Станем сильнее

7. Вождь и императрица

Мы мощной и величественной волной плыли сквозь глубинную тьму почти молча – лишь шум воды и удары подводных барабанов, глухие и далёкие, звучали, будто в замедлении. Кракена с нами не было: одно движение его щупалец (видимо, это простое слово должно описать его огромные конечности) – и он окажется рядом. Адрастея собиралась призвать его движением трезубца, когда они появятся на поле боя: она надеялась спугнуть рыболюдей, пока не поздно. Но во мне таилось предчувствие: всё будет не так просто, и Оро найдёт достойный, пугающий отпор.

Мы с Адрастеей условились, что я вступлю в битву только при крайней необходимости. Залогом нашего уговора выступил Захария, забравший у меня Копьё Коа. Ему решать, пользоваться мне оружием или нет. Вот какого непредвзятого судью выбрала нам дочь императора!..

Но что есть, то есть. Сейчас я и без копья так запуталась, что никаких мыслей не приходило в голову. Что делать? Как их остановить? Есть ли вообще хоть какой-то способ предотвратить беду? Я только продолжала биться головой в одни и те же ворота, тщетно пытаясь объяснить Адрастее:

– Ноа-ка-вайцы вовсе не желают вам зла, они…

– Ненавидят нас «из традиции»? – вскидывала смольную бровь та. – Какая глупость, дикость. Это просто немыслимо. Чем мы вообще заслужили такое отношение?

– Я правда не знаю, это звучит глупо! Но в их легендах вы постоянно уничтожали их как помеху. Это же не просто так, на чём-то эти истории должны основываться. Вы же это понимаете…

Я осознавала, как нелепо звучали мои слова, благо Адрастее удавалось меня терпеть.

– Понять? Они нас атакуют просто так, как их понимать?! Неужели они своей головой думать не могут? Какие древние легенды?! У них есть глаза и уши, чтобы самим решать, что им делать.

– Но…

– Княжна, не отвлекайте. Если бы мы могли, давно бы решили это дело миром. Поверьте, вы увидите их злодеяния, оказавшись на нашей стороне.

И вновь неудача. И правда: вряд ли бы кто-то отнёсся к подобным словам всерьёз. Нападать, потому что привыкли? Звучит глупо, но только побывав в Ноа Ка Ваи, можно понять, почему они так поступают. Только вот толку от того, что я понимаю их, если не могу найти что-то общее между рыболюдьми и эдельгвирцами?

– В твоём мире всё решается улыбочками и прощением? – послышался голос из-за спины.

– А в твоём – обманом и предательством?

Захария проплыл вперёд – видимо, чтобы я видела его лживые глаза. Вместо этого мой взгляд невольно скользнул к копью – моему копью, на которое такой нечестный человек, как Захария, не имел права. И откуда у меня такие мысли? Неужели копьё так сроднилось со мной?

– Пожалуй, открою тебе глаза на одну простую вещь: не у каждой истории есть хороший конец. Не в каждой истории милые живут долго и счастливо, а кровь не проливается. Возможно, придётся кем-то пожертвовать.

– И кем же? Может, тобой? – с издёвкой бросила я. – Ой, не думаю. Ты вряд ли пойдёшь на такое.

– Не делай из меня монстра, Мира, – строго приструнил меня Захария. – Я просто реалист.

– Кто-кто? Это «злыдень» на вашем, вондерландском?

– Богиня! Тебе что, пять лет?!

Мы сцепились так, что, чувствую, скоро я сорвусь и вырву из его пухлых ручонок своё – по праву – копьё. Но, неожиданно Захария первым пошёл на уступки и объяснил:

– Я смотрю на вещи здраво. И помогаю Фениксу в его миссии, а ты её можешь и погубить своими попытками всё уладить.

– Я пытаюсь вас спасти!.. – негромко воскликнула я. – Если случится битва, кто-то из наследников точно погибнет… или…

– Даже не произноси!..

– Да, я понимаю… Я тоже не хочу этого.

Тем не менее поток моих мыслей было не остановить: Феникс тоже может погибнуть. Веру в наши силы укрепляло лишь то, что Создательница явно не станет жертвовать своим Проводником: слишком уж она беспокоится о нём.

– Я тебя не понимаю, – пролепетала я. – Ты же желаешь Фениксу счастья. Так почему ты не дашь ему сделать свой выбор? Дать ему свободу самому решать, что чувствовать?

– Мира, я дал обещание, потому что понимаю: ваши с ним чувства могут привести к непоправимым последствиям. Ещё один неверный шаг – и он будет готов ради тебя на всё. Он связан по рукам и ногам: ещё один неверный шаг – и мир погибнет. Он этого просто не понимает.

Хотелось отшутиться, что Захария ревнует, но его серьёзность удерживала меня от баловства. Даже Захария – без всяких обещаний и разъяснений – понял то, что Создательница вталкивает мне снова и снова. Только вот никогда не втолкует.

– Может, я глупая, может, наивная, но я верю, что если ради миссии приходится жертвовать кем-то, то миссии этой не суждено хорошо закончиться, ведь в ней нет смысла. Пускай жертвой станет чья-то жизнь, пускай это будет чья-то душа. Феникс не должен стать бесчувственной пустышкой, я этого не позволю.

Захария на мгновение замолчал. В это самое мгновение мне показалось, что я сумела задеть что-то внутри Захарии. Его лицо быстро изменилось, и во мне загорелась надежда.

– Если ты думаешь, что я не желаю Фениксу счастья, то ты ошибаешься. Просто если он ради этого счастья погибнет, то…

Захария оборвался на полуслове: его прервали. Адрастея вскинула перед нами трезубец и провозгласила:

– Вот они! Построиться!

Точность движений, с которой воины образовали боевую волну, напугала меня. Они уже готовы. Оставалось надеяться, что я не упустила последнюю возможность предотвратить кровопролитие.

– За мной!

Вдалеке показалась бушующая волна, наступавшая на нас. Мы поплыли к ней: непохоже, что войска собирались столкнуться. Может, вот она – возможность.