Все люди севера

- Чего ты ещё хочешь, Улла? – удивился конунг.

- Ты женишься на ней?

- А ты хочешь, чтобы я женился на тебе? - улыбнулся Скалль самодовольно.

Улла промолчала, а он вздохнул и немного отстранился. Скалль знал, как ему надо поступить. Но не мог скрывать ни от кого, - ведь даже Торгни и Ракель это примечали, - что в глубине души хочет быть именно таким, каким его может сделать Улла. Он хотел признания и власти с каждым днём всё сильнее, и знал, что Улла укажет ему этот путь. Скалль держался за Ракель и Торгни, как за свои последние остатки разума, не позволяя себе провалиться в бездну.

- Я рад, что ты этого не хочешь, - улыбнулся конунг и снова погладил Уллу по волосам, а потом отстранился и повернулся к ней спиной, подыскивая путь.

- Если я захочу этого, ты женишься на мне? – громко спросила девушка.

- Нет, - также громко ответил Скалль, не поворачиваясь к ней лицом. – Идём, нам надо добраться до вон той скалы, там мы сможем осмотреться.

Улла, конечно, мгновенно вспыхнула злостью и обидой, но, если честно, Скалль понимал, что соврал ей. Только провидице этого знать совсем не следовало.

***

Когда наконец ноги провели их через страшный бурелом, Скалль и Улла поднялись на скалу, с которой были видны и море, и равнины, и даже два волка, мирно отдыхающих где-то на скалистом горизонте. Спины их шевелились, а каждое движение отдавалось эхом от скал, и до человеческих ушей доносилось только далекое уханье.

Улла и Скалль всматривались в волков. В их серые спины, ворочавшиеся в дымке туманов и облаков. Из брюха Сколля светило солнце, создавая длинные тени близко стоящих к нему гор.

- Вот он, смотри, - ахнула Улла, хватая конунга за руку и припадая к его плечу в ужасе.

Рядом с волками появилась черная гора. Она начала шевелиться, подниматься, потягиваться. Вскоре гигантская волчья морда отчётливо стала видна вдалеке. Фенрир будто смотрел прямо на них долгим изучающим взглядом, а затем замотал головой, стряхивая с шерсти залежавшийся снег.

- Он такой огромный, что проглотил бы и Сколля, и Хати, и все наши драккары, запив их Северным морем, - произнес медленно конунг. Он вынул руку из-под накидки и указал на огромную траншею, вырытую поперек леса. Ту, вдоль которой они дошли до скалистого утеса. Длинный ров брал свое начало далеко в горах, взрезая почву равнин и лесов, а потом петлял и сворачивался в разные стороны. Траншея проходила насквозь через весь Ставангр, деля его на две страшные, практически полностью уничтоженные части, а потом, разворотив берег, уходила далеко в море, оставляя под водой заметную даже в темноте черную глубокую полосу, – А это след от Глейпнир - цепи Фенира, - уверенно произнес Скалль. [НГ5]

- Но где сама цепь? – послышалось позади.

Скалль и Улла мгновенно обернулись, увидев хромающего Торгни, который махнул им рукой. За ним Фюн [НГ6] тяжело тащил на своих плечах хромающего Эту. Ракель, опираясь на копье, прихваченное с собой, оглядывалась по сторонам. Улла распрямила плечи и вздёрнула свой нос.

- Как же нам увидеть эту цепь, если сделана она из корней гор и дыхания рыб? – хохотнул Фюн, отвечая на вопрос Торгни. – Вот ты смешной, человек, хочешь увидеть то, чего нет!

Легенды гласили, что Локи принес малыша Фенрира в Асгард, чтобы показать Одину, вместе с двумя другими своими чудовищными детьми. И из всех Один посчитал безобидным только маленького волчонка. Фенрира оставили жить с богами, но вскоре малыш вырос, превратившись в голодное чудовище. Уже ничто не могло его насытить. Только Тюр, бог воинской храбрости, осмеливался кормить Фенрира. Один испугался, что вскоре волк съест и богов, и Асгард, и все другие миры, поэтому поручил сковать его самыми крепкими цепями, которые только можно было найти в их мире. Конечно, они не помогли.

