Благородна и благочестива

– Помогите ему! – болезненно вскрикнула Камилла, когда воины спешились. Поднялась на ноги, отбрасывая растрёпанные пряди с лица. – Это воин королевской стражи, пэр… э… мэм… э…

– Гирр, – едва слышно выдохнул молодой солдат, поворачивая к ней разбитую голову. – Меня… зовут… Гирр… светлейшая ллейна…

Воины сторожевой вежи переглянулись.

– Ллейна? – сурово спросил один.

– Светлейшая? – задумчиво уточнил второй.

Вдвоём у них получилось сдвинуть хрипящего коня и высвободить раненого всадника. Животное пришлось добить; при падении верный скакун переломал ноги.

– Нужна повозка, – глянув на уже затихшего Гирра, определился один из воинов. – Я распоряжусь.

– Там, в лесу, остались наши друзья, – быстро заговорила Камилла. – Два экипажа и ещё один воин королевской стражи! Нужно выслать за ними подмогу. На нас напали в дороге… погоня…

– Эти вопросы – не со мной, юная… – воин нахмурился, оглядел Камиллу с головы до ног и умолк.

– Камилла, – выпрямилась дочь Рыжего барона, вскидывая голову. – Ллейна Камилла Эйросская! Я еду в замок, навестить деда, светлого ллея Тадеуша Эйросского! И мне понадобится вся помощь, которую вы сможете предоставить!

Воины пограничной вежи молча смотрели на неё до тех пор, пока Камилла не выхватила из сумочки ллейны Бианки пакет с королевской печатью. Ткнула им поочерёдно под оба носа.

– Печать узнаём, – посуровел один, постарше. – А про что там написано, даже наш начальник не разберёт: грамотных в веже один лишь писарь, да и тот в ближайшую деревню якобы за пергаментом свалил.

Камилла едва не взревела от нетерпения: там, в лесу, погибали сейчас её друзья, а здесь, уже у порога собственных владений, она не могла ни добиться помощи, ни даже получить защиту.

– Тогда ведите к начальнику, – притопнула ногой и тут же скривилась от боли Камилла.

– Ну так залазьте, юная ллейна, – вздохнул воин постарше. – Пока ваш Герр не помер.

– Гирр, – поправила Камилла, с гримасами хватаясь за седло.

В сторожевой веже, против ожиданий, действовали слаженно: им навстречу уже выдвигалась повозка за раненым, да люди на ней, чтобы с павшей лошадью разобраться. Оставить на дороге – так смрад по всей округе пойдёт, да и нечисть заведётся. Начальник сторожевой вежи к их приезду только проснулся, и новости с утра его не порадовали. Выслушав Камиллу, разглядев пакет бумаг с королевской печатью да что-то прикинув в уме, он махнул рукой своим воинам.

– Далеко искать не поедем, – предупредил начальник, грузный и усатый дядька с уставшим от жизни лицом. – За рекой – уже не Эйросские земли, власти там мы не имеем. Так что надейтесь на удачу да на милость Отца, а мы лишь сделаем положенное.

Возражать, угрожать и требовать не получилось. Камилла таких знала: с места не сдвинутся за пределы жизненно необходимого, да и службу свою знают крепко. Проследив, чтобы Гирра перенесли в казарму да занялись ранениями, Камилла, прихрамывая, нашла начальника и не отлипала от него уже до самого полудня, чтобы не пропустить возвращения гонцов.

Пограничная вежа оказалась небольшой, с двумя десятками воинов, единственной казармой, оружейной да складом с харчами. Из невоенного населения здесь оказался кухарь, поварёнок, кузнец, травник да конюх, а единственной женщиной оказалась крепкая, под стать супругу, жена кузнеца. Писарь, принимавший подати на въезд в Эйросские земли с торговых караванов, и впрямь отлучился в ближайшую деревню. Якобы за пергаментом да перьями, но Камилла ещё до обеда узнала, что за любовью: вроде как невестой обзавёлся. И то, сидеть с двадцатью суровыми пограничниками и усатым начальником – не Отец ведает какая радость.

– Едут, – позвали со стены, как раз когда начальник вежи не выдержал и велел Камилле отправляться к своему Хирру. Вроде как проведать раненого.

