В оковах тишины

Глава 14

В доме Алфорда было уютно. У самого входа, слева, стояла серая, покрытая мелкими трещинами, печь; стены были увешаны полками, на одной из которых Роман заметил статуэтку женщины, кормящей грудью двух младенцев. Внутри пахло хлебом и мясом.

— Проходи, не стой у порога, — сказал Алфорд, усевшись за стол. — Коль голоден, поешь сначала, а потом тряпки свои сними. Эда, неси чего поесть гостю!

Эда — жена Алфорда — отвлеклась от готовки и начала накрывать стол: хлебом, варёными овощами, кувшином с молоком и мясом. Последнюю миску она с шумом поставила на стол и окинула Романа цепким взглядом. Алфорд громко цокнул и, отмахнувшись рукой, что-то резко произнёс.

— Не нравится ей, что незнамо кого в дом привёл, — сказал Алфорд, когда Эда отошла от стола и начала раскатывать тесто в углу. — Да ещё и на чужом языке молвишь.

Алфорд наполнил стаканы молоком и принялся за мясо.

— Ты давай, не робей. Ешь, что на стол положено.

Роман отломил кусок хлеба и, обмакнув его в размякшие овощи, попробовал. Хлеб был жёстким и отдавал горчинкой, но всё равно казался вкусным — у Романа давно не было такого разнообразия в еде. Роман опустошил половину стакана с молоком и неожиданно почувствовал себя довольным, как кот.

— На ийдофском в деревне уже никто не говорит? — спросил он.

— Кто старше, тот помнит ещё, — сказал Алфорд. — Только вот не услышишь ты язык этот здесь.

— Совсем не говорите?

— В городе ещё говорят с торговцами, иначе куда деваться? Места у нас хорошие, есть что продавать, — сказал Алфорд. — Только вот ничего не забыл люд местный. — Он наклонился поближе и шёпотом добавил: — Эда, вон, тоже ийдофский знает, но отца своего потеряла на войне, когда малой ещё была.

Роман понятливо кивнул.

— Вот что лисонцам неймётся? — спросил Алфорд, вытерев рот рукавом. — Империю себе какую построили, на мир согласились, а сами гадят то тут, то там. Слышал, портал взорвали? Грохот такой был, что весь скот разбежался.

— Слышал, — произнёс Роман. — Даже солдат в лесу встретил — лисонцев искали.

— Вот, — потряс пальцем Алфорд. — Поганцы всем жизнь испортили! У меня уж сын успел вырасти, как портал этот соорудили-то, а сейчас что? Торговать нынче тяжело будет.

Эда что-то сказала на другом языке, и Алфорд сердито произнёс:

— Не лезь в разговор, когда мужчины говорят!

— А что, не права я? — спросила Эда, перейдя на ийдофский. — Плевать им на мир этот.

— Всем плевать, — закинув в рот кусок мяса, сказал Алфорд. — Каждый богатство да власть ищет.

— А я про войну ничего толком не знаю, — произнёс Роман. — Мама почти сразу умерла, как меня родила, отца ещё раньше не стало, а дед мало чего рассказывал — только о том, что до войны было.

Он почувствовал небольшой стыд за эту ложь, однако помнил: по-другому нельзя.

— Неправильно это, — покачал головой Алфорд. — Историю знать свою надо.

— Чего это дед твой о прошлом не говорил? — недоверчиво спросила Эда, посмотрев на Романа. — Да ещё ийдофский ты только знаешь.

Роман решил рискнуть и сказал:

— Дед мой в Ийдофе жил, а потом против лисонцев воевал.

— Ийдофец против лисонцев воевал? — упёрла руки в бока Эда. — Кто ж в это поверит? Они же сразу под лисонцев легли!

— Эда! — хлопнул по столу Алфорд. — Чего гостю грубишь? Похож он на врага что ль?

Эда нахмурилась и замолчала. Она схватилась за скалку и продолжила с шумом раскатывать тесто. Роман почувствовал себя неуютно и понял, что из-за него на пустом месте между Алфордом и Эдой может возникнуть разлад.

— Алфорд, спасибо за еду, — залпом допив остатки молока, произнёс Роман. — Мне уже пора идти.

