Благородна и благочестива

– Помню, – тихо и серьёзно отозвался паладин.

– Отец, нам и впрямь домой нужно! – подскочила Камилла. – Он назад утёк – в Эйросские земли! Там… место важное! Ллей Корнелиус про возрождение магии говорил…

– …и путешествии по мирам, – вдруг негромко закончил ллей Салават. – Мне кажется, брат и сам не понимает, куда приведёт его грандиозный эксперимент.

– Выступаем немедленно, – решил ллей Золтан, мгновенно подобравшись. – Я – не лучший сын…

– Не поспоришь, – вежливо и холодно согласился ллей Салават.

– …но если отцу грозит опасность…

– Занимайся, – кивнул старший советник. – А я, с вашего позволения, удалюсь.

– И не поможете нам? – негромко позвал паладин.

Ллей Салават, поддерживаемый камердинером, медленно обернулся – уже у порога. Приподнял бровь.

– Вам – я уже помог, ллей Блаунт. Заметьте, от вас – даже оплаты не требую. Что взять с обедневшего ллея, да ещё и служителя храма Отца? Вы же обеты давали о нестяжательстве и прочей духовной шелухе. Толку с вас? Одним только и радуете – благородством и благочестием. Этого богатства во дворце уже давно не наблюдалось, а надежд на наследного принца мало. Ллей Рафаэль, – обратился к подобравшемуся пирату старший советник, – я не вправе вам указывать и даже не смею советовать – вы ведь ещё не коронованы. Однако я бы предпочёл, чтобы вы жили – потому что иначе на троне окажется кто-то из рода огня. Если выживут, – задумчиво прибавил ллей Салават. – Прислушайтесь к совету мудрого человека: оставайтесь во дворце. От Эйросских земель далеко, нас не заденет сразу, случись неприятность. Впрочем, если вы таковы, каким мне показались, то вряд ли меня послушаете. И, признаюсь, до того, как не увижу вас на троне, меня это мало волнует. Желаю удачи.

Двери за ллеем Салаватом и камердинером захлопнулись, и некоторое время в приемной царила тишина.

– И это – мой будущий советник? – обрёл дар речи Рафаэль.

– Ллей Салават – опытный советник, – рассудительно заметил паладин. – В делах государственных, верно, дурного не подскажет. И если вы сядете на трон, то будет пылинки с вас сдувать – чтобы Эйросский род не сел вместо вас. У вас надёжный союзник, ллей Рафаэль. Прислушайтесь к нему.

– И тебя вообще не задело, как он только что по тебе проехался? – поразился бывший пират, спрыгнув с подоконника.

Паладин медленно, на пробу, поднялся. Утвердился на ещё слабых ногах.

– Он нигде не соврал, – проронил Патрик, глянув на Камиллу. – Имущества у меня и впрямь… нет.

– Бесприданник, – припечатал ллей Золтан.

Камилла стрелой взвилась в воздух.

– Вспомни, с чем ты оставил меня, папа! – взорвалась дочь Рыжего барона. – С хижиной да нянькой – вот и всё приданое! И если бы не пэр Нильс, открывший мне глаза на то, что я могла бы иметь, но не имела – я бы так и сидела там, на Островах, в весёлой компании! Этого ты добивался, оставляя меня одну? Я люблю Патрика Блаунта – и выйду за него замуж, даже если ты придержишь родительское благословение!

В приёмной вновь воцарилась тишина. Мэм Гирр старательно рассматривал лепнину на колоннах, Патрик осторожно коснулся сжатого кулака Камиллы, а ллей Золтан не сразу нашёл, что ответить красной от гнева дочери. Один лишь наследный принц восхищённо присвистнул и беззвучно захлопал в ладони за спиной Рыжего барона. Даже подмигнул Камилле, явно наслаждаясь представлением.

– Я так понимаю, – прокашлялся наконец ллей Золтан, – за тебя, Блаунт, уже всё сказали?

– Я люблю вашу дочь, ллей Золтан, – тихо и твёрдо ответил паладин. – И сделаю всё, чтобы она была счастлива.

