Безбожный паладин

Глава 18. Лучше кошки могут быть только два дракона...

Кто бы там ни был, но мчаться на выручку сломя голову я не собираюсь. Напротив, быстрым, но бесшумным шагом, иду, стараясь держаться в тени, стараясь определить по звуку, где именно находятся сражающиеся, их количество и на чьей стороне перевес. Пока что я слышу только два женских голоса: высокий, резкий, повелительный, и низкий, бархатный, повинующийся. Всего два человека? Быть того не может!

Коридор выводит меня в широкий, хорошо освещенный зал шестого этажа. Тут уже не лужайки и не грубые своды пещер, а словно бы хорошо сохранившиеся стены древнего замка. На огромном поле, похожем на огромную шахматную доску, мечутся две юркие фигурки, которых постепенно окружает десяток огромных с виду неповоротливых ящериц.

Прячась за обломками камней и упавшими колоннами, я подбираюсь ближе. Впрочем, и авантюристам, и мобам не до того, чтобы смотреть по сторонам. Я давно приметил — чем глубже мы спускались, тем больше интеллекта проявляли безмозглые мобы. Даже на третьем этаже они уже не ходили в разные стороны, стукаясь лбами, а проявляли некое подобие разведки. На пятом этаже они уже замечали наше приближение, а на шестом, где я сейчас находился, чешуйчатые зеленокожие монстры откровенно играли со своими жертвами.

Две фигурки, в движениях которых уже ясно читалась усталость и безысходность, все еще отчаянно метались в кругу постепенно зажимавших их динозавров, напоминавших Т-рексов, вставших на четвереньки. Шесть громадных особей, каждая из которых могла запросто проглотить человека. Одной из них, наиболее огромной, видимо, надоела игра в салки. Жутко заревев, она раззявила пасть с частоколом острых зубов, собираясь полакомиться одной из жертв. Я все еще колебался, стоит ли мне встревать в битву, когда ящер прыгнул на одну из женщин. Та попыталась отскочить, но силы изменили ей, и она лишь с тонким вскриком упала на землю.

— Партурнакса! Нет! — кричит другая, бросаясь ей на помощь. С удивительной легкостью орудуя огромным двуручным клинком, она встает между ящером и его жертвой, сдерживая напор чудовища. Но остальные монстры тоже не дремлют. Наигравшись, они решают насладиться пиршеством, раз еда сама пришла на их стол.

«Снятие печати. Активация Крови. Максимальное усиление!»

Время замирает. По венам будто растекается жидкий огонь. Руки дрожат от ярости. Хочется убивать, крошить, кромсать! Прыгаю на тварей, занося над головой поющую катану!

Моя первая цель совсем не та огромная тварь, которая выделяется из числа остальных. Ее пока успешно сдерживает одна из амазонок, зажав огромный двуручный фламберг в ее пасти. Удивительно, но сила этой воительницы такова, что она умудряется стоять на месте, пока Т-рекс бессильно загребает лапами, стараясь раздавить непослушную добычу! Нет, я атакую ту, что рвется к девушкам сзади, пользуясь тем, что про них временно забыли.

Вжи-и-иу! Поет катана, отделяя голову от тела твари. Пока она летит к земле, я отталкиваюсь ногами, перелетая на следующую тварь. Хорошо, что чешуя монстров прочная только на вид. Мой клинок совершенно не ощущает сопротивления, когда взрезает их кожу! Зато ящеры не обделены реакцией. Стоит мне отрубить вторую голову, как третья тварь уже кидается мне навстречу. Напрасно, конечно. Она лишь открывает незащищенное горло.

Удар, прыжок! Удар, прыжок! Удар, прыжок!

Запрыгивая на последнего моба, который все еще пытается перегрызть меч, вонзаю катану ему в затылок, без труда протыкая мозг. Тот, застыв на пару секунд, шатается и с грохотом величаво падает на бок. Взмахом, отряхнув клинок от крови монстров, бережно и аккуратно вкладываю его в ножны. Мне слышится разочарованный вздох — как будто клинку хотелось еще и еще поражать врага. Лишь тогда я оглядываюсь и приподнимаю бровь, как следует, разглядев двух отчаянных авантюристок, осмелившихся вдвоем выйти против монстров шестого этажа.

