Маринка, хозяйка корчмы

- Ты кто? А ну ходь отседа! Забодаю!

Я широко раскрыла глаза, не веря своим ушам, замерла. Аллен недовольно прикрикнул:

- Жужа, стой спокойно!

Жужа, блин… Он назвал корову Жужей! Как собачку… Но из-за всей ширины и глубины моего мысленного фейспалма, а также невозможности нервно и громко взоржать, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом обратилась к говорящей животине:

- Уважаемая корова Жужа, я прекрасно понимаю вашу неприязнь ко мне, поскольку вы меня совсем не знаете, но нам придётся какое-то время сосуществовать и взаимодействовать.

Аллен смотрел на меня во все глаза, забыв о дойке, а животина покосилась лиловым глазом и шумно фыркнула, как будто её глубоко возмутили мои слова. Я же продолжила, пытаясь погасить свой страх перед этой тушей с рогами:

- Так вот, в наших силах сделать этот процесс максимально простым и удобным для нас обоих. Просто сохранять нейтралитет и не проявлять ненужной агрессии.

Что я несу? Матерь божья, какую чушь я говорю неграмотной корове из другого мира?

Она пожевала широкими чёрными губами и ответила задумчиво:

- Мудрёно говоришь. Тебе чего надо-то от меня?

- Чтобы вы меня копытом не ударили или не забодали, когда я буду учиться вас доить.

- Хватит разговаривать с глупой тварью, - пробурчал Аллен. – Как будто она может тебе ответить!

Жужа вытянула шею, а губы трубочкой и промычала:

- Доите у-у-уже! Телёнка увели, мочи нету терпеть, вымя разрывается! Угнетатели…

Я подняла брови. Корова-коммунистка? Нет, хуже. Корова-коммунистка, которую я понимаю, а Аллен нет.

Можно уже закончить с чудесами, пожалуйста? Я больше не выдержу.

Аллен прикрикнул на меня:

- Смотри, никчёмная!

И, взявшись за два соска кулаками, принялся тянуть их вниз. Тугие струи тёплого молока глухо ударили в бадью, и ещё раз, и ещё, и снова. Корова мгновенно успокоилась и только хвостом дёргала из стороны в сторону, иногда задевая плечо Аллена. Как он доит хорошо! Руки слаженно работают – раз, два, раз, два. Да нет в этом ничего сложного! И я смогу, как не смочь!

Но такой темп я точно не выдержу… Как же быстро!

- А помедленнее можно? – спросила и получила злой взгляд в ответ. И сам ответ:

- Нельзя. А то не выдоишь до конца.

Потом он тряхнул головой и встал:

- Давай сама теперь.

- Я боюсь, - призналась, покосившись на корову. Жужа угрожающе мотнула рогами:

- Забодау-у-у!

А Аллен со своей стороны просто молча толкнул меня к ведру и скамеечке, не считаясь с моими страхами.

Я честно попыталась повторить его движения. Соски у коровы были тёплые, гладкие, на ощупь почти бархатистые, дёргать их было страшно, да и Жужа заволновалась, начала дёргать задней ногой, глухо ворча какие-то не понятные мне ругательства. Аллен с досадой сказал:

- Не дёргай, сжимай!

Я послушалась, принялась сжимать пальцы в кулак. Очень скоро они стали совсем деревянными – я перестала их чувствовать! И так два раза в день? Да ну! Убиться, я же сдохну или останусь без рук!

Нет, я буду не я, а изобрету кустарный аппарат для машинного доения. В конце концов, я всегда любила выдумывать всякие штуки. Мне всего лишь нужны стаканы для сосков и что-нибудь похожее на шланги. И даже электричества не надо, шестерёнки и ручка, можно крутить одной рукой.

В голове уже почти сложилась конструкция аппарата, когда Аллен толкнул меня в плечо:

- Хватит, нет там уже ничего! Вторую пару дои.

Я отняла руки от вымени и вытянула перед собой. Ладони мелко дрожали, как у пьяницы. Попробовала сжать и разжать – тупая боль уставших мышц сказала, что ничего я в ближайшее время не сделаю со второй парой. Показав ладони Аллену, мстительно пожаловалась:

- Всё, не могу – не сгибаются пальцы.

Он закатил глаза, фыркнув в бороду, а потом сказал осуждающим тоном:

- Вот откуда ты такая баба взялась слабенькая?!

- Оттуда, где учат работать не двадцать часов в сутки, а головой, - ядовито ответила я.

- Как ты головой корову подоишь? – он снова фыркнул и сел на моё место. Его руки снова задвигались быстро и привычно, молоко запенилось в бадье, а я, машинально крутя холодные каменные бусины ожерелья, прикинула, насколько трудно будет найти ёмкости, чтобы надеть на коровьи соски.

Есть ли в этом мире резина?

На наличие силикона рассчитывать не стоит, а вот резиновые прокладки были бы кстати. Вроде бы нужно нечто, создающее вакуум… Но это тоже можно придумать и подогнать. Когда ты знаком с поршневой системой, её проще воссоздать в условиях примитивного, не индустриализированного мира, чем выдумывать и тестировать с нуля.

Жужа вздохнула:

- Хорошо-то как… У хозяина руки умелые, а ты, пришлая, неумёха.

- Прости меня. Я никогда раньше не доила корову.

- Что? – буркнул Аллен.

- Ничего. Я разговариваю с коровой.

- Умалишённая?

- Сам ты умалишённый! У тебя в доме, между прочим, и мыши говорящие живут! В сундуке! А ты не травишь! Пожрут все запасы – вот тогда увидишь!

- Мыши, - пробурчал Аллен, - не разговаривают.

- Ещё как разговаривают! – ответила я. – И довольно нагло! Я ей сказала убираться, а она заявила, что фиг куда-нибудь уйдёт, потому что ей там удобно.

- Тьфу ты… Ещё только мне умалишённой служанки не хватало!

Я встала в позу. Нет, вы только посмотрите! Я же не выдумала мышь и корову, которые со мной говорят. Я прекрасно слышу их и разговариваю с ними! А этот дурак мне не верит. Ладно…

- А призраки? Скажешь, их тоже не существует?

Аллен даже остановился от удивления:

- Что? Какие призраки? Ты видела призраков?

- Да, в большом доме. Там кухарка, горничная, официант…

Он покрутил головой и снова принялся за дойку:

- Не смей ходить в большой дом. Нельзя, поняла? Если не поняла, я тебя выпорю, и тогда ты поймёшь.

- Я не могу готовить в очаге. Я буду готовить на плите. И точка.

- Опять ты меня вынуждаешь тебя наказать, - рыкнул Аллен. – Я же сделаю это, если не будешь слушаться!

- Если ты ещё раз попытаешься меня ударить, я просто уйду и никогда больше не вернусь, даже если твоя дочь будет плакать.

Я сказала это спокойным голосом, хотя всё внутри протестовало. Невозможно оставить Любашу, но невозможно и оставаться во власти этого чурбана, который на любое слово грозит плетью.

Я сделаю так, как решила.

Глава 6. Мудрости полные штаны