Хозяйка каменоломни в Драконьем доле

Происходящее напоминало коалиции и переглядки в средней школе. Все эти дружбы против друг друга и разговорчики за глаза…

— Подробностей, — туманно пояснила Маргарет.

— Подробностей чего?

— Того, как ты страдаешь от предательства.

— Ясно…

Анна понимающе покивала. Внимательно оглядела гостей. Все нарядные, все красивые, все влиятельные… Развлекаются ерундой уровня дешевого ток-шоу.

Скучно как.

А насчет страданий… В памяти, стремительно подстраивающейся под новую реальность, накал эмоций после Иванова предательства уже остыл. Краски боли тускнели и истлевали. Почти не осталось их.

Герцог же, виновник страданий предшественницы, вызывал лишь отвращение и презрение. Тут тоже приятного мало, но это иное. И, что радует, прошел вдруг страх.

— Ты должна сиять! — велела сестра.

— Я постараюсь, — вдохновившись ее задором, пообещала Анна.

Она выпрямила спину и пошла следом за Маргарет в центр зала.

Там бледная девушка в серебристых шелках играла на клавесине. Тонкая диадема приминала буйные каштановые кудри. Пальцы порхали над клавишами. Ресницы на полуопущенных веках трепетали в такт мелодии.

Вокруг толпились зрители. Те, что стояли ближе, молчали и внимали. Те, что подальше, тихо гудели с пчелиной монотонностью.

Сестра повела к дальнему столу, за которым восседала очередная компания. Гудящие проводили Анну заинтересованными взглядами и зажужжали активнее.

— Госпожа Беверли, господин Саган, господин Нэйтли… — Маргарет опустилась в свободное кресло у стола. Одно из двух. Поприветствовала по очереди всех присутствующих. Мило улыбнулась. — А я сегодня не одна.

Анна села рядом.

— Герцогиня… — Господин Саган, поджарый, кудрявый и крутоусый, похожий на стереотипного гусара, оценивающе оглядел Анну. С головы до ног. — Вы прекрасны, как всегда.

В хитрых глазах его плескалось недоумение. Комплимент был по сути вопросом.

Который озвучила пышненькая розовощекая госпожа Беверли.

— Как вам удается так держаться в такое-то сложное время? — спросила она практически напрямую, но Анна сделала вид, что не поняла.

Прикинулась дурочкой.

— Я пью кофе по утрам. Всегда. Очень крепкий. А вечером травяной чай с особым сбором. От вина решила отказаться совсем…

Вышло убедительно.

Маргарет хрюкнула, неэлегантно подавившись игристым. Отставила бокал в сторону.

— Ах… — растерялась на миг госпожа Беверли. — Я ведь не об этом…

— О чем же? — Анна невинно вскинула брови.

— О вашем горе…

Кажется, госпожа Беверли ее искренне жалела, хоть и не без доли любопытства.

— О вашей оплошности, из-за которой вы потеряли мужа, — вмешался господин с недовольной миной на сальном лице.

Его имени Анна не запомнила.

Неприятный какой…

— И какую же оплошность я совершила? — уточнила она спокойно.

Уже догадываясь, что прозвучит в ответ.

— Потеряли ногу…

Тут он перегнул.

Перегнул палку так, что все остальные, сидящие за столом, посмотрели на него с глубоким осуждением.

Анна вздохнула.

Сальный господин явно был из тех людей, что просто обожают говорить другим гадости, искренне считая себя этакими правдорубами. «Не обижайся, но это же правда! Уж такой я человек, не могу молчать…» Анна встречалась с подобными типами в прошлой жизни.

И не обижалась.

Просто прекращала всякое общение раз и навсегда.

Маргарет побагровела от возмущения. Она уже начала подниматься из-за стола, но Анна мягко тронула ее за руку. Улыбнулась.

Нет-нет. Они еще поговорят.

Главное сегодня — бодрость и жизнерадостность.

— И как вы эту мою оплошность себе представляете? — Она растянула улыбку шире. — Мне интересно? Вышла я на прогулку в сад, зазевалась, глядь — а ноги-то и нету! Вот же растяпа, потеряла…

Госпожа Беверли, которая минуту назад взирала на Анну чуть ли не со слезами, громко рассмеялась, но тут же смутилась и приложила к губам кружевной платочек.

