Станем сильнее

* * *

Передо мной проносились лица и оружия, тела и доспехи. Я уворачивалась от ударов, предназначенных не мне, и сталкивающихся щитов. Я словно видела каждого из них: каждого из тех, кто прямо сейчас теряет жизнь ни за что – за кровопролитие, которое предотвратимо. Надо только бросить все силы. И всё. И всё?

Как будто этого так мало. Но больше и быть не может.

Моя звезда, моё солнце манило меня взмывать в подводные небеса сквозь тучи и молнии борьбы. С каждым мгновением кажется, будто уже вот-вот достал, но всё время так далеко. Феникс, Феникс… Я чувствую тебя. Держись!

Вперёд! Вперёд, за Фениксом!

Мгновение. Я врываюсь между чудовищами. Акуа и Кракеном. Такая… маленькая.

Никогда не подумала бы, что буду чувствовать себя такой песчинкой, такой ничтожной пылинкой. Я плыву рядом с щупальцем, будучи ростом с его огромные круглые присоски, способные сдавить меня одним движением. Большие руки акуа могут схватить меня в кулак, ведь я меньше одного их пальца. Взгляды их стеклянных и одновременно живых глаз заставляют утопать в себе. Духи и рыбки, отвлекая, пляшут вокруг меня, словно провожая мимо своих хозяев, как слуги провожают гостей. Одно неверное движение – и из друга превратишься в добычу. Ведь я на их землях, в их власти. Но я что-нибудь придумаю, чтобы вернуть себе силу.

Вот и Феникс. Я протягиваю руку и чувствую его жар. Его манящее тепло, разливающееся по сердцу. Даже его боль, его страдания мне милы. Я соскучилась по нему – любому.

– Уходи!

Меня обожгло языками пламени и унесло, словно взрывной волной. Пространство вокруг начало рябеть, как тогда в та-аайской пустыне, только здесь – под огромной толщей воды. Неужели так силён Огонь пламенного сердца?

– Феникс! Постой!..

Меня начало бросать из стороны в сторону огнём, как большими крыльями феникса – жар-птицы могучей, разъярённой. Феникс – тот, которого знаю я – был явно не в себе, не был собой: его поглотило собственное пламя, предало собственное пламенное сердце.

Я вновь подобралась поближе. Жаркие искры даже под водой хлестали меня по щекам, причиняя пронзающую боль. Но что-то преграждало путь этой боли, глушило её, преображало в решимость. Каждая из этих искорок – она из сердца Феникса. Сердца, которое ими разрывается изнутри.

Я помогу ему. Заберу его боль и разделю. Помогу ему справиться с ней и наконец покажу, что наша надежда стоит всего.

– Уходи! Тебе здесь не место! Уходи, или сгоришь!

Голос Феникса менялся каждое мгновение. В один миг он был искажённо-яростным, в другой – оберегающим, в третий – будто просил о помощи. Сам его голос – точно волна, накатывающая то толчком, сбивающим с ног, то невесомой пеной. Я тонула в этой воде, и меня так жгло, так было больно – с каждым мигом всё сильнее…

– Феникс… Я не уйду, – пролепетала я и, набравшись сил, крикнула: – Я не уйду, слышишь?! Я буду с тобой! До конца буду! Только услышь меня! Слушай меня! Я выведу тебя отсюда. Выведу из огня!

– Я есть Огонь! Меня не вывести из себя самого!

– Феникс, нет! Огонь не последняя надежда! Я знаю. Я помогу тебе, услышь меня!

– Ты ничего не можешь сделать! Ты всё испортишь!

Я поняла: это слова Создательницы. Вот что она тогда ему говорила. Вот отчего он так отчаялся. Во мне вскипала ненависть: почему же всё именно так? Что этой Создательнице от нас нужно? Что за дурацкая история?!

Неважно. Она больше не причинит нам вреда. Осталось только исправить её ошибки. Она причинила боль, а я готова её забрать.

– Феникс, прошу, дай помочь. Разве ты не хочешь? Если не хочешь или не можешь услышать меня, послушай себя.

Его силуэт прояснился, стал чётче. Пламя едва отступило. Теперь я не только слышала, но и видела Феникса. Пламя облепило его, точно рыжая смола. Он будто сам стал пламенем, самим сердцем огня. Его черты узнавались, но лицо будто потеряло краски, и их заменило пламя.

Но я узнавала его. Узнавала прямой нос, узнавала мягкие черты, узнавала поджатые губы. И глаза – широкие, округлённые. Полные страха или злобы. Чувства внутри боролись за хозяина.

Я оказалась у границы. Здесь начнётся жар, окутывающий всё тело. Ещё один шаг – и назад пути нет. Одно неверное слово – и я сгорю. Но сердце знало, что говорить.

