Благородна и благочестива

– Два, – продолжил ужасный счёт маг воды. Обернулся к подобравшемуся слишком близко лучнику…

Закашлялся. Дрогнула водная гладь – всего на мгновение.

Паладин спешно закончил молитву, сложив руки в защитном жесте. Золотистая вуаль падала на тела и лица поражённых людей, удерживая магию разбушевавшейся стихии. Воин Храма, ещё сияющий благодатным огнём Отца, поднял наконец голову, стрельнул взглядом по сторонам – и стремительно шагнул назад, к карете.

– Куда ты бежишь? – страшно спросил маг воды. Человеческий облик ллей Корнелиус благоразумно не принимал – иначе спущенные снаряды изрешетили бы его на месте. – Долго защиту ты не продержишь, и я выпью всех, до единого. Мальчик мой, не упрямься, отдай камень. Другой дороги в столицу нет. А сквозь меня ты не пройдёшь…

– Я… пройду… над тобой, – задыхаясь, пообещал паладин.

И, подпрыгнув, забрался на крышу кареты.

Камилла, прижатая с одной стороны истово молящимся кучером, с другой – мэмом Гирром, рискнула высунуть голову. Увидела лишь край окна, но и этого хватило: в отражении приблизившегося водяного человека она увидела ллея Патрика Блаунта – на самой крыше кареты. Маг воздуха замер на несколько долгих мгновений – а затем резко напрягся и закричал.

Крик потонул в раскатах грома – настолько внезапных, что вздрогнули все трое. Следом за громом, попирая законы природы, посыпались молнии, щедро оросив землю в опасной близости от кареты. Длинные, ослепительно-синие разряды слились с небосводом, бросая вызов стихии, и с вежи раздались первые крики. И уж если мужчинам не зазорно пугаться, то ей и подавно: Камилла прижалась к боку мэма Гирра, закрыв ладонями уши, пока небо рвалось на части.

Ллей Корнелиус, кажется, что-то понял – но лишь бессильно обрушился на сиявшую золотистой защитой карету и отступил назад, словно прибой.

– Смерч!!! – дико закричали в веже.

Камилла снова выглянула: воины бросились врассыпную, явно прыгая в погреба. Нахмурившись, она посмотрела в другое окно – и крик замер у неё в горле. С неба спускался ураган – лютый, страшный, смертоносный. Потемнел небосвод, затих гром – лишь на долгий, терзающий миг. А затем ураган взвыл, метнувшись к ним – и мэм Гирр крепко обхватил её за плечи, прижимая к себе.

– Сейчас накроет! – шёпотом крикнул Тэрн, и его округлившиеся в ужасе глаза оказались последним, что запомнила Камилла.

Карета взмыла в воздух.

…Обратный путь в столицу королевства Камилла запомнила на всю жизнь. Раньше бывать в центре урагана ей не доводилось. Судя по сдавленным ругательствам кучера и стиснутым губам мэма Гирра, им тоже.

Их швыряло из стороны в сторону, они перекатывались внутри кареты, налетая друга на друга – и если бы не крепкие объятия королевского воина, Камилла бы уже не раз размозжила себе голову о лавки, сундук или окно. Впрочем, приятной удушающая защита мэма Гирра тоже не оказалась: воин крепко прижимал её лицом к жёсткой кожаной кирасе, а стальные перчатки больно впивались в лопатки.

Камилла не жаловалась: не хватало ни дыхания, ни возможности. Страшная темнота упала на них вместе со смерчем, а сумасшедший круговорот и взлёты с резкими падениями длились так долго, что в конце концов перестали даже пугать: хотелось только выжить. Мэм Гирр в конце концов скатился с ней на пол кареты, туда же как-то забился кучер, и вовремя: очередной порыв ветра выбил окна. Путешествие стало ещё опаснее: внутрь забились обломки деревьев, режущие на такой скорости листья и ошмётки самой кареты.

– Патрик, – тихонько проскулила Камилла в грудь Гирра. – Патри-и-ик…

Неизвестно, услышал ли её маг воздуха – но проносившиеся над головой обломки веток, камней и прочего мусора вдруг стали реже, а круговорот словно замедлился. Они начали падать – медленно, но неизбежно.

