Предтеча

Глава 7

Каждый гражданин имеет право на приобретение рабов второй (ординарии) и третьей (сервусы) категорий. Для приобретения рабов первой категории (скорпионы) необходима лицензия, выданная организацией Осквернённый Легион и подтверждающая право на владение рабами первой категории.

Заветы потомкам, Кодекс Скверны, 050

— Смотрю, ты совсем сдаёшь позиции, — Севир приветливо похлопал его по спине, едва не сбив с ног. — Скоро тебя уже вносить придётся.

— Я тебя сам куда хочешь ещё внесу, мать твою за титьку, — добродушно проворчал Седой. — Есть что выпить? Жажда замучила.

В тесной комнатушке, кроме стола да масляной лампы, больше ничего и не было. Впрочем, как и во всём доме, который Максиан несколько лет назад, после возвращения Сто Первого, великодушно предоставил тому в безвозмездное пользование. На первых порах старый дом на отшибе служил беглецу убежищем, а позже, после основания Стального Пера, стал в шутку называться штабом.

Кряхтя, Седой опустился на расшатанный стул и потянулся за услужливо поставленной перед ним деревянной кружкой.

— Эх, хорошо! — обтерев пивную пену с усов, он откинулся на спинку сиденья, что тут же угрожающе затрещала. — Какие новости в замке, Ваше Высокородие?

— Замок цел, король сыт, — Максиан невесело усмехнулся. — Мы тут как раз закрытие сезона обсуждали…

— Не сыпь мне соль на рану, — поморщился Седой, — и без того тошно. Талантливый чертяка этот Пятый… Был. Чтоб твоему королю всю оставшуюся жизнь козью трещину во сне видеть!

— Да, и впрямь жаль парня, — произнёс Севир. — В Пере бы ему цены не было.

Седой перевёл взгляд на бывшего воспитанника. Брови нахмурены, синие глаза лихорадочно блестят, криво сросшийся после многочисленных переломов нос заострился, под глазами тёмные круги. Легендарный Сто Первый, герой, на истории которого выросло целое поколение осквернённых. Деструкция, безжалостная ты сука, плата за способности, о которых никто из них даже и не просил.

Он вспомнил, как тот, ещё сопляком, попался на краже: тащил хлеб с кухни себе и своей шайке. О других всегда думал больше.

— Хреново выглядишь, малец. А говорил, с пятёрку лет ещё протянешь.

— Ну спасибо, поддержал так поддержал, — расхохотался Севир. — Ошибался я, старик, ой как ошибался. Если до следующего лета дотяну, и то хорошо.

— Да брось, всех нас ещё переживёшь, — отмахнулся Максиан. — Такие как ты живучие, как тараканы.

— Не знаю, как тараканы, а ваше нытьё слушать ещё полвека я не собираюсь. Как-то уж без меня, пожалуй.

Усмешка быстро стёрлась с лица Максиана. Он внимательно посмотрел на друга и покачал головой:

— Без тебя Перо распадётся, ты ведь это понимаешь? Ты думал, что станет с теми, кого ты уже успел вытащить из Легиона? Нет, Севир, сдохнуть для тебя непозволительная роскошь. Особенно сейчас, когда о вас уже говорят даже в каструме.

Севир сделал большой глоток пива и громко поставил кружку на столешницу.

— Есть у меня на примете кое-кто. На замену.

— Преемник, значит? — Максиан понимающе хмыкнул. — Что ж, надеюсь, с ним проблем не возникнет. Восторга он, конечно, не вызывает, но раз ты так решил…

Седой недовольно глянул на Сто Первого. Неужто растрепал, что не положено? Севир растерянно нахмурился, затем, видимо догадавшись, прочистил горло:

— Ну… К-хм… Не совсем. Хотя зря ты так на Клыка, он только с виду туповат. Но есть вариант получше. И если всё пойдёт по плану, Перо останется в надёжных руках.

— В смысле — по плану? — удивлённо мигнул Максиан, но тут его лицо помрачнело. — Постой-ка, ты что удумал?

— Да так, ерунда. Не бери в голову.

— Только не говори, что преемник твой всё ещё топчет землю терсентума!