– А когда ты успел попросить её руки, ловкач? – вдруг заинтересовался Рыжий барон, поглядывая на всё ещё кипящую дочь. – Камилла не говорила.

Паладин явно стушевался.

– Я не… не успел, – покраснев, признался ллей Блаунт. – Я собирался, но…

Золтан расхохотался. Так, что даже хрустальные кувшины, оставшиеся в живых, звякнули. Рыжий барон ошеломлённой тишиной не смутился: рухнул в кресло, вытирая брызнувшие из глаз слёзы.

– Бедный… – в перерывах между всхлипами выдавил ллей Золтан, – бедный, бедный Блаунт! Так влипнуть… Да она же тебя окрутила в два счёта!..

– Себя бы вспомнил, папенька, – огрызнулась уязвлённая Камилла. – Маменька с тобой тоже быстро справилась.

Золтан вытер слёзы, скупо улыбнулся и встал, размашисто шагнув к Камилле. Положил обе ладони ей на плечи.

– Это – моя дочь, – тихо и торжественно произнёс он, даже не скрывая отцовской гордости. – Береги её, ллей Патрик Блаунт. Клянусь небом, ты сам виноват! Вляпаться в такую невесту…

– А ты куда, отец? – удивилась Камилла, когда Рыжий барон резко развернулся, направляясь к двери.

– Договорюсь с Салаватом о том, чтобы он не препятствовал возвращению ллейны Бианки домой, – отчеканил ллей Золтан, мельком обернувшись.

– Но… у неё нет дома, – ещё больше растерялась Камилла.

– Её дом – в Эйросском замке, – отрезал Рыжий барон. – Рядом со мной.

– Так… её бы спросил для начала, – предложила дочь. – Может, ей у ллея Салавата хорошо?

Мэм Гирр вздохнул, не разжимая губ: чужие сердечные дела явно утомили воина похлеще любой битвы. Ллей Рафаэль же вдруг принюхался и, поморщившись, безуспешно подёргал створку окна.

– Ты у своего безумца мнения спрашивала? – Золтан кивнул на счастливого и пунцового от внимания паладина. – То-то. Я слишком долго ошибался, дочь, чтобы медлить и дальше. И это тебе я должен сказать спасибо за то, что напомнила. Меньше говори, больше действуй.

И Рыжий барон усмехнулся совсем по-мальчишески, почти задорно, как делал когда-то очень давно. Камилла несмело улыбнулась в ответ, провожая отца взглядом. Обняла Патрика, чувствуя его сильные руки на своих плечах. Счастливо зажмурилась. И тут же вздрогнула от дикого грохота и шума посыпавшихся стёкол.

Наследник престола воровато отпрыгнул от уничтоженного окна, пряча светящиеся от магии земли руки.

– Я что? – пробормотал Рафаэль, отступая подальше от осколков. – Я открыть только хотел, а то мертвечиной из спальни потянуло. Створки деревянные, я и захотел, чтобы… ну в общем… распахнулись они. Кто ж знал…

Ллей Патрик шагнул к окну, внимательно разглядывая треснувшее, пустившее свежие побеги окно. На некоторых ростках уже распускались почки.

Паладин покачал головой.

– Вам следует овладеть своей стихией, ллей Рафаэль, – вежливо подсказал маг воздуха. – Или вы разрушите собственный дворец.

Мэм Гирр страдальчески сморщился и стоически промолчал. Верно, впервые за недолгий срок службы начальник охраны пожалел о новом назначении.

Мэм Гирр остался во дворце – единственный верный человек, на которого мог бы рассчитывать наследник короны по возвращении. Сам принц Рафаэль от данного слова не отступал и отправился вместе с Рыжим бароном и его спутниками, как и намеревался. Дворец пугал будущего короля, а старший советник, выбивший себе негласное право на помилование, пугал ещё больше.

– Когда ещё с таким размахом попутешествуем? – плюхнувшись на мягкое сиденье королевской кареты, блаженно выдохнул бывший пират.

