Небесный странник. Сборник. Книги 1-3

ПРОЩАНИЕ С ГАРУДОМ

Мы всей компанией вернулись в холл, где не так давно я сквозь окна любовался на недоступные сокровища Древних.

Не доходя до дверей, ведущих к этим сокровищам, все замерли.

– Госпожа Соланж, вы же не откажете нам в любезности?.. – негромко произнес седобородый, жестом указывая на дверь.

– Я попробую, господин… – ответила ему Николь на пределе слышимости.

Когда девушка впервые нарушила тишину, я вздрогнул – слишком уж долго она молчала в последнее время. Да и голос ее очень отличался от мне привычного.

– Можете называть меня господином Энжуриасом, – немедленно откликнулся тот.

– Я попробую, господин Энжуриас – все тем же безжизненным голосом ответила ему Николь. – Что для этого нужно сделать?

– Ничего сложного, леди. Всего лишь приложить ладонь к двери посередине. Видите, там гладкое пятно. Так вот, именно туда и прикладывайте. И ничего не бойтесь.

Приглядевшись к двери, я обнаружил, что она почти полностью покрыта узором. Не какимнибудь растительным, или геометрическим, или любым другим, но совершенно мне непонятным. Линии, начинавшиеся от краев двери, сходились в ее центре, но не до конца, оставляя посередине гладкое овальное пятно.

– Смелее, госпожа Соланж! – добавил Энжуриас, видя нерешительность девушки. – Клянусь, с вами ничего не произойдет.

Чтото я не очень верил, несмотря на все его заверения. Не знаю почему, но мне показалось, что все не так просто, как выглядит на первый взгляд – подошел, приложил ладонь к дверям, и если в тебе есть хоть капля крови Древних, они гостеприимно распахнутся. Уж очень непонятными взглядами обменивались все эти господа. Но когда я постарался подойти к Николь поближе, на пути у меня возникла спина Рудга.

– Вам тоже не следует беспокоиться, Сорингер, – заверил меня Мелвин голосом, полным доброжелательности. Но на этот раз мне показалось, что ее явно больше, чем необходимо, поэтому я решительно отодвинул Рудга в сторону. Если они действительно не хотят Николь ничего плохого, то потерпят, если же нет, то… Не знаю, что я сделаю в таком случае, но обязательно чтонибудь придумаю.

Николь приложила ладонь к двери и несколько мгновений ничего не происходило. Затем внутри двери чтото щелкнуло, скрипнуло, и она легко ушла в сторону, полностью скрывшись в стене и освободив проход.

Едва дверь открылась, я взял Николь за руку и отвел ее в сторону. В конце концов, она сделала, то, что от нее хотели, но мало ли какие опасности ждут нас впереди? Так что пусть первыми заходят они сами.

Наслышаны мы о всяческих ловушках, встречающихся в руинах Древних и до сей поры продолжающих работать, а здесь совсем не руины. Так что я и Николь вперед всех не пущу, и сам первым не пойду. Мне попрежнему не нравились как сама ситуация, так и то, что происходило вокруг нее.

В конце концов, так ли уж редки люди, в чьих жилах течет кровь Древних? Встречался я с одним, о ком утверждали, что он именно такой. С виду мужик как мужик, ничего в нем особенного. Разве что жульничал он в кости очень ловко, на чем в конце концов и погорел – его зарезали прямо на моих глазах. Причем у него и кровь с виду текла самая обыкновенная, и дергался он не дольше других. А тут, смотритека – достаточно ладонь приложить, и дверь сама открывается, даже толкать ее нет необходимости.

Одним словом, не может Николь оказаться на Гаруде первой из тех, в ком кровь течет Древних. А это наталкивает на разные мысли. Да и выглядит девушка так, как будто бы не в себе.

Между тем и остальные в распахнувшиеся двери входить не спешили. Наконец, повинуясь требовательному жесту седобородого Энжуриаса, вперед шагнул Руд. Он постоял немного в дверях, а затем издал удивленный свист. Хоть любопытство и считается пороком, но попробуй от него отвяжись, и я заглянул внутрь.

Сразу за дверьми начинался широкий коридор. Он тянулся на несколько десятков шагов в глубину и упирался в двустворчатую дверь, не в пример большую, чем та, что Николь несколько мгновений назад открыла прикосновением. Самое подходящее название для этой двери – врата, настолько они выглядели огромными.

Дверей в коридоре хватало и без врат – по правую сторону их оказалось целых четыре. С другой стороны дверей не было совсем, зато там имелось целых три окна, и сквозь них пробивался свет.

Но не вид дверей и окон заставил Рудга издать удивленный свист. На полу лежало тело человека в необычной одежде, несомненно, Древнего. Так вот, тело на наших глазах превратилось в пыль. Несколько мгновений, и прахом стало все: ткань одежды, плоть и даже кости. Должен заметить, что кроме меня и Руда невозмутимыми остались все. Вероятно, чтото подобное они и ожидали увидеть.

Далее Руд прошел до конца коридора, обойдя стороной прах Древнего, и с явной опаской потрогал то, что мне пришло в голову назвать вратами. Ничего не случилось: и пол под ним не провалился, и из дверей не ударила молния, но и с самой дверью ничего не произошло.