— Это ты сам сказал, — буркнул Севир.

— Ты же меня лично убеждал, что до торгов вытащить оттуда кого-либо невозможно, — не унимался принцепс. — Нехорошо лгать друзьям, особенно тем, кто первым протягивает руку помощи.

— Никто тебе не лгал! Было бы всё так просто, Легион давно бы растащили по кусочкам.

— Нет, погоди! Пятнадцать лет я не спал ночами всего за одну ошибку молодости…

— Может, хватит только о своей заднице думать?! — рявкнул Севир. — Сказал же, никто никого вытаскивать не собирается. А не будь ты таким трусом, то и тебе не пришлось бы.

— А ты не подумал, что у меня не было другого выбора? — принцепс осклабился. — Так же, как и у тебя, там, в Пустошах.

Севир поджал губы так, что те побелели, крылья носа медленно вздувались, взгляд стал колючим, холодным. Пора всё это прекратить, пока не стряслось чего. Седой с силой грохнул кулаком по столу:

— Видели бы вы себя со стороны! Собачитесь, что сосунки за погремушку. Смотреть противно!

Севир угрюмо потупился. Максиан фыркнул, но промолчал.

— Что там насчёт нашего уговора? — поостыв, спросил он.

Седой покачал головой:

— Не выйдет, привилегии только у Юстиниана. Придётся вам, Ваше Сиятельство, тащить свою задницу на аукцион.

— И как ты себе это представляешь? Принцепс Сената и второй советник короля перекрикивает каких-то разжиревших толстосумов, чтобы заполучить девчонку-скорпиона? Что обо мне после такого в газетах напишут?!

— А королевские советники уже не люди? — съязвил Севир.

Максиан грозно сверкнул на него глазами, затем повернулся к Седому:

— Должен же быть способ. Что если подставное лицо отправить?

— Тоже не выйдет.

— Это ещё почему? Выкупить её, потом оформить на меня перепродажу уже в спокойной обстановке. Не вижу здесь проблемы.

— Чёрт, Максиан, да ты будто сегодня на свет появился, — Севир закатил глаза. — Легион проверяет всех желающих прикупить скорпиона. Контролирует каждую проданную душу, поставки антидота, рождаемость, смертность… Будь уверен, какому-нибудь Биллу с Гнилого Проулка никогда не продадут и самого вшивого из них. Где мы, по-твоему, откопаем это твоё «подставное лицо»? А может, у тебя в кармане припрятан запасной магнат или чиновник на худой случай?

— Ну, допустим, — сдался принцепс. Видимо, никаких магнатов в его кармане не нашлось. — Какие тогда гарантии, что Пятьдесят Девятую не уведут у меня из-под носа?

— Золото — вот твоя гарантия, — отозвался Седой. — Припасись им, да побольше, а я уж постараюсь, чтоб на неё не позарились. Будь покоен, вернёшь себе дочь, и проживёте вы недолго и, скорее всего, не очень счастливо. Как раз до первого появления Альтеры.

— Оставь свой сарказм при себе, старик, — процедил Максиан. — Говори прямо, если есть что сказать!

— Хорошо, объясню, коли сам не допёр, — Седой подался вперёд и принялся загибать пальцы. — Во-первых, ты хоть раз подумал о ней самой? Чего она хочет? Что ей вообще нужно от этой жизни? Во-вторых, даже если она не перережет тебе глотку, когда узнает, что ты натворил, за неё это сделает Альтера. И всё, отправят её на плаху, как пить дать. В-третьих, у неё уже есть семья, а ты чужой, чужим и останешься.

— Семья? — Максиан хмыкнул. — Это ты о тех трёх недоумках? Не их ли ты называешь семьёй?

— Ты не прав, друг, — Севир опустил руку ему на плечо, стараясь сгладить ситуацию. Долго злиться он никогда не умел. — Кто знает, что бы с ней было, не будь рядом этих «недоумков».

— Всё бы с ней было нормально, — проворчал принцепс, убирая его руку. — Меньше бы вляпывалась во всякое.

