Маринка, хозяйка корчмы

- А что у вас тут за вечеринка?

Горничная всплеснула руками – очень эмоционально, а потом обвела жестом забегаловку и присела в глубоком реверансе. О как… У них призрачная туса. Ладно… Я подошла к ближайшему из клиентов, который не обращал на меня никакого внимания, осторожно коснулась пальцем. Ну, наверное, хотела, чтобы он свалил… А он и свалил. Но очень оригинально: лопнул, как мыльный пузырь, в воздухе.

Я очень удивилась.

Оглянувшись на горничную, спросила молча. Девушка залилась беззвучным смехом, подбежала к другому оборотню и тоже ткнула в него пальцем.

Он лопнул, не издав ни звука.

Даже так?

Я ткнула в следующего призрачного посетителя, и он сделал то же самое.

Мне стало смешно. Нет, правда: призраки с призраками играют в званый вечер. Разве не хаха? Очень даже. Я пошла по залу, трогая каждого посетителя и наблюдая, как каждый лопается. Финита ля комедия, всех нафиг уберу! Мне надо котлетки готовить!

Но на горничной мои успехи закончились. Я убрала всех посетитилей, в зале стало тихо, как и раньше, я подошла к девушке в чёрном платье и белом переднике, но тык пальцем не помог. Горничная только проследила за моим движением и хихикнула беззвучно. Я тыкнула ещё. Но всё даром. Покачав головой, я кивнула на зал. Горничная рассмеялась так весело и задорно, правда, всё ещё молча, что я не смогла противиться и тоже захохотала.

Это у них такая игра!

Горничная, официант и повариха развлекаются ночами, вызывая духи клиентов, обслуживая их и живя своей прошлой жизнью. Но самое интересное… Я подошла к одному из столов и тронула кружку, оставшуюся от гостя. В ней дрогнуло пиво. Я макнула в кружку палец, понюхала – пахнет нежным алкоголем. Лизнула. Пиво, только крепкое и походу крафтовое, со вкусом.

Так.

Очень интересно. Очень-очень-очень интересно.

А ещё у меня возник вопрос. Вполне себе насущный. Что тут делают три призрака и кем они были до смерти?

Только, подозреваю, ответа я не получу, потому что призраки не разговаривают. Это только в мультике Каспер трындит без умолку, а эти… немые как рыбы. Пришлось взглядом извиниться перед горничной, что не могу больше ржать вместе с ней, и пойти на кухню. Котлеты сами себя не пожарят.

Призрак горничной увязался за мной. Лишь официант остался на своём рабочем месте. Ответственный парень… Зато на кухне оказалась повариха, что логично – куда ей ещё сбегать? Она взбивала что-то в большой глиняной миске деревянным венчиком, но при виде меня замерла и взглянула своими прозрачными глазами, в которых плескался страх. Я махнула рукой:

- Да ладно тебе, чего ты пугаешься! Развлекайтесь, как хотите, я ж понимаю, что делать вам тут особо нечего.

Повариха и горничная переглянулись, но я уже не смотрела на них. У меня ужин… Принялась рыться в большом шкафу и нашла другую миску. Сходила в подсобку, ополоснула и вернулась. Переложила кашу с тушёнкой из сковородки и снова пошла в подсобку – мыть посудину. А когда вернулась, увидела, что огонь в плите уже был разожжён. Повариха улыбалась виноватенько, и я поблагодарила её кивком.

Котлеты лепились очень красивые. Я не могла на них нарадоваться – идеально овальные, все почти одинакового размера, прямо одна к одной! Масло шипело на сковородке, и я положила первую партию. Радостно посмотрела, как масло пенится вокруг котлеток, и пошла искать лопатку или что-либо в этом роде, чтобы снимать их с огня. А когда вернулась, то чуть не разрыдалась.

Мои прелестные котлетки из каши, слепленные заботливо и с любовью, начали разваливаться!

Ну ёшкин кот, что за безобразие?

