Все люди севера

Глава 7

Огонь занялся неохотно, но всё-таки начал пожирать покосившийся сарай, в который Скалль и Фюн перетащили мёртвые тела. Улла вытащила из дома несколько железных тарелок и расставила перед собой. В одну она бросила снег и подождала, пока он растает.[НГ1] Скалль выломал несколько небольших горящих досок и положил рядом с этой тарелкой. Чтобы найти необходимую для ритуала траву, Улле пришлось с факелом ходить вокруг домов и пинать снег, пока нужное растение не показалось из белого сугроба. Ещё ей требовалась горсть земли, которую было невозможно схватить руками, поэтому Скалль всковырнул ножом чёрный промёрзший кусок, а Улла закинула его в новую чашу.

Когда все четыре элемента силы были разложены перед горящим домом, освящающим и шелестящую горную речку, и два оставшихся домика рядом, и собравшихся людей, Улла острым ножом попыталась проколоть палец, но кровь буквально застыла в её венах. Провозившись с этим непомерно долго, она наконец смогла извлечь одну каплю, чтобы добавить её на руны, начертанные на снегу.

Наконец Улла начала протяжно петь свои молитвы.

Все остальные расположились поближе к огню, согреваясь в теплоте. Они зажарили добытую дичь, но это не могло утолить голод всех шестерых людей. Оставались только яблоки и две луковицы, которые с хрустом доедал Фюн.

- Интересно, к кому она взывает? - задумчиво произнёс Эта, потирая ноющий локоть. Во время спуска со скалистого склона он подскользнулся на больной ноге и кубарем скатился вниз, собрав собой несколько стволов деревьев.

- Ко всем, кто нас услышит, - пожал плечами Торгни.

- Нам подойдут любые боги, которые знают, что теперь делать, - задумчиво произнёс Скалль.

- Однако… Ближе всех к нам сейчас чудовищные волки. Не хотел бы я, чтобы они нас услышали, - поежился Эта.

- Они слышат нас, видят, чуют, бегут по пятам, - вздохнула Ракель. – Но я тоже надеюсь, что Улла донесёт свою молитву до богов. Или, например, до Хеймдалля, их стража, который слышит всё, что делается в Девяти Мирах.

- Да! - Фюн начал стряхивать с колен шкурки луковицы. - Интересно, звучал ли его рог, когда началась битва богов? – он поднял глаза к тёмному небу.

- Звучал, - кивнул Скалль, и все устремили к нему свои взгляды. Ему стоило рассказать то, что знал он сам. – Улла говорила, что слышала все предвестники рагнарёка. Слышала, как пёс Гарм, охраняющий врата в Хель, выл, когда Бальдр вошёл в царство мёртвых. Улла слышала, как завыла первая вьюга великой зимы, как рог Хеймдалля призвал Одина и его воинство выступить в битве.

Помолчав и подумав над этими словами, Фюн наконец произнёс, погладив свою длинную бороду:

- Хотел бы я слышать сейчас богов так, как слышит она. Слушать, как Один размахивается своим копьем, заносит его над инеистым великаном, - Фюн вскочил на ноги, схватил лежащую рядом палку двумя руками и занёс над головой. – И бьёт по нему с такой силой, что череп раскалывается надвое, натрое, на десятки осколков! И они разлетаются пушистым снегом, который потом падает нам на головы, - Фюн раскинул руки в стороны и подставил лицо небу. Несколько одиноких снежинок упали ему на щеки. Он хрипло загоготал от восторга. - О, боги! Одарите же нас вашей последней милостью!

- Предпоследней! – крикнул смеящийся Эта. – Пусть приберегут свою последнюю милость до дня нашего великого сражения, когда вы все уже сдохнете, а мы со Скаллем будем валяться в луже собственной крови… Вот тогда-то мы помолимся богам в последний раз!

Скалль грустно усмехнулся, а Торгни печально вздохнул и посмотрел в чашу с отваром [НГ2] из коры ольхи, который ему передал Эта.