Это некотянки. Точнее, драконидки, или ящеролюдки. Конкретнее определить не могу, так как еще ни разу не видел подобного вида. Длинные мощные хвосты свидетельствуют о том, что их хозяйками приходится часто и много бегать, а отсутствие каких бы то ни было крылышек, только подтверждает мое предположение. Обе девушки почти копии друг друга. У обеих длинные пушистые гривы волос, из которых торчат длинные острые рога, перья и какие-то украшения. На лицах обеих странные полумаски, а может, и природные чешуйки, защищающие нежные места. Вообще все тело девушек покрыто странными татуировками или все той же чешуей. Они практически обнажены: только груди едва прикрыты какими-то лохмотьями, да на поясе привязаны все те же тряпки, едва прикрывающие промежность.

Тем не менее, я отчетливо вижу на шейках девушек рабские ошейники, клеймо на плече лежащей и дикую затравленность в глазах обеих. Осознав, что я избавил их от неминуемой смерти, они одновременно и рады, и боятся меня. Чувствую исходящие от них волны ненависти, страха и ужаса.

— Это хуманс-с-с! — приподнимаясь, яростно шипит та, которая оступилась в битве. — Очередной авантюрис-с-ст! Грязный хуманс! Берегис-с-сь Алдуина!

В каждой руке у нее зажат странный тесак черного цвета, словно целиком вырезанный из камня. С легкостью вскочив, она принимает оборонительную стойку, выставив в угрожающем жесте левую руку вперед, в то время как правой держит второй клинок обратным хватом.

— С-с-спокойно Партурнакс-с-с-са! — мягким голосом отвечает ей другая, с легкостью раскручивая двуручник в воздухе и вскидывая его на плечо. — Он только что за несколько прыгов убил всех яндагонов. Даже Гаю такое было не по плечу! Не думаю, что нам нужно с-с-соритс-с-ся с ним. Тем более, он с-с-спас-с-с нас-с!

— Верно, — вступаю в разговор, подходя чуть ближе. — Я вас спас. Меня зовут Ричард. Давайте сразу и начистоту: мне от вас ничего не нужно, кроме информации. Расскажете мне все, что я хочу знать, и я провожу вас до следующей безопасной зоны. Впрочем, можете не отвечать. Тогда я просто свалю и оставлю вас в покое.

— Господин, чем вам могут служить эти бесполезные ящерицы? — спрашивает меня та, которая держит два клинка. Партурнакса, кажется.

— Они ответят вам на все вопросы, господин, только спросите! — кивает другая по имени Алдуина. — Только не бросайте их, ради Единого!

— Почему вы говорите о себе в третьем лице? — первым делом интересуюсь я. Конечно, хотелось задать другие вопросы, но ляпнул совсем не то, что собирался. Девушки удивленно переглядываются, потом смотрят на меня.

— Такова была воля нашего последнего господина, авантюриста, Гая по прозвищу Стальной клык! — в унисон отвечают они. — Они тридцать лет существовали, следуя приказам господина!

— Понятно, — говорю, переходя к сути. — Ладно, рассказывайте теперь все, начиная с самого...

Одна из девушек, та, которая опиралась на фламберг, вдруг закатывает глаза и соскальзывает на землю. Только сейчас замечаю, как из ее спины, словно гребень, торчат сломанные зубы рептилий! Это ж насколько она вынослива, что так долго держалась?!

— Алдуина! — бросается к ней другая, склоняясь над телом.

— В сторону! — говорю я, пытаясь отодвинуть ее.

Дзы-ынь!!!

Я даже не понял, каким образом катана оказалась у меня в руке! Оскалив острые клыки, ящеродевушка пытается продавить мой клинок своими ножами, чтобы добраться до меня.

— Не смей. Трогать. Мою сестру. Грязный. Хуманс-с-с!!! — шипит она.

— Да свали! — кричу в ее оскаленное лицо. — Дура! Идиотка! Я вылечить ее хочу!

Глаза Партурнакс расширяются, а напор ослабевает. Воспользовавшись этим, отбрасываю ее в сторону, кидаясь к лежащей девушке. Коснувшись ее кожи, чувствую, как жизнь покидает ее тело. Крови натекло так много, что кажется удивительным, как она могла еще стоять на ногах!

