Благородна и благочестива

Бианка посмотрела на неё долгим и странным взглядом, даже Одетта оторвалась от книги, нерешительно стрельнув взглядом от матери к подруге.

– Вот и твой отец так же говорил, – только и обронила Бианка Ватерлисская, отворачиваясь к окну.

Пейзаж за оконцем экипажа постепенно менялся: вместо безбрежных полей да холмистых долин – пролески, каменистые склоны да прохлада, всё усиливавшаяся с отдалением от жаркого побережья.

– Накинь, – Бианка протянула Камилле шерстяную накидку с рукавами, проследила, чтобы Одетта отложила чтение да оделась тоже. – К третьему рассвету, если поторопимся, уже въедем во владения Эйросских ллеев. В Эйросских горах всегда прохладнее, чем в долине.

– У нас и горы есть? – оживилась Камилла.

– И озёра, и леса, – подтвердила ллейна Бианка. – Полей не так много: почва камениста, растёт неохотно. Если бы ллей Тадеуш не запустил хозяйство – верно, и земледельничество удалось бы поправить.

– Мой дед совсем нас не ждёт, – задумалась Камилла. – А что же регент королевский?

– Вероятно, тоже не обрадуется, – сухо ответила Бианка. – Потому его величество и отправил меня – ллей Корнелиус может отказать в приёме тебе и наречь самозванкой, но со мной вынужден будет посчитаться.

– А указ? – удивилась Камилла. – Его величество письмо же передал? И ему не поверит?

– Письму – поверит. Но так ли сложно «потерять» письмо, дитя мое? Или случайно заточить гостью в подземельях? И потом развести руками, мол, не появлялась такая на пороге, в первый раз слышу? Его величество не доверяет никому, и правильно делает.

– А вам – доверяет?

Вместо ответа ллейна Бианка бросила на дочь беглый взгляд, надела зачем-то бархатистые перчатки и потянулась к дамской сумочке, с которой никогда не расставалась. Как знала Камилла, придворные дамы в таковых носили или пудру, или благовония, или тайные письма, или прочие женские хитрости.

Ллейна Бианка достала амулет стихий.

Камилла даже ахнула: гладкий белый камень, который Родрег заточил в пол главной залы дворца, лежал сейчас на ладони у наследницы рода Ватерлисских, и переливался двумя цветами: зелёным и золотистым.

Одетта глянула расширившимися глазами на мать, на гладкий сверкающий камень, сглотнула и закрыла книгу.

– Двухцветный, – совладала наконец с удивлением Камилла. – Это, выходит?..

– Кровь его величества и кровь старшего советника, – кивнула ллейна Бианка. – Мага земли и мага воды. Его величество Родрег не сказал мне, как добыл кровь Салавата, но, верно, король ещё в силе, раз провернул такое. Когда доберёмся в Эйросский замок, следует незаметно от регента пополнить амулет также и кровью мага огня.

– Моего безумного деда, – педантично уточнила Камилла. – А дальше что?

– А дальше, дитя, нам придётся лишь полагаться на милость Отца Небесного, – пряча амулет в тряпицу, а затем и в сумочку, ответила Бианка. Сняла перчатки, также складывая внутрь. – Его величество сказал, что Тадеуш перед постигшим его несчастьем сообщил ему, будто разгадал тайну рода Ватерлисских. И что сумеет добыть кровь мага воздуха. А это значит, что впервые за последние века мы сумели бы создать истинный амулет стихий! – ллейна Бианка даже чуть порозовела от волнения. – И найти наследника престола, если он ещё жив! С этим амулетом сильный маг сумеет заглянуть и в прошлое, и в будущее, разбить любые чары, разогнать любого врага! Если бы только твой дед вспомнил…

– Задача усложняется, – кисло подметила Камилла. – Отобрать замок у регента, навести там порядки, а заодно пробудить в дедуле память, если там ещё что-то осталось, и узнать, где найти мага воздуха.

– Это не всё, – удивилась Бианка. – Затем следует отыскать мага воздуха, пролить его кровь на амулет, и доставить его обратно во дворец. Времени у нас мало…

– Ну, как всегда.

