Предтеча

— Обычно договор скрепляют рукопожатием, — пояснила она, заметив его замешательство.

Он аккуратно коснулся её ладони и слегка сжал тонкие пальчики.

— Рада, что мы наконец нашли общий язык, Харо. Доброй тебе ночи.

Принцесса скрылась за дверью, оставив его в пустом коридоре. Протянуть бы оставшиеся месяцы и не поддаться! Со временем девчонка поймёт, что все её потуги бесполезны, и отстанет от него. Таким, как она, игры быстро надоедают.

Из конца коридора донеслись приглушённые шаги. Морок, видать. Ну наконец-то! Караул на сегодня окончен. Из-за клятого праздника всё перевернулось с ног на голову.

— Ну как? — Двадцать Первый поправил маску, насмешливо щурясь. — Повеселился?

— А не заметно?

— Да по твоей роже и без маски фиг просечёшь. И что она в тебе нашла, не понимаю.

— Может, мою неотразимость?

— Ага. От твоей этой неотразимости даже зеркала трескаются.

— А тебе, часом, клыки не жмут? — Харо нарочито хрустнул костяшками пальцев.

На самом деле подобные подколы его не задевали, но этому от подзатыльника только польза будет. Может, трепаться меньше станет.

Морок что-то невнятно пробурчал себе под нос и, заняв его место, обиженно отвернул морду. И только сдав пост, Харо понял, насколько вымотался за этот длинный день. Единственное, чего сейчас хотелось, — растянуться на койке и дрыхнуть до самого утра.

Уже на подходе к загону стало ясно, что на отдых зря рассчитывал. Женский хохот, выкрики, брань. Смерг их всех задери!

Внутри творился настоящий бедлам: одни распивали что-то из невесть откуда взявшегося бочонка — и это явно была не вода, другие лапали девок-сервусов, а кто-то уже был в полном процессе: из полумрака доносились громкие стоны под глумливые наставления охмелевших собратьев.

— Да что ты её в одной позе дерёшь, придурок? — гоготнул Шестьдесят Седьмой. — Хоть бы развернул для разнообразия.

— Что, завидно? — Девяносто Четвёртый звонко шлёпнул по пышному девичьему бедру. Сервус, поняв, что от неё требуется, покорно перевернулась на колени. — Ла-адно, так и быть, можешь присоединиться.

Чертыхаясь, Харо уже направился к своему месту, но тут заметил Слая. Развалившись на койке Твин, тот тискал какую-то деваху. Забравшись сверху, она усердно тёрлась об него в предвкушении приятного продолжения.

Кажется, горелым смердит… Харо огляделся в поисках Твин, но её нигде не нашлось. Может, задержалась? Хотя вряд ли, ушла она намного раньше, а значит, всё-таки видела. Ну Слай, ну псиный выкидыш!

С трудом сдерживая ярость, он подошёл к Семидесятому и пнул стойку кровати:

— Какого хрена, братишка!

Вздрогнув, девчонка обернулась и вскрикнула. Затем, опомнившись, сиганула с колен Семидесятого и, прижавшись к стене, уставилась на них исподлобья.

— Ну вот, напугал мою даму сердца, — досадливо вздохнул Слай и, повернувшись к сервусу, заговорщицки подмигнул. — Не бойся, крошка, сейчас я прогоню это злое и страшное чудище.

— Ты что творишь, мудак! — прорычал Харо. — Где Твин?

Демонстративно вальяжно Слай поднялся и небрежно толкнул его в грудь:

— Иди куда шёл, дружище, — в пьяных глазах вспыхнула злоба. — Лучше не лезь куда не просят.

Харо не пошевелился. Сжав кулаки, он с вызовом смотрел на друга. От гаденькой улыбки Семидесятого так и тянуло врезать ему между глаз.

— Оглох, что ли? — рявкнул Слай и снова толкнул его, на этот раз сильнее. — Пшёл нахер отсюда!

В загоне стихло. Только доносились приглушённый стон да скрип койки на другом конце. Остальные застыли в ожидании: какое же веселье без драки?

— Эй, Сорок Восьмой, подсобить? — Девятнадцатый, ехидно лыбясь, слез с лежанки. — А то не справишься ведь. Тебе даже наша прачка наваляет.