— Ну-ка хватит, — цокнул Алфорд. — Ты на Эду не обижайся. Она, может быть, порой лишнего скажет, но жена честная — за спиной перемывать косточки не станет. Так что доедай давай, а потом в баньку сходи. И голову мне больше не морочь.

Эда коротко хмыкнула, и Роман краем глаза заметил улыбку на её лице. Он никогда не любил подолгу сидеть в гостях, но сейчас не стал спорить и решил остаться.

Поздней ночью Роман лёг на полу у печи, где ему постелила Эда. После сытного ужина и горячей бани Роман уснул почти сразу. Как только он увидел первое сновидение, тут же объявилась Заувен.

— Всё не так, как я думала, — сходу сказала она.

— Война уже закончилась, — произнёс Роман, осознавшись во сне благодаря её присутствию.

— И, похоже, давно, — сказала Заувен. — Кузнец упомянул, что лисонцы построили империю.

— Они подмяли под себя не только вашу родину, но и другие королевства?

— Как минимум, Скаран и Ийдоф, если верить словам жены кузнеца, — ответила Заувен.

— Скаран?

— Их королевство стоит между Лисоном и Ийдофом, — задумчиво произнесла Заувен. — Я сомневаюсь, что лисонцы пошли в обход.

— Алфорд говорил, что они заключили мир, — напомнил Роман. — Может, мне даже не придётся скрываться, чтобы добраться до храма тишины.

Заувен тяжело вздохнула и хмуро посмотрела на ночное небо.

— Я бы не делала поспешных выводов, — сказала она. — Узнай, какой сейчас год. Постарайся выяснить, что случилось за последние десятилетия.

— Когда вы покинули Терраю?

— Девятьсот тринадцатый год после Великого Извержения.

— Сделаю всё, что в моих силах, — произнёс Роман.

Он хотел закрыть глаза, но Заувен вдруг добавила:

— Тебе повстречались хорошие люди. С уважением относись к их вере.

Роман не сразу понял, что она имела в виду, но спустя мгновение молча согласился и кивнул: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Роман проснулся от мышиного шороха и писка, раздавшихся прямо возле его уха. Мыши грызли вчерашние сухари Югрина, которые Роман зачем-то завернул в остатки старой рубахи и положил возле себя.

«Надо было их выкинуть», — подумал он.

Роман сел, потёр глаза и прислушался: все по-прежнему спали. Роман даже слышал, как в углу за холщовой занавеской тихо посапывали дети Алфорда. Он бесшумно поднялся на ноги, хорошенько потянулся, а потом заглянул в печь. Недолго думая, Роман подбросил пару дров на потухающие угли и вышел во двор. Пока было свободное время, Роман умылся и немного размялся.

Когда до рассвета оставалось не больше получаса, остальные начали потихоньку просыпаться: Алфорд показался в дверях — он держал в руках свечу. Вслед за ним на улицу вышла и Эда.

— Куда в такую темень вышел без света? — спросил Алфорд, громко зевнув.

— Привычка, — хмыкнул Роман.

Алфорд что-то неодобрительно пробурчал и потопал к туалету. Эда же прошла прямиком в сарай.

«Наверное, кормить коров», — подумал Роман.

К моменту восхода солнца они вошли в дом и уселись за общим столом, чтобы позавтракать. Роману не терпелось отправиться в путь, однако он всё равно учтиво дождался, пока все не закончат с едой. Алфорд начал делиться простыми житейскими советами, которые могли бы помочь в дороге, а Роман вежливо кивал.

— Вижу, что идти хочешь, — наконец произнёс Алфорд. — Сидишь словно стрела.

Роман улыбнулся, но промолчал.

— Так, подожди-ка, — произнёс Алфорд, поднявшись с места. Он достал с полки статуэтку с женщиной и поставил на середину стола. — Попросим Благородную Кормилицу облегчить тебе дорогу.

За столом остались только Алфорд и Роман. Алфорд положил руки на колени и закрыл глаза. Роман повторил за ним, вспомнив наставление Заувен. Неожиданно Алфорд начал что-то говорить на своём языке — видимо, читал молитву. Спустя полминуты Алфорд замолчал и достал из-за пояса маленький потрёпанный нож с источенным лезвием.