– …а ллей Салават, если обнаружит, что мы забрали амулет, придёт в ярость. Потому что если и есть в мире что-то, что ему по-настоящему дорого, так это амулет стихий.

– Не престол? – на всякий случай уточнила Камилла.

– Не престол, – убеждённо ответила Бианка. – Престол он бы мог забрать себе годы назад, устранив Родрега и Тадеуша. И сил, и влияния у Салавата бы хватило. Но раз не сделал этого тогда, значит, главная цель его – не престол. Салават, пожалуй, сильнейший из трёх оставшихся магов, и посвятил многие годы на изучение стихий. Ему нужно нечто большее, чем деньги и власть. Этого у него и так в избытке.

– Но и от престола он не откажется, – дёрнула щекой дочь Рыжего барона. – Просто торопиться ему ни к чему: наследника нет, дед обезумел, он теперь единственный пре-тен-дент. А тут я.

– А тут ты, – мягко согласилась Бианка. – Твоя кровь ему не нужна, а твоё посягательство на трон – высшая степень наглости. Я понимаю Салавата: он раздражён.

– Когда мэм Фаиль раздражался, то сквернословил и швырялся деревянной утварью, – задумчиво проронила Камилла. И пояснила, – чтоб не попортить глиняную да стеклянную. А светлый ллей Салават – человек по всем законам воспитанный. Лишь кланяется учтиво да убийц с отравами посылает.

Бианка помолчала.

– Маги воды не могут убивать, – наконец тихо отозвалась она. – Их стихия – это исцеление. Но чужими руками действовать ничто не мешает.

Ллейна Одетта давно уж не читала: тряская дорога, интересная беседа да сгущавшиеся сумерки не позволяли должным образом погрузиться в мир дворцовых премудростей да хозяйственного планирования. По правде, от долгого и трудного пути устала даже Камилла: тело затекло, голова уже побаливала от постоянной тряски, темы для разговоров исчерпаны, а короткие стоянки для справления нужд убедили дочь Рыжего барона в том, что и нянька с пэром Нильсом держатся лишь на честном слове, а пэра Эдна – из чистой гордости.

– Мы должны были уже подъезжать к таверне, – обеспокоилась ллейна Бианка. – Отчего так долго?

Постучав вознице, ллейна Бианка задала ему тот же вопрос.

– Дак мэм Арден велел ещё у пролеска свернуть, – удивился кучер. – Говорит, так срежем целый кусок пути да вывернем прямо к поселению. Там и отдых, и постой. Лошади утомились, им долгий покой нужен.

Ллейна Бианка задумалась, но только кивнула, то и дело бросая хмурые взгляды в оконце. Пролески остались на основной дороге; здесь же тропа оказалась более неухоженной, экипажи то и дело подпрыгивали на толстых кореньях, а близкие ветви хлестали по крыше.

– Лес кругом, – чуть испуганно присмотрелась Одетта. – Мама, мы точно той дорогой едем?

Ллейна Бианка тревожно глянула на дочь, но не ответила – отвлёк очередной громкий стук ветви о крышу. Та даже прогнулась, и сверху словно топот ног раздался. А потом короткий вскрик потонул в топоте копыт, и экипаж дёрнулся от резкого галопа.

Лошади испуганно хрипели, ржали, но несли через темень леса экипаж, едва не ломая ног. От резкого движения все три ллейны попадали с мягких сидений, едва не треснувшись лбами, и Камилла ощутила пальчики Одетты на своём запястье. Судорожная хватка у юной ллейны оказалась крепкой – руку словно в капкане зажало.

– Что там?! – крикнула Бианка, стуча вознице. – Чэд, что происходит?

Незнакомая рожа, показавшаяся в оконце, мерзко осклабилась.

– Кувыркнулся с повозки ваш Чэд, – почти приветливо пояснил разбойник, вытирая потёкший нос. – Мы с Сэмли прокатим вас, красотки? Да тут недалеко!

– Арден! – высунувшись из другого окна, прокричала в темноту леса Бианка. – Арден, на помощь!!!