— Зря ты так, — хохотнул Триста Шестой со своего места. — Наша прачка кому хочешь наваляет, особенно если мимо корзины сменку кинуть.

Харо с невозмутимым видом хрустнул шеей. Слай провоцировал, вино, видать, в башку ударило, крови ему захотелось. Ну раз так просит… Без замаха он въехал Семидесятому в челюсть. Бил не сильно, брат ведь. Так, для порядка, чтоб протрезвел. Но удар немного не рассчитал, губу рассёк.

Кто-то из собратьев восхищённо присвистнул. Слай тряхнул головой и, смахнув кровь, посмотрел на свою ладонь.

— Ну всё, сам напросился, — злорадно проговорил он и, отшагнув в сторону, испарился.

— Кажись, спарринг намечается.

— Давай, Семидесятый, отделай засранца!

Все снова расшумелись, выкрикивая что-то, подначивая. Харо застыл, пытаясь прислушаться, в такой шумихе не так-то просто, но вертеться всё равно бесполезно. Стратегия Слая знакома, да и знает он прекрасно все его слабые места. Но в спину всё же бить не станет, не в его духе. Главное не пропустить атаки.

Харо не ошибся, но это не спасло. Слай мгновенно проявился прямо перед ним и всадил кулак под рёбра, вынудив согнуться. Следующий удар пришёлся в голову, да так, что в глазах заискрило.

Семидесятый самодовольно оскалился и, под свист и одобрительные выкрики, снова исчез.

Гомон собратьев сбивал с толку, в голове тут же расплылся туман. Харо вдохнул поглубже, пытаясь сосредоточиться. Слишком всё это отвлекало, много лишних деталей: капля крови, медленно стекающая по стене, расширенные зрачки пьяного Девятнадцатого, мелкая испарина на лбу перепуганной девчонки-сервуса, забившейся в дальний угол.

«Соберись! Ты ж его знаешь, можешь просчитать…»

Внимание Харо привлёк едва слышный шорох справа. Недолго думая, он с разворота нанёс удар. Кулак врезался в воздух, Слай тут же появился, потеряв контроль над хистом. Из его носа хлынула кровь, на щеке проступили красные полосы от костяшек.

Зарычав, он прыгнул на Харо, повалил на пол и принялся наносить удары один за другим куда придётся. Тело взорвалось от боли. Слай бил яростно, не сдерживая силы, забыв, кто перед ним.

В какой-то момент Харо удалось сбросить его с себя, и под визг и крики отполз в сторону. Нужно бить наверняка, хватит жалеть ублюдка. Слай точно его не жалеет.

— Давай, добей его!

— Молодец, Семидесятый!

Тот снова исчез. Харо с трудом поднялся на ноги и огляделся, но что толку. Лучше прикрыть спину, сейчас от Слая можно ожидать чего угодно. Попятившись, он упёрся в стену и приготовился.

— Ты знал обо всём! — послышался совсем рядом голос Семидесятого. — Ты знал, грёбаный придурок! Но молчал!

— Да о чём ты?!

— О Твин с Керсом, говнюк!

От удара сбилось дыхание, Харо согнулся от жгучей боли. Слай сбросил маскировку и наклонился, заглядывая ему в лицо:

— А знаешь, что самое дерьмовое? Я тебя братом считал. Вас обоих… Семьёй называл!

— Всё, хватит! — Триста Шестой перехватил вновь занесённый кулак Слая. — Повеселились, и довольно.

— Да у тебя совсем крыша протекла, братишка, — Харо зло ощерился.

— Ты чё..!

— Угомонись уже, герой, сука… — здоровяк оттолкнул рвущегося в драку Слая, припечатав его спиной к соседней кровати. — А ты, дружище, слейся пока с фоном, на черта нарываешься?

Выдержав на себе полный ненависти взгляд Семидесятого, Харо сплюнул и неторопливо побрёл к выходу. В пекло их всех, нужно Твин отыскать. Как бы она не вытворила чего на горячую голову.

— Долбаный выродок! — донеслось ему вслед.

«Вот тебе и дружба! Ещё утром был братом, а теперь выродок, так ещё и долбаный».