Дружно гыгыкнули господин Нэйтли и его соседи.

Сальный «правдоруб» сердито поджал губы. Буркнул что-то под нос.

«Гусар» Саган громогласно хохотнул и похлопал его по плечу.

— Ну что же вы, господин Борвокс, верите глупым сплетням? Разве будет изуродованная женщина столь непринужденно порхать по приемам? Конечно, нет! Лишившись красоты, любая дама спрячется от чужих глаз, чтобы не опозориться ненароком. Это все выдумки про утраченную ногу…

И этот не лучше…

— Вовсе не выдумки, — объявила Анна во всеуслышание. — Чистейшая правда.

И в доказательство чуть-чуть подол приподняла. Поводила стопой, раскручивая послушный шарнир.

Вот так.

— О-о-ох! — шумно выдохнула госпожа Беверли, закатила глаза и часто-часто замахала перед лицом платочком.

— Ужас какой… — не сдержался господин Саган.

— Совсем нет, — не согласилась Анна, после чего торжественно объявила. — У меня новая нога. Изготовлена эльфами и невероятно удобна в ношении. — Она не удержалась… Метнула мстительный взгляд в господина Борвокса. — Так что если вдруг по рассеянности вы где-нибудь забудете свою ногу, очень рекомендую.

Теперь палку перегнула она. Возможно. Анна не знала… Не успела досконально изучить правила. Вероятно, она ведет себя слишком самоуверенно и эпатажно для местной женщины. Но тут вроде бы не средневековье. Просвещение, скорее, если сравнивать эпохи… И кто сказал, что загнанная в угол лиса не может кусаться?

— Правда, моя сестра — настоящее чудо? — разбавила затянувшуюся паузу Маргарет. Она подхватила Анну за локоть, вытянула из кресла и повела к другой группе гостей. Шепнула по пути: — Мне понравилось. Продолжай в том же духе. Не знала, что ты сможешь не только их шпильки выдержать, но и ответить достойно. Боялась, что они заставят тебя стыдиться…

— Старушки умеют быть язвительными. — Анна пожала плечами. — И стесняться нам уже нечего.

Младшая задорно хихикнула:

— Ой, да-а-а! Ты видела, как вытянулись их лица? Вот же веселье!

— Мне было немного неудобно перед госпожой Беверли, — призналась Анна. — Она мне, кажется, желает добра вполне искренне. По-моему, она добрая женщина.

— Она отходчивая, — махнула рукой Маргарет. — Ничего. Переживет… Ты не сказала ей ничего такого. А вот Сагану и Борвоксу давно следовало преподать урок. Оба мнят себя приятными в разговорах, но при этом всегда не прочь смешать собеседников с грязью. Раздражают. — Она прицелилась взглядом в компанию, разместившуюся на полукруглом диване лунной расцветки. — Но эти, по большому счету, вполне безобидные. А вон там… — Голос сестрицы стал тише. — Сидит барон Корвекс. Друг твоего… Уф. Прямо зла не хватает…

Младшая презрительно прищурилась и губы стиснула так, что сквозь прозрачное зарево помады проступила белизна.

— Расскажи мне о нем, — так же тихо, а возможно, и еще тише, попросила Анна. Сама подумала о том, что с этим бароном Корвексом они знакомы. — Чего ждать от него?

Должны быть знакомы. Как хорошо? Неизвестно… Хотя вряд ли хорошо. Почему-то так подумалось. Вот кого она из Ивановых друзей хорошо знала? Да всех, пожалуй. Всех их жен… И проблемы. Тоже от жен. В том смысле, что жены рассказывали о своих благоверных в мельчайших подробностях. Болезни. Родня. Дурные привычки. Любимые блюда. Милые особенности… Их мужья же Анну толком и не замечали. Как официантку в кафе или горничную в отеле.

Само собой разумеющуюся.

«Значит, бояться нечего. Не заметит он перемен», — успокоилась она после недолгих прикидок и размышлений.

