Станем сильнее

* * *

Вдалеке виднелась вершина. Отсюда, за десятки аршин, она казалась недосягаемой. Но вскоре, спустя одно трудное путешествие, мы смогли достигнуть её порогов. Ещё немного – и мы будем там. Там – на одном из Алмазных Пиков. Там – на самом высоком из них, Материнском Пике.

Готовясь к завтрашнему выдвижению, мы расположились лагерем совсем рядом, разгружая мешки с обрядовыми принадлежностями. Жестокое время не пожалело когда-то яркие робы и усыпанные камнями драгоценности: спустя десятилетия, а то и столетия, всё потеряло былую поразительную красоту. Смахивая с них пыль и стирая грязь, мы касались только тени тех времён, когда эти украшения сияли.

Поэтому, стоя посреди палатки Брюнхильды, я чувствовала себя ещё более неловко, чем раньше, откровенно уставившись на эти следы прошлого. Я не могла устоять от по-воровски страстного любования: в библиотеке Неизменного дворца подобное невозможно было встретить.

Брюнхильда же склонилась над небольшим рисунком, изображающим, судя по всему, ту самую вершину, куда мы должны будем подняться завтра. Вокруг были расставлены фигурки: белые, изображавшие северян, и светло-синие – нимфы.

– Конунг Олав с подачи отца попросил нас о сопровождении, – наконец выдохнула Брюнхильда, очнувшись от своей глубокой думы. – Что же, нам выгоднее: мы будем находиться в максимальной близости от конунга Олава и нимф. Ударим в самое сердце…

На этих словах она протянула руку к одной из фигурок и выставила её вперёд. В тот миг мне показалось, что один взмах руки – и синие фигурки волной поглотили бы белую.

– Когда конунг подойдёт к нимфам, чтобы заключить сделку, они приблизятся к нему и окажутся в удобной позиции, где мы сможем атаковать их вблизи, – объясняла Брюнхильда, расставляя белые фигурки в строй. Синие же беспорядочно столпились около той, что выступала. – Нужно будет дождаться, когда они доверятся конунгу Олаву, и… – Вдруг из ниоткуда верховный ярл достала большой увесистый камень и бросила его между белой и синими фигурками. – И тут ты одним движением породишь силовую волну, которая должна волной отбросить их назад! Ты создашь нам выгодные условия для нападения. Дальше наши маги разберутся. От тебя требуется один чёткий удар – и на этом всё. Понимаешь?

– А… где спрячем оружие? – уточнила я.

– На этот счёт не волнуйся. Он сам к тебе прилетит в нужное время, стоит его только позвать. Как мы делали до этого. Так ты всё поняла?

Невольно мой хвост заёрзал. Я ощутила, как шуба слегка колышется на боках. Непохоже, что Брюнхильда это заметила. Либо решила не обращать на мои сомнения внимания.

– А дальше куда? – старалась побороть взволнованность я.

Попутно моё воображение рисовало красочные образы: карта Брюнхильды превращалась в поле боя, где войска врага налетали на меня со всех сторон, как голодные вороны – на неосторожно оставленное на окне мясо.

– А дальше – по ситуации. Или ты думаешь, что всё так просто решится? Без твоей помощи нам не обойтись! – слегка раздражённо отозвалась она, вскидывая бровь.

По спине прошёлся холодок, заставивший шерсть и волосы встать дыбом.

– А… я смогу?

Брюнхильда сперва удивлённо округлила глаза. А потом широко улыбнулась, преисполненная уверенностью, какой я, наверное, ещё не научилась.

– Конечно! Ты же наша героиня, – сказала она, обойдя стол и положив руку мне на плечо. – Не унывай. Ты же хочешь помочь своим союзникам, не так ли? Покажи, на что способна – не стесняйся!

Я скромно улыбнулась в ответ, стушевавшись. Да, она права. Только вот неловкость по-прежнему не покидала меня…

– Прости, Брюнхильда, я просто ещё не очень привыкла, что у меня… есть сила, – вполголоса проговорила я, глядя на собственные руки – больше не такие тонкие и нежные. Вдруг я ощутила странное чувство, будто я… скучаю по тем рукам?

