Предтеча

Глава 28

В соответствии с законом о неприкосновенности частной жизни сбор, использование и распространение любой информации о частной жизни гражданина не допускается без согласия самого гражданина. Нарушение закона карается лишением свободы сроком от пяти лет, в зависимости от тяжести преступления.

Заветы потомкам, 01.042

Потирая заспанные глаза, Корнут спешил в кабинет, где его уже ожидал детектив. Сомнений, что тот явился с чем-то исключительно важным, не возникало ни на минуту. Если и впрямь что-то стоящее, всё должно обернуться наилучшим образом. Максиан — что телеграфный столб, вкопанный посреди дороги: ни убрать, ни объехать, но если оборвать связь с остальными линиями, выкорчевать помеху будет проще простого.

Окликнув с лестницы служанку, Корнут попросил её заварить чаю и вошёл в кабинет. Развалившись в кресле, Шед увлечённо выковыривал канцелярским ножом грязь из-под ногтей.

— С добрым утром, господин советник, — произнёс он, не отрываясь от своего занятия.

— Посмотрим, насколько оно доброе, — Корнут уселся за стол и с нетерпением уставился на детектива. — Ну? И с чем вы пожаловали в такую рань?

— Вы же сами приказали немедленно докладывать, если случится что-то из ряда вон.

— Так докладывайте, Шед! Или до вечера собираетесь здесь проводить гигиенические процедуры?

— Понял-понял, — детектив небрежно вернул нож в подставку и, состроив сосредоточенную гримасу, прочистил горло. — Дело было так: объект покинул собственный дом в половине первого ночи. Прихватил запасную лошадь и направился к каструму. Там он проторчал у западных ворот около десяти минут, затем к нему присоединилась парочка. Кстати, вышли те как раз из замка.

— Парочка? Кто конкретно?

— Молоденькая девица и осквернённый. Они сразу же отправились к Западному Подножью и остановились на самом отшибе. Место запомнил, могу отметить на карте.

— Превосходно, — кивнул Корнут. — Продолжайте.

— Там они встретились с двумя неизвестными: белобрысый со шрамом на лбу и бородатый старик. О чём они говорили, сложно сказать, почти все сидели спиной, по губам прочесть не получилось. Тем более со второго-то этажа. К-хм… Так вот, проторчали они там часа два, не меньше. Затем объект проводил ту же парочку обратно к замку и отправился прямиком домой.

Корнут озадаченно поскрёб висок. Интересно, что же это за девица, как выразился Шед? Да ещё и в компании осквернённого.

— Опишите-ка мне ту девушку.

— Волосы длинные, светлые, — Шед старательно подбирал слова. — Худенькая такая, курносая. Весьма хороша собой. Одёжка неброская, но дорогая. Видно, что девчонка из благородных: осанка, жесты, надменная мина.

По описанию единственное имя, которое сейчас приходило на ум — это Ровена. Конечно, нельзя исключать и какую-нибудь фрейлину, вот только скорпионы Юстиниана не сопровождают никого, кроме советников и членов королевской семьи.

— Что ещё вы можете рассказать о ней? Может, примета какая-нибудь?

— Да нет, вроде ничего такого, — Шед задумался. — Разве что она долго с белобрысым разговаривала, всё рыдала, не прекращая.

Рыдала, значит? Не по папочке ли, сгинувшем в Пустошах? Сколько ей тогда было? Если сейчас принцессе восемнадцать, то шесть ей в то время уже стукнуло. Она вполне могла запомнить Севира. Несомненно, это точно Ровена. Другой девчонки в каструме, якшающейся с Максианом и знакомой с Севиром, быть не могло. Всё сходится.

— А номер сопровождающего её осквернённого вы не видели? — Корнут взволнованно сцепил пальцы в замок.

— Да где там! — отмахнулся Шед. — Не больно-то и разглядишь в окне. Да и сидел он вполоборота. Обычный такой, и не скажешь, что выродок.