Деревянной лопаткой я попыталась собрать их в одно целое, но это оказалось непросто. Сволочные котлеты словно издевались надо мной и снова распадались на части. Вся в слезах и растерянности, я злилась на себя, на котлеты, на весь мир и особенно на Эло, который, не спрося моего мнения, забросил меня сюда!

А потом заметила рядом повариху, которая делала мне знаки. Непонимающе посмотрела на неё. Она махнула рукой так, что у меня волосы на виске взлетели. Ага, понятно. Она просит меня отойти. Отошла.

Повариха сняла сковородку с плиты и вывалила мои неудачные котлетки на стол. Потом принялась месить «фарш», ушла в подсобку, вернулась с мешочком в руках. Смотрелось это, конечно, потешно – прозрачная баба с настоящей штукой, и выходило, будто мешочек сам плыл по воздуху. В холще оказалась мука.

Мука, блин!

Да как я сама не догадалась-то?

Нет, всё, я позволю действовать профессионалу. Сама я любительница, хотя и думаю, что готовлю хорошо, но против поварихи не попру.

Досыпав муку в кашу, призрак принялся снова мешать «фарш», а я огляделась. Горничная стояла у стены, видимо, ей было нечего делать. Я спросила её:

- Что вы тут делаете? Почему вы призраки?

Глупые вопросы, конечно, но что делать? Других у меня нет. Зато я стала свидетелем того, как горничная и повариха обменялись понимащими взглядами, и последняя кивнула. Разрешила, значит. Она тут главная? Ну, наверное, потому что самая старшая. Горничная изобразила витиеватый реверанс и жестом пригласила меня следовать в зал.

Глянула на повариху. Та подтвердила, мол, иди, иди, и бросила первую котлету в масло на сковороде. Окей. Я пошла вон из кухни и попала в зал, где официант возил по полу мокрой тряпкой. Тряпка и швабра были настоящими, поэтому я с восторгом понаблюдала за пляской одиночного уборочного девайса по грязному полу и поспешила за горничной куда-то туда, где пряталась от меня Любаша в первый раз. И там, в куче каких-то обломков, обгорелых деревяшек, ножек от стульев и лавок, я увидела большую, сколоченную из досок фиговину. Горничная указала на неё. Я взялась за дерево, постаралась повернуть и увидела надпись.

Походу, мой новый скилл языка распространялся и на письменность. Потому что я смогла прочитать на деревяшке надпись.

Корчма «Весёлая Саламандра».

Так-так… Значит, тут был ресторанчик. И что же с ним приключилось? То, что корчма закрылась, это уже ясно, но почему? И почему призраки обслуги остались внутри?

Взяв вывеску, я вынесла её на середину зала и поставила на стулья, прислонив к барной стойке. А неплохо нарисовано, и даже саламандра вполне себе смешная – как будто напилась того самого тёмного крафтового пива. Даже кружка в лапе, и держит её так игриво, будто приглашает войти и отведать…

Мне всегда нравилась мысль заведовать кафешкой или небольшим ресторанчиком. А что? Сама себе хозяйка, меню сама утверждаешь, гостей обслуживаешь, улыбаешься… И все деньги, которые заработаешь, - твои. Но всегда останавливало отсутствие стартового капитала и помещения. Платить за аренду в большом городе сложно, да и конкуренция высокая. И вот в другом мире стоит и пылится огромный дом, где можно развернуться, а его хозяин запрещает туда даже заходить.

Быть может, с корчмой связана какая-то мутная история? В свете призраков это вполне возможно. Как бы узнать?

Я повернулась к горничной и спросила:

- Почему тут всё заброшено? Расскажи, что случилось.

Она посмотрела на меня с недоумением, огляделась. Потом лицо её просветлело, и горничная взмахнула руками, создав пелену густого тумана. Постепенно он сформировался в отдельные фигуры, и я узнала Аллена. Он был немного моложе, чем сейчас, и не такой угрюмый. Рядом с ним появилась молодая женщина. Очень красивая, очень эффектная – с длинными вьющимися волосами, с крупными чертами лица, которые, как ни странно, делали её ещё женственнее, с большими тёмными глазами, окружёнными веером ресниц. У незнакомки была отличная фигура – не толстая, но и не худышка. Гитарные изгибы, как всегда говорил мой муж. Грудь, попа, узкая талия. В общем, классическая роковая женщина, только совсем молоденькая. Она была одета в шикарное приталенное платье с широкой пышной юбкой, смеялась, кружась, и вела себя очень раскованно.