Вот теперь внутри истерически ухнуло – а ну как теперь разобьются?! Ведь падают, падают же!.. Вот кто придумал, будто «парить над землёй» приятно? Безумец, впервые так сказавший, либо слаб на голову, либо маг воздуха.

– Голову спрячьте! – крикнул ей в самое ухо мэм Гирр. – Сейчас…

Последовал удар, от которого их бросило вверх, едва ли не впечатав в крышу кареты, и вновь швырнуло вниз. И всё стихло.

У Камиллы от внезапного перепада странно заложило в ушах и зазвенело в голове, но первым делом она нащупала сумочку и забралась внутрь дрожащими пальцами. Амулет был на месте.

Кучеру повезло не так сильно: бедолага выбил ползуба, когда треснулся о потолок. Пока Тэрн со стонами и проклятьями разгибался, мэм Гирр осторожно поднял голову, прислушался к оглушающей тишине и медленно расцепил намертво сжатые руки. Камилла с трудом поднялась на колени, затем, упираясь ладонями в скамью, села. Мэм Гирр уже спрыгнул из кареты наземь. Даже дверцу открывать не пришлось – в диком смерче та расшаталась настолько, что висела на одной петле.

Камилла осторожно высунула голову наружу. Вдалеке блистали молнии, а одна разрезала небо в опасной близости от кареты. Гром затихал, а небо стремительно светлело, обнажая яркие звёзды на угольной синеве. Сколько же они просидели внутри?..

– Ллей Блаунт, – позвал Гирр, обходя карету. – Вы живы?

Камилла тоже сидеть внутри не собиралась: потихоньку выбралась из перекошенного остова, спрыгивая наземь. Едва лодыжку не подвернула, но споро побежала за мэмом Гирром: одной в темноте оставаться не хотелось, а кучер ещё не выбрался наружу.

– Патрик, – ахнула она, едва не влетев в спину королевскому воину.

Паладин сидел прямо на земле, чуть поодаль от разбитой кареты, опустив голову на подставленные руки. Длинные молнии исходили из тела мага воздуха, соединяя его с истерзанным небосводом, но стремительно затухали, становясь короче и слабее. В конце концов собрались внутри ллея Блаунта, жутко подсвечивая синеватым отблеском жилы и кости – прямо сквозь одежду и тяжёлый, изорванный плащ.

– Патрик, – дрогнувшим голосом позвала Камилла, выступая из-за спины мэма Гирра.

Королевский воин предупредительно вскинул ладонь, но поздно: наследница Эйросских земель шагнула к неподвижному паладину и опустилась рядом, протягивая ладонь.

– Нет, – вскинулся в последний миг Патрик. – Не трогай!..

Поздно: ладонь Камиллы уже легла поверх напряжённого плеча паладина.

И ничего не случилось.

– Что ты? – тихо спросила она, заглядывая в небесно-голубые глаза. Они стремительно темнели, теряя энергию стихии, но к привычной карей теплоте ещё не вернулись. – Мне не вредит магия стихий… или забыл?

Погладила по плечу, мягко и неловко. И задохнулась, когда паладин вдруг дико глянул на неё – а затем шатнулся вперёд, крепко обхватывая обеими руками.

Мир словно вспыхнул – и тут же погас, оставив внутри лишь желанную теплоту. Рядом с Патриком Блаунтом… дышалось. Легко, радостно. Жарко!.. Вот что значит – «парить над землёй»! А не тот ужас, который они чудом пережили.

А паладин лишь крепче сжимал её в объятиях, зарываясь лицом в обнажившуюся шею. Дышал тяжело, хрипло, так, что в воздухе снова запахло грозой.

– Ты ведь не умрёшь? – задал непонятный вопрос ллей Блаунт. – Ты… будешь… жить?

– Планирую, – сдавленно согласилась Камилла, по-глупому улыбаясь в плечо паладина.

Патрик медленно отстранился, вглядываясь в неё невозможными, сине-карими глазами. Так же медленно поднял руку, едва не касаясь её лица дрожащими пальцами. На кончиках полыхнул разряд, и он тотчас отдёрнул ладонь. А потом порывисто притянул её к груди и поцеловал – в копну растрёпанных, растерявших всю красоту волос.

