Империя дракона

– Как же там говорилось? – никс отвел за ухо прядь иссине- черных волос и плотнее сомкнул пальцы на грифе инструмента. Потом он мечтательно улыбнулся, будто вспомнил давно забытый припев и зашептал тихо, как молитву:

–О тебе все духи знают.

Там, где крепость сожжена

Стаи демонов летают

И звонят колокола.

За печатью и замками

Вместе с кладом заперта

Чья-то тайна роковая,

Чья-то первая мечта!

Никс встрепенулся только, когда я подошел к нему вплотную. Все настроение читать стихи моментально прошло, он вздрогнул, выронил свою бесценную скрипку и испуганно обернулся. По испуганно округлившимся синим глазам можно было уверенно сказать, что он не обманулся, приняв меня за путника или эльфа. От его пристального внимания не ускользнула ни одна черта и он почувствовал присутствие скрытой силы.

Поняв, что никто не собирается причинить ему зла, он хоть и со скоростью тугодума, но все же решил, что выказать почтение не помешает. Никс поспешно поднялся с пня, пробормотал что-то вместо приветствия и виновато потупился.

–Тебе принадлежит симпатичное местечко? – я имел в виду озеро, от которого мы находились всего на расстоянии двадцати шагов. Однако для никса проделать такой путь по суше до родной стихии и при этом остаться не пойманным в данной ситуации представлялось невозможным. – Давно ты здесь поселился?

В ответ он только кивнул, при этом стараясь не поднимать глаз от земли.

–Вижу тебе больше нравится твой подводный дом, чем суша?

Опять короткий кивок. Любивший поболтать сам с собой никс либо стеснялся общества, либо не ожидал внезапно вторжения. Он не отрывал взгляда от загнутых кверху носков своей обуви. Алые сапоги были легкими и разукрашенными, как у королевского шута, но выше колен его одежда больше напоминала наряд дворянина, хотя ее покрой был несколько иным, чем у людей. Я долго ломал голову над тем, кто обеспечивает такими необычными нарядами волшебный народ. Может быть, прекрасные таинственные пряхи, которые так боятся дневного света. В памяти возникло лицо Шантель при первой нашей встрече отпрянувшее в темноту при виде свечи, но я тут же отогнал от себя прочь неприятное видение.

–Вы ищете для себя место отдыха? – никса солнечный свет не обжигал, зато даже заговорив он не смотрел мне в лицо, а прикрывал ладонью глаза, будто боясь ослепнуть. – К сожалению, поблизости нет ни пещеры, ни ущелья, ни дворца, только избушка.

–В ней кто-нибудь живет?

–Жил егерь с семьей. Теперь там пусто.

–И почему же?

–Приходила стража из города и обвинила всю семью в колдовстве, – никс хитро прищурился и даже позволил себе быструю ехидную ухмылку. – Больше туда никто не забредет, смертные пугливы. А вы опасны.

Последние слова он вымолвил тихо, с придыханием и заметным уважением.

Стоило мне сделать несколько шагов, в том направление, где должен был располагаться домик, как никс в один прыжок нагнал меня.

–Вы ведь ни отнимете мое озеро? – с волнением поинтересовался он.

–Нет. А ты бы разве отдал его без боя? – против моей воли вопрос прозвучал с презрительной насмешкой.

–А ему вы не скажете, что я поселился здесь, не сделав при этом подарок в казну?

Я сразу понял, что он говорил о Ротберте и чуть не засмеялся. Как может такой проворный малый бояться какого-то горбуна.

–Если он поймет, что ты отдашь озеро только вместе с жизнью, то тут же оставит тебя в покое. Если сумеешь дать ему достойный отпор, то я буду на твоей стороне.

Оставив обеспокоенного своим положением никса, я зашагал прочь. Интересно, хватит ли у него храбрости, устроить князю достойный прием, имея за спиной поддержку дракона или же он решил, что я над ним шучу. Взглянув на хитрое лицо никса, можно было сказать, что слух о том, что князь что-то не поделил со своим наследником очень быстро облетит все избранное общество.

Избушка, расположившаяся в лесной глуши, мне сразу понравилась. Здесь было все необходимое для уединения чародея с его книгами. Маленькие окошки почти не пропускали свет, вместо стекол в раму была вставлена прозрачная слюда. Очевидно, стекло оказалось слишком дорогим для местных жильцов. Небольшая печь в углу могла стать полезной с наступлением холодов. Половицы сильно скрипели, но это можно было исправить, к тому же Перси неизвестно откуда умудрился притащить мягкий ковер, хорошо заглушавший шаги. В помещение даже осталось немного мебели, а во дворе были сложены поленья для растопки. Видимо, после того, как избушка опустела, никто не посмел наведаться сюда, чтобы что-то забрать.

Благодаря стараниям все того же вездесущего Перси, ко мне вернулись кубок и книга, оставленные в темнице. Как ему удалось выкрасть их оттуда, я не смог бы догадаться при всем желании. К вечеру в избушке появилось еще множество редких и изящных вещиц, а сам эльф устроился спать в прилегавшем к единственной комнате чуланчике, предварительно обставив его по последнему слову моды. Он никогда не сетовал на то, что приходится выполнять причуды хозяина, но тем не менее как мог пытался сделать лучше далеко не беспечную жизнь. Если б в следующий раз, мы решили зимовать в сарае, то и там бы не обошлись без ковра и гобелена – по понятию Перси двух самых необходимых удобств.

Смотря на сафьяновый переплет книги, я почти не чувствовал зловещего притяжения к перстню, напротив, забытое ощущение свободы пришло снова. Смотря на книгу и кубок, я невольно удивлялся тому, что эти необычные подарки сыпались на меня, как раннее поздравление с еще не обретенной властью. Многие знали о том, кого видят перед собой и заранее старались откупиться, чтобы в будущем не испытать каков гнев дракона.