— А с чего вы тогда решили, что он осквернённый?

— Ну как же, по форме, разумеется, — детектив нахмурился. — Хотя вы правы, может, это была маскировка. Только вот вернулся он в замок вместе с девчонкой.

То, что вернулись они вдвоём, ещё ни о чём не говорит. Тот мог просто провести принцессу мимо стражи и скрыться, но версию с королевским скорпионом отметать пока не стоит. Шпионы Пера в замке — вполне ожидаемое явление.

— Скажите, Шед, смогли бы вы узнать его?

— Естественно! Память на лица у меня хорошая.

— Что ж, прекрасно, — если осквернённый живёт в замке, вычислить его не составляет труда. Пожалуй, стоит начать со скорпионов, а если среди них заговорщик не обнаружится, можно проверить и сервусов. — А что насчёт остальных? Опишите мне их поподробнее.

— А, ну с теми проще. Один здоровый такой, средних лет. Волосы светлые, до плеч, короткая борода. Нос кривой, видимо, плохо сросся после перелома. Шрам над правой бровью. Знаете, я бы подумал, что от клейма избавился, но кто его знает. Одет как простолюдин, вооружён огнестрелом.

— А второй?

— Высокий, тощий, седой, с длинной бородой. Сидел у дальней стены, не особо-то я его и разглядел. Он, кстати, всё с выродком лясы точил.

Старика Корнут не знал, но в остальном всё сходилось. Севир, Максиан… Роль Ровены, правда, не слишком ясна. Допустим, принцепс организовал ей встречу со старым знакомым, ностальгия, так сказать, но что если они готовят какой-то заговор против короны? Вдруг девчонка решила пойти по стопам отца? На трон она вполне может претендовать, особенно если обнародуется произошедшее в Пустошах.

— Узнать бы, о чём они говорили, — пробормотал Корнут себе под нос. — Это всё, Шед? Вы уверены, что ничего не упустили?

— Уверен, господин канселариус. По возвращении объект своего дома не покидал. Как рассвело, я сразу к вам рванул.

— Хорошо. Можете пока идти. Ах да, и ещё кое-что. Раскопайте мне всё, что сможете, об Исайлуме. И побыстрее.

Шед шутливо отдал честь:

— Будет сделано, господин советник.

Проводив детектива рассеянным взглядом, Корнут откинулся на спинку стула. Мысли о Ровене всё никак не выходили из головы. Что-то тревожило, но понять, что конкретно, пока не удавалось. Очевидно, принцесса не настолько невинна, каковой кажется на первый взгляд. Как знать, что ею движет. Ненависть? Месть? Тщеславие? У неё могут быть тысячи причин.

Как бы то ни было, выяснить это вполне возможно. Стоит лишь чуть надавить на девчонку, и та всё сама расскажет. Но для этого у него должны иметься весомые доказательства, которых пока нет. Догадки и домыслы не в счёт, они и потёртого медяка не стоят.

Вот, значит, как, господин принцепс? Старая война с новой стратегией. Недурно-недурно. Так даже интереснее!

***

Максиан в очередной раз прокручивал в голове сценарий грядущей беседы с представителем Легиона. День явно обещал быть напряжённым, так уж совпало: обсуждение законопроекта Юстиниана и вечерняя встреча с Линусом. До этого доводилось с ним сталкиваться несколько раз. Скользкий тип, мерзкий, но не глуп, должен смекнуть, что к чему. Важнее всего, чтобы верно донёс его посыл первому магистру.

Максиан рассеянно наблюдал, как просторный круглый зал стремительно заполняется чиновниками и посетителями. Присутствующие тихо переговаривались между собой, словно боясь нарушить торжественную тишину здания Сената.

В центральном круге возвышалась дюжина мраморных тронов — символы доминирующей власти народа. Почти все они были заняты, оставалось лишь несколько пустующих сидений, без владельцев которых заседание не могло начаться.