— Ждать-то? — Маргарет скорчила кислую мину. — Гадостей, само собой. Чего ж еще? — Она припала к Анниному уху губами. — Видишь красавицу рядом с ним? В платье, расшитом перламутром? Это любовница его. Он особо и не скрывает…

— А жена? — Анна почувствовала, как между лопатками пробежал холодок.

Невольно.

Просто… Так живо миг, когда Иван себя раскрыл, перед глазами предстал. Как вспышка. Как удар молнии. Анна подумала о той, другой женщине, которая еще пока ничего не знает. А потом узнает… Так же… В один ужасный момент, и…

Она вздрогнула и неосознанно закрыла ладонью сердце. Словно защищаясь.

— А что жена? — буднично ответила Маргарет. — Жена на восьмом месяце лежит с отекшими ногами и искореженной спиной. Она сюда не придет.

— Ужасно… — Анна сглотнула, чувствуя, как от омерзения мутнеет в глазах. — И она… не знает?

— Знает. Но куда ей деваться? У нее дети… Не может же она с очередным грудным младенцем муженька своего по балам и приемам вылавливать? Ну и вот.

Анна усмехнулась горько.

Ничего нового.

Ничего…

— Действительно.

Маргарет взглянула на сестру внимательно. Заметила вдруг…

— Ты побледнела будто? Хочешь, мы к нему не пойдем? Домой пойдем, хочешь?

— Все хорошо. — Анна вернула на лицо непринужденную улыбку. — Я поговорю. Пообщаюсь...

Надо. Обязательно надо. Вдруг этот друг герцога что-нибудь да сболтнет? Про убийство предшественницы, например? Не напрямую скажет, нет. Но сейчас Анна уловит даже самый туманный намек.

Пусть хоть что-нибудь…

Зацепки.

Он приблизились к дивану, изогнутому в форме полумесяца. На нем расположились две нарядные парочки.

Барон, рыжий, как лис, взглянул на Анну с долей удивления.

— Графиня Кларк, какими судьбами вы тут оказались? — заявил вместо приветствия.

— Всем доброй ночи. — Анна постаралась придать взгляду все возможное сияние. — Решила вот немного развеяться.

Помнится, дэй сказала, что у нее старые глаза. Это не плохо, но… Сейчас нужен блеск.

И Анна постаралась. Подумала быстро о своем перерождении, о сказочном мире, о новой судьбе и… пришла в восторг, о котором раньше и не помышляла. Она жива, и у нее есть поддержка — пока этого достаточно для счастья.

Любовница барона, миловидная девушка лет двадцати пяти, вопросительно взглянула на своего спутника.

Потом на Анну.

Потом снова на спутника.

— А говорили, что вы в Драконьем доле, — издалека начал барон.

Пока он не казался особенно бестактным или агрессивным.

В этом, видимо, подвох и крылся.

— Все верно. Там я теперь и живу, — подтвердила Анна.

Барон усмехнулся:

— Разве там можно жить? Это же…

— Дивное место. — Анна не лукавила. Она успела полюбить Драконий дол. Новый дом. — Чистый воздух, реки, леса, просторы. Покой опять же. Тишина.

— Ну здесь-то вы не ради тишины? — принялся выяснять Корвекс.

Какого ответа он ждал? Анна понятия не имела, поэтому ответила на вопрос вопросом:

— А вы как думаете, барон, для чего я тут?

Интересно узнать…

— Да ясно же как день, что у мужа милости просить приехали.

Милости! Ярость полыхнула в груди, но Анна хладнокровно ее погасила. Барон специально. Не стоит поддаваться.

Она сделала непонимающее лицо и уточнила:

— Какой же милости, подскажите?

— Всякому понятно, что выставленная из дому жена пожелает туда вернуться, — чуть заметно усмехнулся Корвекс. — Но кто ж вас пустит? Новая герцогиня будет юна и хороша собой. Не увечная…

— Я и не спорю, — мягко произнесла Анна, легонько пожимая руку Маргарет. Та уже была готова вспылить. — Только вы кое-что забыли. У меня есть прекрасный дом. — Заметив, с каким интересом баронова спутница разглядывает эльфийское платье, она демонстративно расправила подол. — И, как видите, я не бедствую.