Зато звери из чащи леса не стеснялись наведываться ко мне на правах любимых домашних животных. Не успел я обжить избушку, как в окно влетел крупный черный ворон и устроился на спинке резного кресла, как на насесте. Вслед за ним прилетало много другие воронов, но тот кто прибыл первым, не собирался никому уступать своего места. Взглянув в блестящие бусинки их глаз, я понял, что они готовы выполнять обязанности хоть почтовых голубей.

Волки меня по-прежнему боялись, только один крупный серый самец долго скулил и царапался в дверь, пока Перси не сжалился и не разрешил хищнику сторожить наше имущество. Вслед за ним приползла гибкая саламандра и свернулась клубком у меня на столе, рядом с магической книгой. Ее сверкающее кошачье туловище источало тусклый приятный свет, на подобие того мерцания, которое исходит из раскрытого сундука с сокровищами.

Стеклянные реторты и тигли для плавления металлов сильно изменили обстановку. Теперь это скорее была лаборатория алхимика, чем дом лесника. Черный провал печи напоминал разинутую пасть. Летом растапливать ее было не к чему, поэтому по моему приказу в золе очага быстро начала прорастать пахучая лаванда и оплела потрескавшуюся белую стену печи.

Не дожидаясь позволения саламандра заползла в тигли, лишь только ее чешуйчатое туловище потерлось о медь, как та начала плавиться и шипеть. Через считанные минуты это уже был сплав золота. Я погладил гордо вздернутую головку моей подруги. Успев много прочесть о способности саламандр, я впервые имел возможность убедиться, что книги не лгут.

Неожиданно под дверную шелку прошмыгнула мышь. Черные зрачки обежали всю комнату и противное серое тельце полезло обратно, прочь от порога избы. Мышь как будто спешила куда-то с донесением, я посмеялся над своей догадкой. Вороны еще могут спешить с донесениями к колдуну, но эти гадкие, наглые зверки никогда. Только спустя минуту я услышал, что кто-то топчется у забора. Башмаки на каблучках приминали траву и землю. Незваный гость обходил вокруг частокола, ища неприметную лазейку и прятался за заборными досками при каждом шорохе. Поскольку перегородка была низкой, ему приходилось сильно сгибаться, чтобы остаться незамеченным. Ну, что ж, раз не решается подойти, значит пусть уходит. Я снова принялся за свои занятия, оставив без внимание тихий шорох и усталое, учащенное дыхание, которое для обостренного слуха было хорошо различимо среди прочих звуков леса.

Кто-то постучал в окно. Длинные худые пальцы сжались в кулак и несколько раз ударили по слюде. Потом шаги обошли угол дома, а в следующий миг острые коготки заскреблись в дверь. Я не чувствовал поблизости присутствия зверя или человека. Тогда кто же со звериным отчаянием скребется в дверные доски, не решаясь переступить порога или хотя бы подать голос.

Шум начал надоедать, будто когти пытались поцарапать не деревянную дверь, а что-то внутри меня, в левой стороне груди, то, что у людей называется сердцем. У меня его больше не было, а в избушке не находилось ни одного человека, только эльф и дракон, и отчаявшийся гость за порогом. Я поднялся из-за стола и рывком открыл дверь. Затем наступил миг удивления, растерянности, страха, вроде бы целая гамма чувств и в то же время полное равнодушие, только губы приоткрылись от изумления, чтобы холодно вымолвить:

–Сильвия!

Какой бесцветный, однотонный голос. Уставшая сильфида содрогнулась услышав, как я назвал ее имя. Ее темная с пышными рюшами накидка промокла под проливным дождем, а ведь только сейчас я заметил, что за окнами накрапывает дождик, наверное был слишком увлечен своими открытиями, чтобы обращать внимание на непогоду. Главное у нас с Перси была крыша над головой. А в огненных локонах Сильвии, как бриллианты блестели дождинки. Белое, гладкое, как у фарфоровой куклы лицо похудело и немного осунулось. Глаза горели лихорадочным огнем, а с ее ногтей капала кровь.

–Почему ты не позвала меня?

–Я звала, ты не слышал, – она вытерла окровавленные пальцы о подол платья. – Мне нужно было поговорить с тобой. Любой ценой добиться встречи.

Ее тихий, нечеловеческий шепот был едва различим в ночи. Другой принял бы ее речь за шелест крыльев мотылька.

–Проходи! – я равнодушно пожал плечами и чуть отодвинулся освобождая ей проход.

Дверь за ней захлопнулась сама. Шурша атласными юбками, Сильвия прошлась мимо стола и опустилась на скамью. Огонь в тиглях и багряная жидкость, струившаяся по ретортам тут же привлекли ее внимания. Она опустила капюшон. Буйные рыжие локоны, сверкавшие обилием изумрудных заколок тут же заструились у нее по плечам. Вышивка и кружева на корсете напоминали об элегантности. Сильвия любила носить алые или пурпурные платья. Яркие, красные тона делали мерцание ее кожи еще более призрачным и таинственным. Только вот сама обладательница идеальной внешности слишком сильно устала.

–Дракон! – с придыхание прошептала она, задержав восхищенный взгляд на золотом шитье моего камзола. При виде двух рельефных рисунков ее глаза зажглись загадочным, торжествующим пламенем. Однако это пламя быстро потухло, сменившись страхом и озабоченностью.

–Ты сильно изменился, – произнесла Сильвия. – Ты как будто преобразился. Скажи, это очень больно первый раз превратиться в дракона.