Топот копыт и колёс второго экипажа затихал где-то вдали: никак, разбойники уводили их в сторону от лесной тропы, на другую дорогу. Сзади ещё слышались звуки погони, когда на подножку с крыши спрыгнул другой нападавший, распахнул дверцу, оглядывая перепуганных женщин.

– Э, крали! – поцокал языком он, зорко вглядываясь в Камиллу. – Ну-ка, украшения снять, сумочки-то с каменьями тож отдавайте! А ты, рыжая, на выход! Слышь? Ты-то нам и нужна!

Камилла вскипела. Сколько раз повторять?!

– Медный!!! – взревела дочь Рыжего барона, когда тот ухватил её за руку.

И тут же взвыл от боли, отдёргивая кисть с воткнутой в неё медной вилкой. От жути происходящего – и человека поранила, и вилки лишилась! – Камилла и дальше действовала бездумно: рухнув на пол экипажа, что мочи двинула нападавшего каблуками по лодыжкам. Тот стоял на самом краю подножки, когда спрыгнул с крыши, а оттого не удержался – с воплем сорвался со ступени, и тотчас хлюпнул, поймав на ходу толстую ветвь. Дверцу в экипаже едва не оторвало вместе с ним, но ллейна Бианка вовремя её захлопнула.

– Там ещё один! – дрожащим пальцем указала Одетта на место возницы. – Ллейна Камилла, вы же его тоже, да?..

Поразившись, что её принимают, никак, за бывалую разбойницу, Камилла пересела с пола экипажа на сидение, тяжело дыша и обмениваясь взглядами с ллейной Бианкой.

– За нами, кажется, погоня, – наконец услышала ллейна Бианка. – Топот дружный, только не могу понять: разбойники ли, или солдаты?

– От этого всё равно надо избавляться, – прохрипела Камилла, кивая на место возницы, отделённое перегородкой. – Пока напарничка не хватился да не завёз себ знает куда.

Ллейна Бианка ещё раздумывала, а Камилла уже скинула плащ и тёплую накидку, да подвернула подол походного платья повыше колена. Ллейна Одетта стыдливо ахнула, а дочь Рыжего барона приоткрыла дверцу, оценивая темноту, ветви, хлеставшие по стенкам и грозящие покончить с ней так же, как и с разбойником, и скользкие от пыли и грязи ступени. А потом несколько раз вдохнула и развернулась к ночи спиной, хватаясь руками за козырёк дверцы.

Лазить по деревьям юная Камилла научилась ещё лет в восемь. Перемахивать через заборы чуть позже, годам к двенадцати. Но ни разу не проделывала тот же трюк на несущейся в ночи повозке, рискуя потерять волосы, платье, зубы и жизнь.

– Ты, что ли, Сэмли? – гаркнул разбойник, когда она запрыгнула на крышу экипажа, удерживаясь за неё сразу четырьмя конечностями. Снизу ей подавала тяжёлую трость ллейна Бианка, но Камилла боялась руки разжать на скользкой крыше. Всё-таки дурацкая оказалась затея!

Оглянувшись, Камилла присмотрелась: показалось, будто сзади мельтешат лихорадочные огни, да слышится звон стали. Да и то сказать – от дикой скачки светильник у места возницы тоже раскачивался, как безумный, грозя выплеснуть остатки масла на голову непрошенному погонщику.

Решение созрело мгновенно. Подтянувшись, дочь Рыжего барона взялась за обжигающее дно светильника, одним махом опрокидывая тот на голову разбойнику.

Непрошенный возница заорал, как безумный, хлестнув лошадей и вскочив на козлах, но прыгать с несущегося экипажа и не думал. Развернувшись и увидев виновницу, он взревел, растирая кипящее масло по голове, и одним прыжком вскочил на крышу.

Камилла в тот же миг скатилась на его место, не удержавшись на очередной кочке. Руки сами нащупали поводья, и она хлестнула что есть силы, замучивая взмыленных лошадей. Те захрипели, заскользили копытами на очередном повороте, экипаж развернуло, и позади раздался тяжёлый удар – разбойник на крыше всё-таки не удержался. Да и сама Камилла не удержалась бы, без толку то подгоняя, то пытаясь сдержать лошадей. Управлять даже единственным конём ей не доводилось, а тут целых два!