Место принцепса, единственное, к которому в придачу полагался канцелярский стол, замыкало тронный круг и возвышалось над остальными за счёт каменного помоста.

Вторым кольцом располагались трибуны для присяжных и зрителей. Сегодня там устроилось всего несколько газетчиков да с десяток граждан, которым, видимо, ещё оставалось дело до благополучия государства. По закону, на совете Сената мог присутствовать любой желающий, но вмешиваться в процесс наблюдающие не имели права и тут же выдворялись охраной при малейшей попытке сорвать собрание.

Несмотря на стены, приевшиеся за долгие годы службы, Максиан любил это место. Здесь витал особый дух древних, и каждая колонна, каждый трон, каждая ступень пронизаны символизмом и надеждой на светлое будущее. Будущее, которое казалось предкам вторым шансом, подаренным богами человечеству, а потомкам — проклятьем за уже позабытые грехи отцов.

— Господин принцепс, позвольте украсть у вас несколько минут, — к Максиану подошёл один из сенаторов и положил на столешницу худую стопку листов, исписанных разными почерками. — Здесь заявления от владельцев мануфактур. Жалобы на «непомерно высокие налоги».

— Они всегда на что-то жалуются, — отмахнулся Максиан. — Мы только в прошлом году предоставили им льготы на дорожные сборы. А им всё мало и мало.

— Представьте себе, наглецы ещё и цены грозятся повысить!

— Пусть грозятся. С каждым медяком мы увеличим процент подоходного налога, да так, что даже тройная накрутка на их товар не окупится. Так им и передайте. Слово в слово. А если это не сработает, пригрозите им лимитом на максимальную цену.

— Пожалуй, это должно поумерить их жадность, — усмехнулся сенатор. — Что ж, я попробую донести до них вашу мысль.

— Замечательно, — Максиан поднялся, заметив, что все уже в сборе.

Остальные сенаторы сразу же последовали его примеру.

— Справедливость, честность, верность народу, — громко произнёс он.

— Верность Заветам, верность государству, верность всему человечеству, — донеслось в ответ.

— Объявляю заседание открытым.

Сенаторы расселись по своим местам. Фидель, низкорослый старик с квадратным подбородком и орлиным носом, неспешно вышел в центр круга и, прокашлявшись, заговорил:

— Как представитель Гильдии Учёных, я обязан внести некоторые пояснения по поводу тревожных слухов, которые ходят о туннелях Регнума. Трижды за осень мы получали доклады от дозорных, и лишь последнее известие из терсентума подтвердилось достоверными фактами. Некая сила, известная в народе как «плачущие», стала проявлять себя в ранее безопасных и чистых туннелях. Два хода нам уже пришлось запечатать, но как быстро эта напасть распространяется, сложно сказать. Гильдии почти ничего о ней не известно, и изучить её природу пока не представляется возможным. Чем бы ни были эти «плачущие», они, безусловно, представляют смертельную опасность.

— И что же предлагает Гильдия? — поинтересовался Валент, самый молодой из сенаторов. — Кроме слухов и домыслов.

— Определённо стоит отнестись к этому явлению с особой серьёзностью, — отозвался Фидель, нахмурив густые брови. — Пока мы изучаем плачущих в меру своих возможностей, но, скорее всего, придётся запечатывать заражённые ими туннели.

— Разумно ли это? Некоторые из них стратегически важны для Регнума.

— Безопасность граждан превыше всего. Вряд ли мертвецов волнует оборонительная стратегия.

— И чем конкретно они опасны? — вмешался Клетес, краснощёкий толстяк с жиденькой козлиной бородкой.

— Всё, что нам известно — эти существа способны свести с ума свою жертву, заставив убить себя или ближнего, — Фидель обвёл взглядом зал. — Большего, к сожалению, пока сказать не могу.

— У Гильдии есть хоть какие-нибудь гипотезы? — обеспокоенно спросил Максиан.