– Феникс. Ты не обязан.

Я коснулась рукой пламени. Ох! Я как будто соприкоснулась с огнём. Не с его яркими всполохами, а с ним самим, с самой стихией. Рука опасно покраснела, и я закусила губу, чтобы не расплакаться и не сдаться.

– Феникс, – повторила я, всхлипывая, – я готова. Разделить с тобой всё.

Я подалась вперёд. Кожа живота, груди, лица запылала. Сбежать – первое, что захотелось моим животным инстинктам. Но я их пересилила.

– Не подходи! – закричал голос, отдавшийся в сознании лишь эхом. – Ты всё испортишь!

– Я сделаю всё правильно. Я уверена. Я помогу тебе. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе.

Я вошла в пламя полностью. Тело всячески отторгало огонь. Молило меня уйти. Каждое следующее мгновение казалось спасительным. Я могу уйти. Но мне нельзя.

– Ты врёшь! Я тебе не верю!

– Послушай своё сердце, – проговорила я сквозь дрожь. – Ты хочешь верить. Ты хочешь верить кому-то кроме себя. Не чувствовать, будто ты один против всего мира, один отвечаешь за него. Поверь мне, и я избавлю тебя от одиночества, от боли, от безумной ответственности. Я возьму тебя за руку, и мы пойдём вперёд вместе. Я стану плечом, на которое ты обопрёшься, когда тебе будет трудно. Я буду рядом, в любой миг. Всегда, когда тебе будет нужно и когда ты этого захочешь.

Я уже привыкла к жару. Я уже смирилась с тем, что мне смертельно страшно. Но я не умру. Не здесь и не сейчас.

– Зачем? Что тебе от меня нужно?!

Я уже приближалась к его фигуре. Отступающей, сломленной, растерянной. Она вытягивала вперёд руки, словно защищаясь, словно я причиню ей вред. Я лишь улыбалась, думая о том, как слаб огонь, не способный меня удержать, и как наивна слабая сторона Феникса.

– Просто услышь себя. Я буду рядом, чтобы помочь.

– Нет! Не подходи!

Я перехватила руки и переплела его пальцы со своими.

– Мне тоже больно и страшно, как и тебе. Мне тоже нужна помощь, как и тебе. Я тебя понимаю. Давай будем вместе. Держать друг друга за руки и быть рядом, всегда.

Я потянулась вперёд. Вдруг пламенная вода сама подтолкнула меня. Огненные глаза Феникса сощурились. И он не отпрянул.

– Я люблю тебя, Феникс.

Я коснулась его огненных губ. И поцелуй оказался нежным. Тепло разлилось по моему телу. От губ, познавших мягкость и ласку, до обожжённого хвоста и покрасневших пяток. Меня обволокло живительным светом, успокоившим ожоги. И сердце. Лёгкое тело замерло в водах и во времени.

Поцелуй продолжался недолго, хотя, казалось, где-то по ту сторону души продлился маленькую вечность. Я отпрянула и увидела того, кто разделил мои чувства. Феникс. Настоящий, не огненный, не поддельный. Он улыбался – смущённо, радостно и печально. С восторгом, точно был на грани смерти и выжил. С счастьем, словно вся жизнь вдруг стала светом.

– Мира, я тоже тебя люблю! Тоже! Люблю! Мира! Люблю!

Он повторял эти слова раз за разом, крича и плача. Его счастье трогало моё сердце, и моя улыбка расплывалась в слезах. Я хватала себя руками, сжималась, чуть отступая, не веря, что среди всего этого ужаса мы просто признались друг другу и стали… вместе.

Я прикрыла ладонями лицо, пряча румянец, пряча дурацкую улыбку и не веря счастью, будто если проявлю его, то оно источится, ускользнёт.

Феникс осторожно коснулся меня и отодвинул ладони от моего лица, осторожно беря в свои руки. Было так жарко – нам было так жарко, так тепло. Пальцы жгло от чувств.

– Мы можем быть вместе. Наконец-то можем, – пролепетала я слабо: моя сила исчезла, стоило моим чувствам расцвести.

– Мы будем. Будем вместе, – ответил Феникс, смотря мне в глаза. Уверенно, как никогда прежде. Я взметнула на него взгляд, ища в них нашу правду.

– Откуда ты?..

– Я просто себя услышал. И тебя.

Он улыбнулся – широко и радостно, как делал всегда, как мог только он. Я всхлипнула и улыбнулась в ответ, коснувшись лбом его груди. Он же прижал меня к себе, обняв нежно и крепко, как в последний – но при этом по-настоящему в первый – раз.