Твин обнаружилась в душевых. Забившись в самый дальний угол, подруга сидела в темноте и не сразу подняла голову, когда он вошёл.

— Эй, как ты? — Харо устроился рядом.

— Нормально.

Вроде спокойная, но точно всё знает. Иначе с чего бы ей здесь торчать.

Твин молчала, да и он всё не решался заговорить. Что тут скажешь… Без Керса всё покатилось псу под хвост. Он всегда умел вовремя вмешаться, остудить их пыл, когда до грызни доходило. Правда, в этот раз он оказался причиной.

— Не пойму, это что, кровь? — Твин всматривалась в его лицо. — С кем это ты?

Харо небрежно утёрся рукавом.

— Неважно… Слушай, Слай сказал, вы с Керсом… — он запнулся. Такое даже вслух произносить не хотелось. Ну не могли они! Даже если бы Керс попытался, Твин бы ему никогда не позволила.

— Не было ничего, — устало отозвалась она. — Один поцелуй.

Это что получается, всё из-за несчастного поцелуя? Хренасе разворот! Да они тут все умом тронулись. Может, это замок так на мозги действует? Недаром же Кровавым зовётся. И хуже всего, что и он туда же, ищет на задницу приключений… А как ещё назвать чёртово наваждение с принцессой! Без неё вроде отпускает, но стоит только снова увидеть девчонку, как в башке сразу клинит что-то, и он превращается в полного идиота.

Тихий всхлип вывел его из раздумий. Харо удивлённо посмотрел на Твин, не веря собственным глазам. Она что, плачет? Он осторожно провёл пальцем по её щеке, пытаясь убедиться, что не почудилось. Ничего себе! Да эту бестию фиг доведёшь, а тут…

— Сестрёнка, ты чего?

— Больно мне, Харо… Очень больно. Жить не хочется.

— Да брось! — он осторожно приобнял её за плечи. — Всё утрясётся, вот увидишь.

— Нет, не утрясётся, — она снова всхлипнула. — Нет у нас больше семьи. Я теряю вас! Керс, Слай. Теперь и ты…

— Всё со мной нормально. Здесь я.

Твин шмыгнула носом:

— Думаешь, я не вижу? Ты меняешься, совсем ушёл в себя. Что с тобой происходит, Харо? Поговори со мной!

— Не бери в голову, — он крепче приобнял её плечи, — я в полном порядке.

Видимо, она уже не могла сдерживаться и, уткнувшись лицом ему в грудь, громко разрыдалась.

Как бы он ни старался, ни одного утешительного слова так и не нашёл. Слёзы Твин привели в полное замешательство, он не имел ни малейшего представления, как себя вести. Чувствует её боль, но помочь ничем не может. Радовало одно: Семидесятому тоже сейчас не до веселья. Нос расквасил ему знатно. Жаль, не сломал, рука не поднялась… А зря.

В серой темноте душевых едва проступали очертания умывальников и длинной скамьи у противоположной стены. Зеркала тускло отражали лунный свет, с трудом пробивающийся из окна. Мерный стук капель в полной тишине, казалось, разносился эхом по всему замку.

Твин всё же успокоилась, всхлипы стали реже, дрожь почти унялась.

— Не хочу туда возвращаться, — сипло прошептала она. — Не удержусь ведь, если ещё раз увижу его с этой девкой.

— Тебе утром на пост, выспаться надо.

— Лучше здесь переночую. Побудь со мной немного, ладно?

Сколько они просидели ещё вот так, в тишине, он не знал. Твин полностью погрузилась в свои мысли и через некоторое время уснула, опустив голову на его плечо и тревожно вздрагивая время от времени.

Всё не выходила из головы принцесса. Почему она выбрала именно его? Загон же битком набит кандидатами получше, а девчонка вцепилась в него мёртвой хваткой и никак не отвяжется. Но хуже всего, что и самого к ней тянет, как бы не влипнуть…

Два месяца не так уж и долго, придётся помучиться, а если совсем невмоготу станет, можно попробовать перетереть со старшей, та должна понять. Ну или выкинуть чего-нибудь, чтоб девчонка сама захотела от него избавиться.

Постепенно мысли становились вялыми, зыбкими, усталость брала своё, и Харо, сам того не заметив, провалился в сон.