она, ее слова были похожи на вздох, ее веки отяжелели. — Я…