***

Улла не могла сосредоточиться, потому что постоянно прислушивалась к голосам у огня. Она устала и испытывала тоску, постоянно думая, что боги от неё отвернулись.

Услышав, как один из братьев Трюггвиссон взывает к богам, Улла разозлилась. Видимо, они насмехаются над ней и над её слабостью. Закрыв глаза и вдохнув поглубже запах подпаленной травы, Улла постаралась провалиться между мирами.

Она взывала ко всем богам по очереди. Позвала Ньорда, Одина, потом Фрейю, Тюра. Фрейра звала особенно отчаянно, попросив у него лето. Хоть, конечно, и понимала, что это глупо. Грустнее всего огонь и ветер отозвались о Торе. Бедный бог грома! Улла слышала, как Один и Видар, мстительный бог, славят сладкую месть за погибшего Громовержца. Ей приоткрылась завеса битвы. Мгновенно звуки сражения снова накинулись на вёльву.

Она слышала тяжелые крики, удары и топот ног, а еще рычание чудовищ, с которыми сражаются боги. Улле было даже странно, что остальные не слышат этого страшного рёва.

Но на мгновение и они услышали. Ветер донёс до Скалля, Ракель, Торгни и братьев отзвуки звериного рыка. Конунг подскочил на ноги, а Торгни схватился за копьё и уставился в темноту. Больше звуков не было.

- Что таит в себе тьма? - прошипел сквозь зубы Торгни, но Улла этого не слышала. Как и последующих слов.

- Улла зовёт богов. Она сильна так, что даже до нас доносится битва, - выдохнул Скалль.

Ракель и Торгни посмотрели на него. Потом они оба переглянулись, а Торгни произнес:

- Значит, боги ответят ей сегодня.

Но Улле никто не ответил. Обрывки доносились до неё иногда чуть отчётливее, но голоса тонули, почти не достигая Мидгарда. И когда злость и отчаяние вспыхнули в ней с новой силой, она осмелилась обратить свой голос к тем, кто был ближе всех. Она не уйдёт сегодня ни с чем. Она докажет этим заносчивым людишкам, что её сила велика.

- Фенрир, - прошептала она. И ответ тут же последовал - тяжелый волчий вой разрезал ночное небо. Казалось, волк был совсем близко.

- Этого ещё не хватало, - вздохнула Ракель, но все сидели как вкопанные.

- Если захотят прийти - всё равно придут, - пожал плечами Фюн.

- На всё воля богов, - покивал Эта.

Но волки не приходили, земля не тряслась от их быстрых лап, а вой не повторялся. Наоборот воцарилось затишье. Только потрескивание досок в огне убаюкивало замолчавших путников. Улла покачивалась и больше не пела. Она слушала.

Фенрир обратил к Улле свои жёлтые глаза. Он спросил у вёльвы, почему она взывает к нему издалека, хотя он может оказаться рядом в считанные мгновения, если бы ей взбрело в голову поговорить с ним.

Она ничего не ответила. А только задала свой самый важный вопрос. Улла спросила, совсем бесшумно перебирая губами, что ждёт их всех дальше. Но волк ответил только, что от судьбы не убежишь. И то, что предсказано, будет исполнено.

Улла заскулила, с силой прикусив внутреннюю сторону щеки. Она боялась привлечь внимание болтавших неподалёку людей.

Почему вёльва обращается к волкам в своих молитвах, если может обратиться к Одину и другим великим? Фенриру было действительно интересно знать.

Улла долго не решалась ответить. Ей было сложно признаться самой себе, а уж тем более сказать чудовищам о том, что она, избранная богами спасительница, больше не слышит самих богов. Или они не слышат её саму.

Но всё-таки Улла сказала об этом Фенриру. К её удивлению волк не стал насмехаться над ней или злорадствовать, а сочувственно ответил, что он тоже когда-то был отвергнут богами. Наверное, это в характере Одина.

