Благородна и благочестива

Глава 6. Бал

Мэма Софур и пэр Нильс стараниями Камиллы попали во дворец до празднества. Точнее, в комнаты для слуг, чтобы ожидать воспитанницу в условиях и компании лучшей, нежели в рыбацком поселении.

Нянька от добрых новостей вначале протрезвела, затем прослезилась, а потом и вовсе принялась за беготню: то набивалась в помощницы пэре Эдне и её горничной, то исчезла и заявилась с почти новым платьем, себ знает, откуда выцепленным, в бережной бумажной упаковке. Правда, чуть засаленной.

– На примерку взяла, – хлопотала нянька. – Глянь, какое пышное! Самое что ни есть лучшее для бала!

На ллейну Бианку, при этом присутствовавшую, Камилла старалась не смотреть.

– Ну же, примеряй! – аж подрагивала от нетерпения Софур, потрясая платьем, которое ещё пару дней назад Камилла сочла бы роскошным. – Рюши-то каковы! А пуговицы – крупные, блестящие, ну ровно взаправдашние драгоценности!

Лицо ллейны Бианки осталось каменным.

– Няня, – прочистила горло Камилла, из вежливости встряхнув грубую ткань подола. – Оно чудное! Но тут такое дело… ллейна Бианка предложила первой…

– Верно, – ожила Бианка, – пэра Эдна целую ночь с платьем возилась. Жаль, если такая работа пропадёт.

На самом деле платье принесли им ночью; ллейна Бианка рассчитывалась с посыльным тайком, но Камилла всё равно заметила. Видимо, у бывшей придворной дамы сохранились связи среди королевских портных да мастериц.

– Жалость какая, – пробормотала Софур, пока Камилла согласно кивала, с трудом удерживая вздох облегчения, – ну, что ж… а может, на потом пригодится, а?

С трудом выпроводив няньку, Камилла вернулась к ллейнам Одетте и Бианке. Последняя вновь запретила своей протеже покидать покои, и этот раз Камилла прислушалась: обряд доказал, что игра началась рисковая. Может, и впрямь лучше не дразнить судьбу.

Пэр Нильс тоже волновался: хотел оставшееся до вечера время посвятить обучению Камиллы придворному этикету да «поставить речь светлейшей ллейне», дабы не ударила в грязь лицом перед его величеством, советом, придворными людьми да высокорожденными гостями. Камилла его успокоила: его величество да совет впечатлить она уже успела, а от придворных её ллейна Бианка защитит. Пустых разговоров Камилла не терпела; всякому трёпу причина нужна. Полагаться, кроме как на свою покровительницу, дочери Золтана Эйросского оказалось не на кого; вот светлая ллейна Бианка и укажет ей нужных людей, с кем и потолковать, и завязать знакомство следует. А там уж как Отец даст: или завяжет, или не следует.

– Вы такая красивая, ллейна Камилла, – улыбнулась Одетта, выходя из опочивальни. Юная дочь Бианки была восхитительна: нежно-розовое платье, светлые волнистые пряди, уложенные с особым мастерством и несколько придававшие ей возраста, что, впрочем, юной Одетте пошло лишь на пользу. Украшений, кроме живых цветов в причёске да драгоценных серёг в маленьких ушках, дочь Бианки не надела. – Платье у вас чудное!

Камилла и сама признавала: чудное. А вот ллейна Бианка почему-то сердито нахмурилась, принимая спешный заказ у посыльного: мол, и цвет тяжёл и лишь для перестарков годится, и ткань уж больно плотная, такая не девице, а вдове подходит, и камни могли бы быть посветлее.

Время поджимало: на Камиллу одевали, что пришлось. Однако дочери Золтана на удивление подошла и тёмно-изумрудная расцветка, и тяжёлая ткань, оттягивавшая подол книзу и придававшая фигуре исключительно строгий силуэт, и тёмные камни, обрамлявшие глубокий вырез, пояс да подол дивного убора. Платье оставляло руки открытыми; мастер приложил пару дивных перчаток с нашитыми на одной из них мелкими белыми камнями. Те обхватывали кисть браслетом, и ллейна Бианка, приглядевшись, обронила, что к столь ярким камням нужна пара.