Седой разочарованно вздохнул. Похоже, Максиан и впрямь не понимает, на что идёт. Это ему не сиротку удочерить. Девчонке психику годами ломали, а он вдруг вообразил, что та сразу бросится ему в объятия, заливаясь слезами счастья от встречи с папочкой. Наивный припудренный идиот.

— Мой тебе совет: хорошенько обдумай всё, взвесь. Не котёнка с улицы подбираешь. Её прощение всё равно тебе не поможет. Как не спал ночами, так и не будешь.

— Не нужно меня поучать, старик, — гнев Максиана поутих, но в глазах ещё угадывалась досада. — Считаешь, за пятнадцать лет я не успел ничего обдумать? Да я давно готов ко всему, даже умереть от её руки, если на то пошло.

— Будь по-твоему, — Седой вышел из-за стола. — Надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь.

Надеяться то ещё пустое занятие. Девчонка не простит. Да и кто бы смог!

Но имеет ли он право осуждать его? Он, старый надзиратель, чья совесть запятнана не меньше принцепса. Или забыл, как почти полвека назад добровольно пошёл на службу Легиону, будучи уверенным в святости своих убеждений?

Как же, осквернённые — нелюди, месть природы за нарушенный баланс, генетическая отрыжка цивилизации. Разве подобным тварям есть место среди людей?! Не дураки же Заветы писали! Предки-то лучше знали, какой дрянью были напичканы бомбы или чем там они друг друга забрасывали.

Сколько же уродов он успел насмотреться за все эти годы! По сравнению с ними шестипалые и даже трёхрукие казались каноном эстетики. Чаще, конечно, попадались совсем обыкновенные, от людей и не отличишь, пока скверна наружу не полезет. Случалось, и ошибались: «чистых» детей забирали. А может, и не ошибались вовсе… Неплохой способ от неугодного избавиться, конкурента там какого устранить. А дальше уже никто разбираться не станет. Обычно таких распределяли к ординариям или в сервусы, если здоровьем совсем слабые.

Со временем Легион перестал казаться ему святой добродетелью и скорее напоминал гигантскую мясорубку, прокручивающую через себя чужие жизни. А потом он стал замечать не различие, а сходство. И каково же было его удивление, когда он осознал: осквернённые — такие же люди, как он сам. Не монстры, о чём внушали с детства каждому свободному гражданину, а просто немного отличающиеся от «нормальных». И чем дольше он находился с ними, тем больше разрасталось в душе разочарование. Разочарование в себе, в мудрости предков, в самой системе, в конце концов.

Гаденькое чувство чудовищной неправильности глодало его из года в год, пока в конце концов не появился Сто Первый — светловолосый мальчонка с озорным взглядом, уже тогда умудрившийся собрать вокруг себя целую стайку таких же одиноких, никому не нужных зверёнышей. И лёд тронулся.

Ох, и хлопот же с ним было! С ним и всей его шайкой. Чего только стоила их выходка с разломом у порога казармы…

Седой видел в Сто Первом себя — бритоголового салабона в рядах королевской армии. Такого же замученного, вечно голодного, но гордого собой. Оказалось, осквернённым также есть чем гордиться. Разве что повод на первый взгляд пустяковый: избежал кнута, принёс с охоты добычу пожирней и получил добавку на ужин. Чем не заслуги?

Незаметно для себя учитель стрельбы из лука вдруг стал Седым, хотя седина тогда ещё только начала проклёвываться. Поначалу он даже злился за прозвище, пока, наконец, не дошло: стая приняла его, зауважала. Его не боялись и ненавидели, как других надзирателей, а именно уважали, прислушивались к советам. Да-а, хорошие были времена!

Но стаи больше нет. Остался только Севир. Одноухий, Ящер, Двести Тридцатая, та ещё оторва, Восемьдесят Восьмой… или Шестой? Нет, всё же «восьмой»: помнится, всё дразнили его за номер. Всех увела Госпожа. Кого-то лет пятнадцать назад, кого-то чуть позже. А теперь и Севир туда же намылился. Видно, что не хочет бороться, устал. И самое горькое, что и понять его можно. Жизнь тяжёлая выдалась. Славная, но суровая.