— Максимальное исцеление! — кричу, хватаясь обеими руками за ее холодеющее тело. Тут же столб слепящего света озаряет унылый сумрак подземелья, подхватывая драконидку и вознося ее. Мы молча наблюдаем за тем, как тело Алдуины медленно вращается по часовой стрелке. Я — привычно ожидая конца процедуры, ее сестра — с отвалившейся челюстью и вытаращенными глазами. Через пару минут сфера тускнеет, исчезает и драконидка медленно опускается на окровавленную землю. Подхватываю ее на руки, вынося подальше из места сражения. К слову, трупы монстров давно исчезли, растворившись пылью, но вспаханная грязь вперемешку с кровью осталась. Партурнакс следует за мной.

— Кто ты, хуманс?! — летит мне в спину фраза. Это даже не вопрос, а приказ. Игнорирую. Мне пока не до нее. Девушка на моих руках тяжело вздыхает и открывает глаза. Тогда я становлюсь на одно колено и аккуратно ставлю ее на пол. Огромные клыки, впивавшиеся ей в спину, выпали из тела при исцелении и остались там же. Девушка недоуменно смотрит на меня, потом проводит руками по спине, и ошарашено глядит на сестру.

— Я... была мертва?

— Алдуина! — надрывно кричит та, кидаясь к сестре. — Ты жива!

Отступаю в сторону, чтобы дать сестрам прийти в себя и пообщаться. Когда восторги стихают, они вспоминают про меня. Исцеленная становится на колени, складывает ладошки лодочкой и низко кланяется таким образом, что ее рога касаются земли:

— Эта Драгониана искренне благодарна за свое спасение, господин из рода хумансов, Ричард. К сожалению, она принадлежит другому господину и носит рабское клеймо, поэтому не может отблагодарить вас...

— Пф-ф-ф, — фыркаю в ответ. — Ты давно на печать смотрела?

Та недоуменно замолкает, автоматически бросая взгляд на обнаженное плечо. На выжженном месте вновь сверкают серебром обновленные чешуйки, словно и не было там никогда мерзостного клейма.

— К-как?! — широко раскрывая глаза, восклицает Алдуина. — Как это возможно? Магическая печать?!

Она вдруг замолкает, глядя на меня с ужасом и благоговением.

— Кто вы, господин? — вдруг спрашивает она, прищурив глаза. — Вы обладаете удивительными навыками исцеления? Вы один дошли до шестого этажа подземелья?! Вы не...?

— Вопросы здесь задаю я, — отвечаю, усмехаясь ей в лицо. Ящерка мгновенно вспоминает о происходящем, повторно сгибаясь в поклоне.

— Прошу простить эту глупую зверолюдку, господин! Моя благодарность вам...

— Ладно, — говорю, приподнимаясь. — Мне это ничего не стоило. Не мог же я дать тебе истечь кровью? Правда, твоя глупая сестра пыталась меня порезать на ленточки, но только по незнанию.

— Р-р-р, — рычит Партурнакса, теребя клинки, но сестра ловит ее за тряпку, прикрывающую бедра и тянет вниз, принуждая опуститься на колени. Она что-то шепчет ей на ухо и через пару мгновений розовая не то от ярости, не то от волнения драконидка бормочет извинения:

— Господ-дин, пр-рошу прос-с-стить эту недостойную дракониану за плохое поведение!

— Принято, — киваю ей и, прежде чем она успевает среагировать, протягиваю руку, ловя ее голый локоть.

— Максимальное исцеление!

Теперь и вторую девушку охватывает поток ослепительного света. Она мастерски скрывает раны, но я успел заметить, как напряженно она ступает на левую ногу, корча гримасы от боли. Несомненно, что раненая нога — далеко не весь список ее больных мест. Когда тело Партурнакса опускается на землю, даю сестрам время на повторные восторги. Девушки внимательно осматривают друг друга, радуясь каждому чистому месту, где раньше, вероятно, были шрамы. Особенно их волнуют исчезнувшие печати. Через пару минут они обе, кланяясь, искренне благодарят меня за все.