Пэра Эдна долго промучилась, закалывая жемчуг в волосах Камиллы, но зато результатом осталась довольна даже её придирчивая госпожа.

– День и ночь, – оглядев девиц, заключила строгая камеристка.

Сама ллейна Бианка, в окружении молодых спутниц, ничуть не уступала им в красоте и убранстве. Камилла справедливо полагала, что та намного красивее и изысканнее, чем они с Одеттой, взятые вместе и помноженные вдесятеро.

Судя по взглядам, которые бросали на них встречающиеся на пути придворные, не она одна так считала.

Смотрели вначале на ллейну Бианку – вначале восхищённо или завистливо, в зависимости от того, мужской или женский взгляд падал на неё в толпе – затем узнавали лицо, с любопытством глядели сперва на одну девицу, затем, уже с подозрением и шушуканьем – на вторую.

Ллейна Бианка ловко избегала встречи взглядов, чтобы не пришлось здороваться со всеми подряд, и остановилась лишь у распахнутых дверей огромной залы. Оттуда слышалась музыка, голоса, шуршание платьев, стук каблуков, и лился ослепительный после полутёмного коридора свет.

Камилла почувствовала, как к щекам – так некстати – приливает кровь. Чудодейственные крема пэры Эдны едва ли скрыли бы свекольные щёки, и дочь Рыжего барона несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая дыхание.

– Наша очередь, – коротко тронула её за локоть Бианка, слушая, как привратник перечисляет титулы вновь прибывших. – Ступай рядом с нами и не забудь про поклон у трона его величества.

– …герцогиня… и внучатая кузина его величества короля Родрега Айронфисского, – провозглашал тем временем привратник, – баронесса Эйросская и кузина Рэдклиффская…

– А меня когда позовут? – шёпотом поинтересовалась у Бианки Камилла, потому как говорил привратник долго, а они стояли прямо на пороге залы, под взглядами всех, кто там находился.

Ллейна Бианка грустно улыбнулась.

– Это всё ты, Камилла.

– …и первая претендентка на королевский престол – светлая ллейна Камилла Эйросская!..

Зал ахнул, когда они вошли внутрь. Многоголосие и шум, поднявшиеся после эдакого представления, заглушили даже музыку, а Камилла почувствовала, как прилившая на пороге кровь буквально отливает обратно, оставляя на коже неприятный холодок. Даже зубы едва не застучали.

Они спускались по широкой мраморной лестнице в полнейшей тишине. На последней ступени музыканты вспомнили про свои прямые обязанности и ударили по струнам, а Камилла споткнулась и наступила на подол собственного платья.

Нехорошее словцо потонуло в низкой ноте ближайшего трубача.

Зато напряжение внутри враз отпустило – как рукой сняло. Как говорится, лишившись белья, за фартук не хватаются, вот и дочь Рыжего барона махнула рукой на то, чтобы казаться чуточку лучше. Даже по сторонам глянула наконец, отмечая разодетых и приторно улыбчивых придворных. Показалось, будто добрые лица окружают их словно полукругом, и кольцо медленно сжимается.

У трона, за которым стояло ещё два кресла, ллейны остановились. Реверанс у Камиллы снова получился сомнительным, но короля Родрега это, кажется, не смутило.

– Ллейна Бианка, вы – бесценный дар королевства Айрон, – едва слышно поприветствовал их Родрег. – Однако же ваши места расположены слишком далеко.

Король протянул сухую руку и коротко поманил двумя пальцами – Камилла от неожиданности даже шаг вперёд сделала. Ллейна Бианка вовремя придержала её за локоть, когда мимо них, прямо по воздуху, пронеслись призванные магом земли роскошные кресла. Те остановились сразу у подножия трона, так что сидеть гостьям предполагалось на виду у всех.