Камилла, уже сидевшая внутри, подпрыгнула и проснулась. Выезжали задолго до рассвета, в полной темноте, а потому дочь Рыжего барона не успела ни выспаться толком, ни привести себя в порядок как следует. Без камеристки приходилось сложно; кое-как уложив длинные пряди в косу, Камилла столь же неумело воспользовалась содержимым дамского туалетного столика и надела дорожное платье, любезно предоставленное родственницами ллейны Бианки. Ромина и Рогнеда запомнили медноволосую спутницу ллейны Ватерлисской, но едва ли приложили бы столько усилий для того, чтобы угодить ей, если бы не присутствие принца Рафаэля и явная близость короне.

– Когда пожелаете, ваше высочество, – ввернул паладин, поднимаясь в просторную карету следом. – После коронации вы станете владельцем всего, что есть во дворце.

– Звучит чудно, – согласился Рафаэль, с любопытством оглядывая отделанные бархатом стены кареты, висевшие на стенах картины да бархатные портьеры у окон. Два мягких дивана внутри разделял единственный деревянный столик с углублениями для светильника и свеч. Таким образом, путешествующие могли предаваться чтению либо написанию важных и не очень писем даже при ночных переездах. – Это если мы все выживем, верно, паладин?

– Должны, ваше высочество.

Рафаэль страдальчески скривился при неизменно вежливом обращении паладина, однако ничего не ответил. Видимо, начал привыкать.

Ллей Золтан зашёл в карету последним. Переговорив с возницей, Рыжий барон сел рядом с дочерью, покосившись на закрывшуюся за ним дверь. Ручки оказались позолоченными и ещё больше подчёркивали роскошь убранства кареты.

– Полагаете, успеем? – уточнил наследный принц, как только карета тронулась. Следом раздался цокот множества копыт: мэм Гирр отправил с ними отряд лучших людей, каких смог выделить.

– Ллею Корнелиусу, верно, тоже требуется время для подготовки, – откликнулся паладин. – И он будет действовать тайно, чтобы ему не помешали. А значит, что бы он ни планировал, это затянется. Думаю, успеем.

– А по воздуху успели бы точно, – подмигнул ллей Золтан.

Камилла чуть покраснела: ведь это именно она рассказала отцу про дивный путь, каким пронёс их Патрик, когда они возвращались во дворец.

– Я… подумаю, – напряжённо отозвался ллей Патрик. – Во всяком случае не раньше, чем мы минуем все околостоличные поселения.

– Смерч, папа, – поясняла Камилла, потому что паладин наглухо умолк. – Вызовешь один такой – и несколько деревень как корова языком!..

Рыжий барон лишь недоверчиво хмыкнул. В спасительный ураган отец не верил, а на Патрика и вовсе поглядывал испытывающе, не понимая до конца, что представляет из себя паладин. Камилла взгляды родителя перехватывала, так что Золтан в конце концов сосредоточился на окне, не решаясь вступать с дочуркой в молчаливую перепалку.

Кучер Тэрн остался в этот раз во дворце, залечивать травмы да отходить после нелёгкого переезда. С ними отправили молодого кучера, который от такой чести – везти высокопоставленных лиц – старался вовсю, погоняя лошадей. При этом ход кареты оставался плавным, так что Камилла даже пожалела, что не любила ни читать, ни писать. Помимо накладных и складских книг, в руках у дочери Рыжего барона перебывало не так уж много важных трактатов, и Камиллу вполне устраивал такой расклад.

Вскоре они выехали за пределы дворца и начали спуск с горы, а как только карета миновала торговое поселение у подножья, где жил и работал повар Густав, Камилла быстро заскучала. Плотнее укутавшись в походный плащ, дочь Золтана прислонилась к отцу и, помедлив, положила голову ему на плечо. Дрёма одолела быстро, и ещё какое-то время Камилла чувствовала ласковые, неспешные поглаживания грубой ладони Рыжего барона по своей руке.

Наследный принц тоже уютно устроился на сидении напротив, натянув капюшон и скрестив руки на груди. Так и провалился в крепкий, но чуткий сон, словно готовый в любую минуту сорваться и броситься на врага. Важное умение для бывшего пирата, которое и королю в жизни пригодится.