Камилла, припадая на ушибленную ногу, с трудом поднялась по крутой деревянной лестнице на стену у частокола. Сердце радостно забилось и тут же тревожно дёрнулось.

Со стороны леса подъезжал всего один экипаж.

Болезненно кривясь и уже не оправляя смятого, пыльного платья, Камилла скатилась обратно к воротам, с нетерпением ожидая прибытия разбитой кареты. Следом за экипажем подъезжали и двое отправленных на поиски всадников. Они же первыми и ворвались в ворота сторожевой вежи, спрыгивая наземь и выправляясь перед начальником.

– Второй экипаж, по словам выживших, разбойники увели в сторону, – отчитался один из них. – Мы проехали по основному тракту, но следов там много – натоптали за ночь. Только и разобрали, что увели карету в сторону западной дороги.

– Куда? – тревожно переспросила Камилла. – Какой?..

– На запад, – мельком глянув на девицу, а затем на начальника, повторил гонец. – Через лес к равнинным землям Рэдклиффских ллеев. На той дороге мы обнаружили мёртвого королевского воина – зарезан в бою. Мы его в сторону отнесли да в лесной яме схоронили. Меч и шлем у изголовья оставили – место приметное, на обратном пути найдёте.

Камилла села.

Так получилось, что прямо на пенёк, к которому привязывали лошадей, но вставать сил уже не осталось. Когда в ворота въехала и остановилась разбитая в беспощадной гонке карета со взмыленными лошадьми, Камилла даже не поднялась.

Из экипажа, дико оглядываясь и причитая, выползла мэма Софур, за ней – пэра Эдна, и уже вместе женщины подали руки красному от смущения, но слишком измученному за тряскую дорогу пэру Нильсу. Пожилой учитель не сразу утвердился на ослабших ногах, но, зацепившись взглядом за Камиллу, радостно вскрикнул и ожил.

– Ллейна Камилла! Светлейшая! Жива!.. – в голос ахнул пэр Нильс, всплёскивая руками.

Мэма Софур, причитая, раскрыла объятия, но тут же и остановилась, наткнувшись на мёртвый взгляд Камиллы. Пэра Эдна поняла быстрее.

– Наш защитник погиб, – тихо подтвердила камеристка ллейны Бианки. – А второй экипаж увели ещё до рассвета – мы и не заметили, как. А если бы и заметили, то ничего не смогли бы сделать.

Камилла посмотрела на трёх замерших перед нею слуг и в один миг поняла, что взрослые люди, которых она ждала, чтобы спросить совета, ждут распоряжений как раз от неё.

Избежать ответственности в единственный миг слабости не удалось.

Медленно и тяжело, не глядя на разбитые костяшки и стёртые ладони, наследница Эйросских земель развязала сумочку ллейны Бианки, отвела пальцами в сторону пакет с бумагами, дорогие перчатки и тряпицу с амулетом, и нашла наконец то, что искала. Знакомое с детства оружие, с которым ученица мэма Фаиля обращалась лучше всего.

– Вознице скажите, чтобы лошадей сменил, – бесцветно заговорила Камилла, доставая кошель с монетами. – Потребуется доплатить – доплатим. Пэра Эдна, в казарме лежит мэм Гирр – распорядитесь о том, чтобы о нём честно позаботились. Денег оставьте на расходы, – Камилла протянула серебряную монету камеристке, – и передайте, что добавим ещё, если потребуется. Няня, найди воды и припасов в дорогу, – Камилла протянула в подставленную ладонь несколько медных монет. – Выезжаем немедленно.

Главенство юной ллейны приняли безоговорочно. Пэр Нильс – потому как искренне в неё верил и называл светлейшей ещё тогда, когда все прочие считали безродной нищенкой. Пэра Эдна – потому что в отсутствие ллейны Бианки и Одетты оказалась без защиты и без службы, и строго следовала этикету. А этикет признавал ллейну Камиллу главной в их уменьшившейся компании. Да что этикет – даже его величество признал, и этого авторитета пэре Эдне хватило, чтобы самоустраниться от принятия сложных решений. Нянька в непривычной среде и вовсе растерялась, без сопротивления отдав право голоса воспитаннице. И то сказать – Камиллу она с каждым годом побаивалась всё больше.