– Нет, дорогая, – негромко проговорил его величество, обращаясь к Камилле, которая сосчитала всего два сиденья. – Вам сидеть полагается по левую руку.

Общий гул за спиной достиг такого предела, что дочь Золтана даже оглянуться не посмела. Так и пошла, куда указали, беспомощно обернувшись на ллейну Бианку лишь у самого кресла. Та усаживалась с дочерью у изножья трона, и потому призыва о помощи не увидала.

Дальнейшее представление гостей проходило в напряжённой спешке, даже музыканты словно ускорили мотив. Камилла старалась честно запомнить ошарашенные лица, не ожидавшие увидеть незнакомку прямо у королевского престола, но получалось плохо. А когда сразу за спиной вырос светлый ллей Салават, стало ещё хуже.

– Стать равным среди первых, стать первым среди равных, – задумчиво проронил вкрадчивый голос за спиной. – Что ж, с первой частью ты справилась играючи, дорогая внучатая кузина. Что собираешься делать дальше?

– Забрать то, что положено, и прихватить то, что сами дают, – не замедлила с ответом Камилла, разглядывая собравшихся придворных. Те ожидали слова его величества, и даже тихие беседы постепенно утихали. – Спасибо, что спросили, ллей Салават.

– Полагаешь, справишься? – усмехнулся старший советник, опираясь локтем о спинку её кресла. – Бианка не сможет ни дать тебе защиту, ни помочь за пределами дворца. Она бедна и в двойственном положении: от бывшего рода Ватерлисских осталось лишь имя, изрядно потрёпанное. Но в нём спит магия воздуха, и этим он ценен. Что до имущества… денег… ни отец, ни муж не оставили Бианке ни гроша, и, если бы не личное расположение Родрега… Камилла, ты выбрала слабого союзника для опасной игры. На что рассчитываешь?

– Ллейна Камилла, – задумчиво поправила дочь Рыжего барона, глядя, как его величество с трудом встаёт, призывая ко вниманию. – Я рассчитываю делать то, что могу, тем, что имею, и там, где нахожусь, ллей Салават. А нахожусь я ровно на шаг ближе к его величеству, чем вы, – Камилла встала из кресла.

Не солгала: благодаря креслу и расположению и впрямь находилась. Старший советник рвано выдохнул за спиной.

– Так потеснись, – зло усмехнулся Салават, наступая ей на полог платья. Ткань опасно затрещала.

Камилла качнула головой, слушая, как его величество поясняет присутствующим тайну происхождения нежданной гостьи – и законы престолонаследия, из-за которых дочь Золтана Эйросского здесь и оказалась. Медленно провернулась, на пробу дёрнувшись под крепким каблуком Салавата.

– Я могу угодить только одному человеку в день, – приветливым шёпотом откликнулась Камилла. – Сегодня не ваш день, ллей Салават. Боюсь, что и завтра Вам не повезёт...

Пришлось несколько извернуться, чтобы удержать равновесие на одной ноге и ткнуть острым каблуком другой в тяжёлую ступню несговорчивого советника. Ллей Салават зашипел и шагнул назад, а Камилла выпрямилась, стараясь, чтобы глазастые придворные не заметили родственной перепалки.

– Базарная девка… ты ещё не понимаешь, во что ввязалась. Я – маг воды, старший советник короля и богатейший человек в Айроне. Даже если Родрег назначит тебя наследницей, я сломаю тебя, дорогая кузина, не пройдёт и дня после коронации. Или ты думаешь, что справишься со мной?

Камилла впервые обернулась, чтобы посмотреть в глаза неожиданно обретённому родственнику. Ллей Салават выглядел получше, чем с утра: всё же приоделся на праздник, и выглядел даже привлекательно. Мэме Софур такие нравились: умные, худощавые да желчные на вид. Нянька подобных мужчин заливала любовью так, что те теряли и ум, и желчность, и убегали прочь, позабыв про мужскую гордость. Камилла её вкусов не разделяла, но уважала право на мнение. Жизнь на Островах учила многим диковинным вещам.