Тогда гномы создали волшебную цепь. Она состояла из шума кошачьих шагов, женской бороды, птичьей слюны, медвежьих жил, корней гор и рыбьих голосов. Из всего, чего не было ни в одном из Девяти Мирах. Именно эта цепь, Глейпнир, смогла удержать Фенрира. И именно страшные звуки этой разрывающейся цепи Скалль слышал прошлой ночью.

- Однако ж сколько грохота наделало то, чего нет, - проворчал Торгни.

- Как я рад, что вы живы, - выдохнул Скалль и подошел к Ракель, заключив ту в крепкие объятия, а Улла сжала кулаки под своим плащом. – Ты в порядке? – прошептал он воительнице, а та процедила сквоь зубы:

- Тело мое в порядке, а вот рассудок явно помутился. Какие боги мне примерещились в темноте, что я кинулась туда за вами, кучкой безумцев? – в её словах и голосе не было ничего безобидного.

Скалль выдавил из себя улыбку:

- Но разве не только благодаря тебе выжили эти трое? – он кивнул в сторону воинов.

Практически все мужчины были покрыты грязью, на лице Ракель тоже были следы, словно она падала лицом на землю. У Торгни была кровоточащая рана на лбу, не считая его хромоты, а у Фюна порвана штанина на правой [НГ7] ноге, из которой текла кровь. Им повезло меньше Скалля и Уллы, их не вели боги, поэтому друзья собрали собой все кочки, ветки и деревья.

Ракель сощурилась и очень долго смотрела в глаза конунга. Улла ощущала, что гнев воительницы сдерживается лишь её невероятным самообладанием.

- Я не просила никого идти за мной, - вёльва скрестила руки на груди.

- Я шла не за тобой, - Ракель покачала головой и вскинула руку, призывая вёльву больше не делать сомнительных выводов. – Я шла за своим конунгом, который не должен был пропасть в тёмном лесу, когда на него надеется весь народ Мидгарда, - она осуждающе перевела взгляд с Уллы на Скалля. – К тебе, предсказательница, у меня нет вопросов, но за разум моего вождя я беспокоюсь. Когда он рядом с тобой, то теряет последнее самообладание.

Мужчины замерли. Торгни, Фюн и Эта переглянулись и даже перестали дышать, вслушиваясь в каждое слово.

- Сейчас вспыхнет новое солнце, - прошептал сквозь стиснутые зубы Торгни[НГ8] .

- Весьма кстати, ведь старое сожрал волк, - хмыкнул один из братьев.

- Что же, - Улла сделала слишком уверенный по мнению Фюна и Эты шаг в сторону Ракель. Они бы посоветовали вёльве не подходить к разгневанной девушке столь близко. – Ты боишься, что внимание Скалля обращено ко мне и я занимаю его мысли. Как женщина, разумеется, я тебя понимаю, - Улла улыбнулась, стараясь сделать свою улыбку снисходительной.

- Для прорицательницы ты не очень прозорлива, - покачала головой Ракель и сделала шаг навстречу. Мужчины вздрогнули. Улла фыркнула. Ей уже не раз говорили что-то подобное, и эти замечания ей совсем не нравилось. – Ты вскружила голову Скаллю речами о вашем предназначении, но это ты, - Ракель ткнула в сторону Уллы пальцем, - грезишь славой богов, совсем не думая о людях.

- Ты понятия не имеешь, о чём на самом деле грезит Скалль, – прошипела Улла.

Скалль молчаливо прикрыл глаза. Постоянно люди вокруг него решали, каким он должен быть правителем, но сам Скалль понятия не имел, каким же видят его боги. Чем ближе он к югу, чем больше событий рагнарёка случается вокруг него, тем ему страшнее. Прошлой ночью Улла могла стать случайной свидетельницей его страха, а многими днями раньше Ракель ощутила, как сильно он боится за свою тайну. Что уж говорить о Торгни, который видел и замечал вообще всё. Они втроём могли уничтожить Скалля достаточно быстро, им нужно было только объединить усилия.

Поэтому сейчас по его спине прошёл холодок.

- Скалль для людей подобен богу, - Улла вскинула голову, а Скалль незаметно поморщился. Он не хотел мнить себя богом перед своми друзьями, не хотел, чтобы они считали его настолько высокомерным.