— Вот, нашёл у себя, — произнёс Алфорд. — Девать мне его некуда, а тебе пригодится.

— Спасибо.

Они вышли на улицу, и Роман почувствовал поднявшийся ветер.

— Не холодно-то тебе? — спросил Алфорд.

— Нормально, — ответил Роман. — До города точно доберусь, а там посмотрим.

Алфорд проводил Романа до ворот и отворил калитку.

— Спасибо, Алфорд. Не хотел обременять тебя.

— Не тревожься, — махнул рукой Алфорд. — Меч твой всё окупит. Кто знает, может быть, увидимся ещё.

— Может быть, — улыбнулся Роман.

— Ну, прощай что ли.

— Прощай, Алфорд.

Алфорд хлопнул Романа по плечу и остался стоять у калитки. Роман неспеша вышел на главную улицу и, не оглядываясь, скрылся за поворотом. Деревня просыпалась: по улицам брёл скот, раздавались голоса людей, а белый дым непрерывно валил из труб избушек.

Довольно быстро Роман вышел за пределы деревни и пошёл по наезженной дороге. Спустя час ходьбы он понял, что неправильно оценил расстояние — несмотря на открытое поле, до сих пор не было видно даже окраины города. Когда заморосил мелкий дождь, он увидел вдалеке выглянувшего из-за травы зайца.

— Лишняя еда не помешает, да, Уилсон?

Уилсон одобрительно откликнулся теплом в груди, и Роман решил, что сначала подойдёт к зайцу в упор, не проявляя никакой агрессии, а уже потом схватит его за уши. Но как только заяц заметил приближающегося Романа, он тут же упрыгал прочь.

— Эй, куда?! — недоумённо крикнул ему вслед Роман.

От его крика заяц, казалось, побежал ещё быстрее.

— Откуда он мог знать, что я собираюсь пустить его на мясо? — спросил Роман вслух.

Заувен, наверное, вовсю веселилась, видя, как он пытается использовать свои новые способности.

«Как это вообще работает? — мысленно спросил себя Роман. — Лисы же не пугались».

Недовольно цокнув, Роман продолжил путь. Время от времени он замечал лошадей, запряжённых в телеги с одинокими седоками, — они выезжали на главную дорогу то с одной стороны, то с другой.

«Наверное, едут из других деревень», — решил Роман.

Он старался избегать лишних разговоров, поэтому всегда держался позади. Через некоторое время показался пригород, а затем и стены самого города. Роман вписался в общий поток людей и медленно двигался к воротам. У входа в город образовалась толкучка — стража проверяла всех подряд. С левой стороны входа, на самом краю, стояла большая деревянная будка. Неожиданно Роман услышал оттуда чей-то громкий голос. Говорили на ийдофском:

— Какая ещё плата? Мы обратно через портал вернуться должны были! Барон Норван сказал, что в эти дни за вход купцам платы не будет! Нам товар хранить негде! Дайте хотя бы продать часть!

— Господин барон дал указ не брать платы с тех купцов, кто пришёл через портал, — послышался второй голос.

— Бзагна вас раздери! — закричал мужчина пуще прежнего. — Для кого тогда этот указ?! Вы уже взяли плату с тех, кто прошёл через портал! Через него теперь никто не ходит!

Торговец с шумом вылетел из будки и смачно сплюнул на землю. Роман двинулся дальше — для обычных граждан здесь была отдельная очередь. Один из стражников жестом остановил его и что-то сказал. Роман не понял ни слова и сделал вид, что не умеет говорить. Стражник устало покачал головой, осмотрел Романа со всех сторон и грубо толкнул в спину. Роман не стал жаловаться: в город пустили, и на том спасибо. Кто знает, вдруг монеты бы потребовали, заговори он на ийдофском?

Он отметил про себя, что город сильно отличался от деревни: в глаза бросались оригинальные постройки, вывески зданий пестрили разноцветными красками, а у некоторых домов были прозрачные окна, собранные из небольших прямоугольных стёклышек: в каждом окне было не меньше десятка таких стёклышек — они были аккуратно вставлены в металлическую решётку. Одним словом, цивилизация.