– Я безумец, – выдохнул наконец паладин-маг, всё ещё прижимая к себе Камиллу. Она не возражала, даже свернулась клубочком, обхватив Патрика за талию. – Я же мог всех вас убить… Клянусь, это в последний раз. Первый и последний. Проклятая стихия… смерть и разрушение…

Над их головами деликатно кашлянули.

– Там невдалеке, похоже, таверна, – просветил, не глядя на благородных, мэм Гирр. Благочестием тут и не пахло. – Куда нас занесло вашими трудами, ллей Блаунт?

Патрик с видимым сожалением оторвался от Камиллы. Выглядел паладин получше: даже живое тепло вернулось и к порозовевшей коже, и к заблестевшим глазам. Будто у костра погрелся.

– Я нёс карету к столице, – припомнил маг воздуха, поднимаясь на ноги. Качнулся, но устоял. Даже руку Камилле подал. – Всю дорогу помнил о том, что нанесу непоправимый вред любому поселению, так что старался близко не подходить. Ллейна Камилла очень вовремя меня окликнула – это место показалось мне тогда, сверху, удачным. Чтобы рассыпаться. Верно, мы где-то на подходе к столице – у северного пути.

– Как же вы на крыше-то удержались? – сдержанно полюбопытствовал мэм Гирр, разглядывая паладина со смесью осторожного интереса и здравого опасения. – Карету кидало из стороны в сторону… кажется, даже переворачивало. Как же вы внутри смерча не потерялись?

Патрик Блаунт странно посмотрел на королевского воина. Помедлил.

– Я не был внутри смерча, – медленно ответил маг воздуха. – Я был смерчем.

Кажется, мэм Гирр проглотил всё, что хотел ещё спросить. Зато Камилла восхищённо выдохнула, едва не подпрыгнув от возбуждения:

– Слияние со стихией! Недаром дед говорил, что ты тоже можешь!..

Патрик передёрнул плечами.

– Я едва не погубил нас. Второй раз… даже пробовать не стану.

Камилла не стала спорить, тем более что выбравшийся наружу кучер огляделся и присвистнул:

– Э! Да мы в окрестностях Стоунхолда! Харчевня, светлейшая! Помните? Мы ж тут завтракать останавливались! Вспоминаете?

Камилла вспомнила: и харчевню, и украденную вилку. Но раз не поймали на горячем, теперь уж пускай доказывают.

– Значит, к утру прибудем во дворец, – прикинула ллейна Эйросская.

– Если лошадей найдём, – почесал в голове кучер. – И повозку. От кареты остов один остался. Неаккуратно бахнули вы нас о землю, дражайший ллей Блаунт!

– Я уверен, можно было и легче, – покраснел маг воздуха. – Но я не знаю, как. Я учился по книгам в ордене Храма, а там немного… Вот и пользуюсь лишь напряжением всех сил и воли. Уверен, ллей Корнелиус поступает иначе, раз с такой лёгкостью купается в собственной стихии. А я едва не надорвался. Простите…

– Вот ещё, – решительно обрубила Камилла. – Мы столько времени сберегли! Дело государственной важности! Нашли, над чем убиваться, – пристыдила ллейна. – Если к утру мы прибудем в Стоунхолд…

Патрик Блаунт вдруг сильно пошатнулся, так что мэм Гирр мигом оказался рядом. И вовремя: маг воздуха уже оседал на ослабевших ногах. Вдвоём с подоспевшим возницей они опустили притихшего паладина на землю, расстегнули фибулу на плаще.

– Кровь, – ужаснулась Камилла, присаживаясь рядом.

Из носа паладина и впрямь стекала тонкая струйка, кожа вновь стремительно побледнела, но дыхание казалось ровным, хоть и слабым.

– Выдохся, – припечатал кучер.

– Надорвался, – согласился мэм Гирр. – До утра в путь никак нельзя: пусть отлежится. Тэрн! Беги в харчевню, буди хозяев, пусть готовят комнаты. И захвати кого-нибудь из помощников, скажи, щедро заплатим.

Камилла быстро выхватила из сумочки кошель, протянула кучеру серебряную монету.