- И он, словно бог, защищает их, закрывает собственной спиной, ведёт сквозь вечную зиму, а что сделала для людей ты? Где ты была? – Ракель совсем не нужно было повышать свой низкий со стальными нотами голос, чтобы внушать страх в слушающих. – Неужели мы все здесь правда считаем, что наш побег из Ставангра принесёт нашим людям хоть какую-то пользу? Волки отбили нас от стада, как паршивых овец. Надо было позволить ей бежать одной, если ведьма так того хотела, зачем нужно было бросаться вслед за ней?

Мужчины молчали. Все здесь кроме Уллы не решались и слова сказать поперёк властного голоса воительницы. Скалль втянул носом воздух и понял, что все смотрят на него. Его прежняя власть и непоколебимость треснули по швам, и друзья это ощущали.

- Тор обратил свой взор на Уллу, когда она взывала к нему, - медленно произнёс конунг. – И тогда вернул нам море.

Но Ракель точно не собиралась сдаваться. Это Скалля и пугало.

- Или он обратил свой взор к тебе? К единственному избранному спасителю, который хоть что-то делает для людей?

Скалль испуганно расширил глаза. Что, если она права? Ведь в ту ночь ему казалось, что Тор действительно смотрит на него. Но он так хотел верить Улле, потому что за три года страшной зимы ещё ни разу не встречал никого, кто подтвердил бы ему волю богов. Она нужна была ему больше, чем все люди севера. Но только при условии, что она ему не лжёт.

Скалль молчаливо смотрел на Ракель, обдумывая её слова.

- Она ведьма, Скалль.

- Назови меня ведьмой еще раз, и я…

- Довольно, - Скалль поднял вверх руку, призывая девушек к молчанию. Никто ему не перечил. В повисшей тишине вдруг завыли волки, а их протяжный вой запетлял среди скал и размножился на сотни завываний. – Норны уже давно определили наши судьбы. Думаю, если бы мы не увели волков, то наши люди не смогли бы вовремя покинуть Ставангр, - Скалль указал рукой в сторону моря. Там вереницей уходили вдоль берега десятки драккаров. К сожалению, несколько из них бесформенными ошметками дрейфовали в гавани города рядом с остовами тех, что сгорели ранее. Скалль только надеялся, что на уничтоженных цепью кораблях не было людей. – Но назад нам путь отрезан. Нам не перебраться через руины города и ров, что оставила Глейпнир… - Скалль задумчиво сощурился и покрутил головой. – Обогнём скалу и выйдем к восточному берегу Ставангра, наверняка там есть где причалить. Уверен, Торлейв будет идти вдоль берега и искать нас, - Скалль взглянул на удаляющиеся в море корабли. – Уже скоро они войдут в пролив Скагеррак. И тогда назад дороги не будет, наши корабли уже станут заметны, - Скалль вздохнул и обернулся, оглядывая друзей. – Времени совсем нет. Без солнца холодать будет [НГ9] ещё быстрее, поэтому поторопимся. Постараемся найти кров, если не успеем добраться до берега через скалы. Эта, как ты? Идти сможешь?

Фюн и его брат переглянулись и кашлянули почти одновременно.

- Я ещё собираюсь посмотреть, как ты, северный щенок, станешь конунгом всех народов. Будь уверен, я доковыляю до этого дня, чтобы от души посмеяться, - ответил Эта.

- Обещаю, что тебе будет над чем смеяться, - Скалль выдавил из себя улыбку. - Торгни?

- Моя нога тоже донесёт меня до этого дня, - подмигнул друг, а потом посмотрел на Уллу таким взглядом, что та сразу и не поняла, чего в нём больше: осуждения или печали.

- Ракель? - Скалль подошёл к рыжей воительнице и пригладил её растрепавшиеся волосы.

Улла презрительно отвернулась, будто они делали что-то совсем не приятное. Какое-то время ей казалось, что её волосы для конунга были чем-то особенным, как если бы он гладил несравненные локоны Фрейи. Но теперь она решила, что Скалль испытывает потребность трогать волосы всех девушек[НГ10] , с которыми общается.