Нет, я скучаю лишь по собственной безответственности. Пора взять силу в свои руки, а не ждать, что тебе, милой и кроткой, кто-то поможет.

– Малявочка, – назвала она меня дружелюбно, так, что не хотелось обижаться, – ты подняла Молот Тоура. Тебе нужны ещё какие-то доказательства?

– Не верится. Думается, что это какое-то совпадение, удача… – начала было я, но Брюнхильда меня перебила.

– Слушай, – сказала она, ткнув меня пальцем в солнечное сплетение, – рас-слабь-ся. Ты излишне себя накручиваешь. Просто скажи себе: «Я смогу!» Больше тебе ничего не нужно. Поверь мне – я-то знаю.

Я шумно выдохнула. Она так уверенно улыбается, щуря тёмные глаза. И что бы она ни говорила, в них крылась загадка силы, которую мне так и не удалось раскрыть.

А впрочем…

– Ты права. Надо быть увереннее в своих силах.

Я сжала кулаки. Крепко. Крепко-крепко. Надо верить в себя… Надо просто верить, несмотря ни на что!

– Брюнхильда, спа…

– Слушай, малявочка, прости, что перебиваю, но у меня к тебе одна ма-а-аленькая просьба, – неожиданно сказала она, на что я, конечно же, навострила уши. – Твой дружок как-то подозрительно ошивается у нашей палатки… Можешь поговорить с ним, чтобы он тут не сновал? В конце концов, он не часть войска – ему тут нечего делать.

И вправду, я заметила знакомый силуэт, мелькавший среди занятых воинов. Захария как ни в чём не бывало нёс перед собой толстый пузатый котёл и предлагал всем отведать его похлёбки. Признаться, от одного только запаха у меня сразу потекли слюнки!

Тем не менее, если бы не замечание Брюнхильды, я бы и не подумала, что он мог находиться здесь по совсем иным причинам, нежели собственный альтруизм.

– А, да… Конечно! – без колебаний отозвалась я, на что Брюнхильда похлопала меня по спине и подтолкнула к выходу.

– Давай-давай! А я займусь своими делами, если ты не против. – Она ушла туда же, где и стояла до этого, – к столу.

В тот момент, когда она отпустила меня, я заметила, как на её шее мелькнул небольшой округлый кулон. Он точь-в-точь напоминал тот, что был на шее у Феникса, только цветом отличался. Был тёмным, странно-тёмным. Амулет, что позволял мне говорить на всех языках, подсказал нужное слово: «эбонитовым».

Быстро смахнув наваждение, я припустила вперёд: надо не мелочи разглядывать, а выяснить, что это Захария задумал. И связано ли это как-то с тем, что он на удивление подозрительно ведёт себя все эти два месяца?

– Захария! Эй, Захария! Мне тоже отольёшь плошечку?

На мой голос он обернулся сразу, оборвав себя на полуслове. Взгляд Захарии из тёплого и приветливого мгновенно превратился в прищур.

– Мира… Да, конечно, я же всех накормить пришёл, – довольно безразлично отозвался он, снимая с пояса одну из висевших плошек. – А что ты тут делаешь? Ты вроде дружишь с Брюнхильдой, но ты же не принадлежишь к войску Ледяного Севера.

– Да я так, помогаю, делать же нечего, – ответила ему я, стараясь выглядеть невозмутимо. Подхватив из его руки плошку, я подождала, пока он достанет половник. – Мне половинку: не буду обделять остальной отряд.

– Ты не обделяешь… – отмахнулся он, мешая похлёбку в котле. – Кстати… – Вновь щурясь, он едва заметно кивнул в сторону: там стоял длинный ящик, охраняемый двумя рослыми воинами. – Не знаешь, чьё это?

Я поблагодарила Матушку за то, что Захария был всего лишь человеком, а не звером и не мог услышать, как заухало моё сердце. Конечно же, я прекрасно знала, что находится в этом ящике.

– А… что такое? – ответила вопросом на вопрос я, протянув плошку, в которую Захария налил тёплого варева. – Спасибо!