Возница, верно, устал за бесконечный путь, но отправиться вслед за товарищем Чэдом, которого наверняка либо убили, либо сбросили по пути в канаву, он не хотел. Даже смутная надежда на то, что на Эйросских землях им уже ничего не грозит, не утешала.

– Эйросский замок далеко? – уточнила у начальника вежи Камилла, когда они приготовились к отбытию.

– Проедете деревню и к вечеру въедете в Очаг. Это город на пути в Фэйерхолд, – пояснил тот, внимательно оглядывая Камиллу. Опытный пограничник, начальник вежи угадал в девице важную гостью, и на всякий случай был вежлив. – В Очаге, верно, заночуете, а к обеду, если поутру выедете, доберётесь до Фэйерхолда. Замок расположен сразу за городом, через мост. Не промахнётесь.

– Благодарю, – подумав, проронила дочь Золтана Эйросского. Вложила серебряную монету в руку начальника и кивнула на казармы, – проследите, чтобы за Гирром присмотрели. Как очнётся да в силах будет, пусть направляется следом за нами в замок.

Королевский воин, верно, имел указания после доставки наследницы престола вернуться обратно в Стоунхолд, однако Камилла догадывалась, что помощь ей ещё пригодится. Молодой да пригожий солдат дело своё знал отменно; отчего не прибрать такого к рукам, покуда не хватились?

Камилла недолго ехала внутри кареты: вчетвером внутри оказалось тесно, с учётом того, что одной из персон являлась мэма Софур, занимавшая почти всё сидение с одной из сторон. Да и мрачное настроение спутников давило: с начала опасного путешествия они потеряли горничную, двух воинов, кучера, а теперь ещё и ллейн Бианку и Одетту! Камилла старалась честно верить, что ллейна Бианка права, и что опасность им не угрожает, однако не имея никаких новостей от последней, не зная, где они и куда их увезли, дочь Золтана тревожилась всё сильнее. Даже сама себе удивлялась. Фамильное наследство обернулось крупной игрой, и Камилла подозревала, что в руках у неё одна мелочь, в то время как все козыри как раз у соперников. Что ж, краплёными мэм Фаиль тоже учил играть.

– Надо добраться до замка, – обронила Камилла, когда тишина в карете стала совсем уж тягостной. – Там, под защитой его стен, нам ничего не грозит. И, если повезёт, регент или дед вышлют помощь ллейнам Бианке и Одетте. Сейчас мы бессильны.

Пэр Нильс согласно кивнул и всхлипнул, тотчас поспешно отворачиваясь, а мэма Софур сочувственно глянула на тщедушного учителя и утешающе обняла его за плечи. В жарких объятиях няньки тот почти потерялся и, кажется, едва не задохнулся, но отстраняться не спешил.

– Пэра Эдна, – обратилась к камеристке Камилла, – вы останетесь со мной? Пока мы не выясним, что случилось с ллейнами Бианкой и Одеттой.

– Почту за честь, юная ллейна, – сдержанно склонилась камеристка.

Камилла кивнула и постучала вознице. Подождав, пока карета приостановится, дочь Рыжего барона перебралась на облучок, игнорируя удивлённые взгляды кучера. Невзирая на пробирающий холод с гор, места вокруг становились всё краше. Не случись с ними беда, сейчас Камилла вовсю восхищалась бы красотами собственных земель и гордо приглашала бы благородных ллейн в фамильный замок. Увы, теперь делить радость от сине-зелёных лесов, обступивших дорогу, нависающих над ними гор, сбегавших по холмам быстрых ручейков и пробегавших по дороге зайцев оказалось не с кем.

Они ехали в сторону заката, так что уходящее солнце щедро поливало золотым светом и жёлтую дорогу, и тёмно-зелёную траву у обочин. Деревню миновали ещё днём, не задерживаясь: ничего примечательного в поселении не оказалось. Часовенка Небесного Отца, деревянные срубы да обнесённые плетнем клочки земли. И поселяне, провожавшие карету долгими взглядами и короткими возгласами.