Что за мадам такая?

Глаза знакомые.

Присмотревшись к призрачному лицу, я поняла, кого мне напоминает эта женщина. Любашу. Это её мать.

Вообще интересно теперь стало!

Я вопросительно глянула на горничную. Она присела в книксене и послала Аллена и его жену танцевать прелестный вальс. Я настойчиво повторила вопрос:

- Что произошло с ними?

Горничная беззвучно вздохнула. Призрак Аллена оторвался от призрака жены и ушёл за барную стойку. А из тумана появились ещё мужские персонажи. Женщина немного потанцевала с ними, пока от стены не отделился высокий прозрачный мужчина с гривой роскошных волос и фигурой греческого бога. Жена Аллена сразу же подбежала к нему, прильнула, обняв, и он жарко поцеловал её в губы, а потом подхватил на руки и унёс куда-то в стену. Я обернулась на Аллена. Он стоял, покачивая на руках запелёнатого младенца, и взгляд его был уже угрюмым и ожесточённым.

А, ну всё понятно.

Мать-кукушка сбежала с красавчиком, бросив едва рождённую дочь на мужа. И тот забросил корчму.

Но с последним предположением я ошиблась. Потому что горничная вдруг показала мне страшную картину: огромные волки ворвались в корчму, перегрызли горло всем троим работникам, которые теперь остались тут в виде призраков, и унесли большой мешок с чем-то тяжёлым.

Грабители? Убили, ограбили, свалили. Как-то плохо вяжется с изменой жены. Случайное совпадение? Вряд ли.

Ладно, это не моего ума дело. Стечение обстоятельств или злой умысел, главное, что корчма была закрыта и заброшена. И бедный Аллен остался с маленьким ребёнком на руках, вынужденный зарабатывать столярничеством. Теперь я понимаю, отчего он такой злой. Любил свою жену, наверное, очень сильно и не смог пережить её измены.

Как и я.

Только я взаправду умерла, а он как будто умер в душе.

Тряхнув головой, чтобы освободиться от мыслей об Аллене, я снова обратилась к горничной. Неудобно как-то, она мне всё показала, а я…

- Как тебя зовут?

Она подняла брови с удивлением, потом присела в книксене и пальцем написала на пыльной столешнице: Клери. Я тоже присела в ответ с улыбкой и ответила:

- Очень приятно, а я Марина.

«Мааррииннаа».

Вспомнилось изумление в глазах Аллена. Это слово означает тут что-то странное? Или даже нехорошее? Плевать, это всё равно моё имя.

Клери вдруг вытянула шею, посмотрела за мою спину. Я обернулась и увидела в дверях повариху. Та махала рукой, чтобы привлечь внимание, а в другой руке у неё был поднос с дымящимися котлетами. О, ужин готов!

Я спросила у горничной:

- А как зовут остальных?

Та с милой улыбкой склонила голову набок и вывела ещё два имени в пыли: Рабия, Честел. Понятно. Теперь я знаю, как к ним всем обращаться.

- Спасибо, Клери, - бросила горничной и поспешила к поварихе Рабии. Та с поклоном вручила мне поднос, я поблагодарила и её. А потом сказала: - Если ты возьмёшь на себя готовку обедов и ужинов, я постараюсь уговорить хозяина снова открыть корчму. Тогда у вас будет работа, а он, надеюсь, оживёт.

Радость, которая отразилась на лице поварихи, не передать словами. Толстуха закланялась, заприседала в смешных книксенах и даже руки на груди сложила в умоляющем жесте. А я ужаснулась, представив, как разговариваю с Алленом по поводу открытия «Весёлой Саламандры». Дура, ой дура-а-а! Он же меня сожрёт и не подавится! Косточки повыплёвывает и станет ковыряться в зубах моей обглоданной ключицей…