От одного запаха я неожиданно почувствовала себя очень голодной и тут же хлебнула побольше похлёбки. И едва не подавилась: от стряпни Захарии по всему телу пробежали волны мурашек! Даже самая обычная похлёбка выходила у него дивной, замечательной.

– Да не за что, это моя работа, – с полуулыбкой ответил Захария. – А насчёт ящика… Просто придворный маг Локи хотел посмотреть, что внутри, но воины ему запретили. Очень странно, понимаешь? Вряд ли воины его собственной дочери стали бы что-то скрывать от него.

Удовольствие от похлёбки настолько затуманило мой разум, что я не сразу нашла отговорку. Брюнхильда, конечно, воевода, но вдруг не продумала такую важную деталь… Не отыскав лучшего ответа, я выдала первое, что пришло в голову:

– А! Так это мои вещи. – Я отхлебнула супца, пряча тем самым краснеющие от вранья щёки.

– Правда? Я думал, большинство вещей мы растеряли, – напомнил мне Захария. Но тут же сам нашёл объяснение: – Хотя немудрено, что за два месяца ты умудрилась что-то раздобыть. Даже целый ящик… Но вы же, зверицы, любите всякие обновки, да?

– Конечно! Ты прекрасно меня понимаешь.

Я изобразила такую улыбку, что даже самый наивный в мире смертный вряд ли ничего не заподозрил бы. Но Захария, похоже, и впрямь лишь любопытствовал, поскольку не обратил на неё никакого внимания.

– Слушай, раз пошёл такой разговор… – неожиданно перевёл он беседу в другое русло. – Я тут кое-что захватил для вас с Гили, вам должно понравиться.

– О, что же? – участливо поинтересовалась я.

– Понюхай, – предложил вдруг он, снимая с пояса какой-то мешочек и потягивая его мне.

Я не без сомнения вдохнула запах чуть издалека. И обомлела!

– Как душисто… – растаяла я. – Это какая-то приправа?

– Больше для запаха и для хруста, конечно… Но травка неплохая, – наконец искренне улыбнулся он. – Посыпать тебе похлёбку? Должно немного хрустеть, как лук.

– Да, давай!

И вправду, как хрустит!.. Всё-таки вкус у Захарии отменный, в этом ему не откажешь.

– Я выкупил её у одного бродячего торговца ещё во Фростонии, – рассказывал он с горящими глазами. – Хороший образец местной кухни!..

– Правда? – вдруг послышался голос со спины. – Дайка посмотреть!

Вздрогнув, я обернулась, едва не пролив похлёбку. Позади вытянулась на копытцах Гили, посматривая в мешочек.

– О, Гили! – воссиял Захария. – Могу налить тебе похлёбки. Она, конечно, на мясном бульоне, но куски мяса могу убрать…

– Нет-нет… Захария, я хочу посмотреть, что у тебя в мешочке, – сказала она, подозрительно щурясь.

Я удивлённо изогнула бровь: неужели у Гили всё ещё остались предубеждения в сторону Захарии? Если так, то напрасно: ей, травоядной, наверняка понравится этот запах и вкус! И, конечно же, хруст на зубах…

– Да, конечно… Держи, – без тени сомнения протянул ей мешочек Захария.

Гили вышла из-за моей спины. Нагнулась. Её маленькие ноздри раздулись, а затем сомкнулись. Выпрямилась Гили уже с иным выражением: уши её внимательно навострились.

– Ну как? Вкусно же пахнет? – улыбнулся Захария. – Ты-то должна оценить, ты же…

– Да-да, – вдруг оборвала его Гили. – Просто… показалось кое-что. Не обращай внимания. Мира, слушай, пойдём посидим у костра, я так замёр…

Вдруг я заметила, что каждое её слово стало растворяться в моей голове, как круги на воде. Точно эхо – оставались одни отзвуки, удаляющиеся, словно я забиралась всё дальше и дальше в длинную пещеру…

– Мира… Мира, что с тобой?! – пронзило мои мысли восклицание, но было уже поздно.

Первыми сдались руки, опрокидывая похлёбку мне на одежду. А за ними – и ноги, слабо подкосившиеся, точно я превращалась в тряпичную куклу. Благо Гили оказалась рядом и подхватила меня, прежде чем я свалилась в снег.