Ощутив своим сердцем все чувства, которые Фенрир хотел бы выразить, Улла замерла. В полном молчании она пропускала через себя боль маленького волчонка, которого приютили, а потом выкинули прочь, когда он вырос. Улле казалось, что она слышала сквозь миры доносившийся из прошлого плач Локи. Несчастного отца, которого лишили всех его детей. Ей вспомнился мёртвый величественный Ёрмунганд, и сердце сжалось от боли.

Какая большая трагедия кроется за этой войной.

Но если теперь боги не будут направлять Уллу, то как люди смогут справиться с грядущими катастрофами? Девушка беззвучно начала плакать. Теперь люди убьют её. Или обрекут на участь страшнее той, которую боги избрали для детей Локи.

Фенрир поднялся со своего места. Это было отчётливо слышно в темноте. Значит, сказал он, теперь именно они могут помочь людям, если вёльва отчетливо слышит его слова. Его сыновья теперь могут освещать людям день и ночь, а сам Фенрир достаточно [НГ3] силён, чтобы схватиться с инеистыми великанами, когда придёт время.

И неужели волки встанут на сторону людей? Удивлению Уллы не было предела.

Фенрир и те, кто служит ему, будут защищать людей. Люди увидят в них могущественных покровителей. Они смогут обратиться ко многим, сыскать защиту, удачу и любовь. Фенрир был воодушевлён этим будущим, он переступал с лапы на лапу, поднимая вокруг себя много снега.

Его слова теплотой разливались в сердце отчаявшейся вёльвы. У неё всё ещё есть власть и сила. У неё есть могущественные союзники, которые смогут защитить её и вознести. Возможно, эти союзники гораздо сильнее, чем те, которые у неё были раньше. Ведь Один и другие боги уже проигрывают своё последнее сражение.

Утерев слёзы, Улла втянула воздух через нос, успокаивая дрожь во всём теле. Она согласилась с волком.

Перед тем как разорвать призрачную связь с Фенриром, Улла задала свой последний вопрос. Что ждёт её саму впереди? Возвышение? Падение? Безграничная власть над умами людей, которые будут обращаться к ней за великанской помощью чудовищ и тех великих, которые ещё будут живы после рагнарёка? Ждёт ли её и бессмертного конунга Скалля счастливое будущее?

У Фенрира нашёлся для неё странный ответ.

Каждый из жаждущих получит то, что заслуживает. И только один расплатится за всех.

Вздрогнув, Улла оставила эти слова висеть в воздухе. Они заполнили собой весь Мидгард. Поднялись с дыханием волка, проникая в Асгард. И просочились сквозь землю в царство Хель. Предсказание облепило Уллу, словно вязкая гадкая жидкость.

Вёльва в ужасе скинула с себя сонную пелену.

Молитва стихла. Улла опустила промерзшие руки и уставилась поверх горящего дома, который с треском осыпался на землю. Какое-то время она просто сидела, вглядываясь в темноту.

Ракель предложила отправиться в дом, где она уже развела очаг. Ветра стали крепнуть, и всем хотелось скорее укрыться. Люди скрылись в хижине, а вёльва ещё долго сидела на улице, греясь у погребального костра, в котором догорали тела.

Внутри неё собрались все чувства чудовищ. Улла даже не заметила, что больше не слышит битву богов. Она баюкала в сердце тоску всех детей, лишённых родителей. И закрыв глаза, Улла наслаждалась призрачным прикосновением матери, которая сидела рядом с ней и смотрела своими пустыми глазницами в костёр.

Предсказание всё ещё не могло покинуть Мидгард. Улла боялась, что ничего хорошего оно не сулит ни ей, ни бессмертному конунгу.

***

Скалль долгое время сидел в углу и смотрел на всполохи огня в маленьком очаге, разведённом Ракель. Он задумчиво перебирал шнурок на своей шее, завязывая и развязывая на нём узелки. Наконец он встал, тихо шурша одеждой, и направился к выходу. Уллы не было уже очень долго. Скалль только надеялся, что она не замёрзнет там на смерть.

Торгни же упрямо глушил в себе желание кинуться за провидицей. Ракель едва удалось убедить его зайти в дом, когда Улла, всё ещё погружённая в свои видения, оставалась снаружи.