– Заходим, – велел Энжуриас. – Но старайтесь не наступить на то, что осталось от него. – И он подбородком указал на прах, повторяющий контуры человека. – Если вдохнуть, могут быть неприятности, причем серьезные, – добавил он, после чего первым шагнул внутрь.

Вслед за ним вошел Мелвин, леди Эйленора, мы с Николь, и самыми последними – оба этих болвана, Нерч и Флед, за все время не издавшие ни звука.

Войдя в коридор, Энжуриас первым делом сложил пальцы особенным образом и прижал их к гладкому овальному пятну на первой двери. Той, что вела в комнату, которую я так долго рассматривал сквозь оконное стекло.

Дверь на удивление легко ушла в сторону, спрятавшись в стене. Ну а далее произошло то, что меня так поразило с телом Древнего: все в комнате, что могло рассыпаться в прах, рассыпалось: вещи, книги на полках, цветы в вазоне, через стекло выглядевшие только что сорванными, обивки на креслах… Поднялось такое облако пыли, что Энжуриас поспешил закрыть двери обратно, прикоснувшись трехпалой ладонью теперь уже сбоку от дверного проема.

«Да уж, – подумал я. – Просто так к сокровищам не подобраться, нужно обмотать какойнибудь тряпкой лицо. А в комнате есть что взять, но вряд ли меня ктонибудь туда запустит. Да и за Николь нужно приглядывать».

В первых двух окнах по левую сторону коридора ничего разглядеть мне не удалось, но, взглянув в третье окно, я забыл обо всем на свете – через него виделся небесный корабль, тот, что не так давно показывал мне Мелвин.

Отсюда, из этого окна, разглядеть корабль мне удалось значительно лучше, и на этот раз он уже не казался мне похожим на ската. Теперь он походил на… самого себя и только себя. Он выглядел очень красивым, этот корабль, но какойто особой, непривычной моему глазу красотой. Только две маленькие башенки, представляющие собой, по утверждению Мелвина, таинственный механизм, способный разнести корабль в пыль, немного его уродовали. Но если представить, какая мощь в них таится!.. С ними можно не бояться пиратов, да что там – с ними можно не бояться никого! Потому что: «хлопок – и облако пыли!»

Сколько я ни пытался, так и не смог обнаружить в черном, как мрак ночи, корпусе корабля иллюминаторов, но Древние – такие мастера на всякие чудеса, что нисколько не удивлюсь, если они умели делать металл прозрачным. По крайней мере с одной стороны.

«Вот бы полетать на таком! – размечтался я, на время даже позабыв о Николь. – Возможно, он способен подниматься на такую высоту, что даже у меня, к ней привычному, дыхание замрет от восторга!»

Позабытьто я о Николь позабыл, но продолжал держать ее ладонь, почемуто непривычно холодную.

– Что, господин Сорингер, нравится? – отвлек меня от созерцания корабля Древних голос Мелвина, и я молча кивнул – а что тут можно сказать, когда и так все ясно?

– И ведь вполне осуществимо, Люк, – впервые за все время нашего знакомства, он обратился ко мне так фамильярно. – Так или иначе, мы к нему доберемся. Думаю, что корабли, как многие другие вещи Древних, работают до сих пор. Не скрою, имеются у нас и другие капитаны, и у этого корабля даже есть свой. Но как знать, как знать, не обнаружится ли здесь, на Гаруде или в другом месте, еще один такой же? А если так, почему бы ему не стать вашим? Хотя вполне возможно, именно вам придется поднять его в небо, – добавил Мелвин, взглядом указывая на корабль. – Конечно, только в том случае, если вы согласитесь стать членом нашего Ордена.

«Соглашусь ли я? Вот уж чего точно пока не знаю. Свобода, господин Мелвин, она знаете какая сладкая девушка? А ведь в этом случае я ее точно лишусь. Но с другой стороны – чувствовать себя в небе абсолютно неуязвимым…»

– Пойдемте, госпожа Соланж, – послышался голос Энжуриаса. – Осталось совсем не много.

Все так же держа Николь за руку, я подвел ее к вратам. Чтобы открыть их, необходимо приложить уже обе ладони, это понимал даже я. Ведь если у двери две створки, значит, и открывать их придется двумя руками.

Ситуация не нравилась мне настолько, что даже слова Мелвина о моих возможных перспективах нисколько на нее не повлияли. Ну не может же случиться так, что одного лишь прикосновения рук будет достаточно для того, чтобы врата открылись. Давнымдавно, тысячелетия назад, жили исключительно Древние, и выходило одно из двух: либо они доверяли всем подряд без исключения, либо должна существовать какаянибудь защита.

Одному Создателю ведомо, какими именно они были на самом деле, но почемуто совсем не верится, что все без исключения – хорошими. Что не совали нос в чужие дела или не пытались похитить чужие тайны, чтобы на этом заработать. Деньгито после них находятся, пусть они и не из золота и серебра, а из какогото непонятного металла. Если, конечно, эти пластинки со сложным узором, чемто похожим на тот, что изображен на дверях, именно деньги.

– Госпожа Соланж, приступайте! – раздался голос Энжуриаса, и на тот раз его тон показался мне особенно холодным. Да и не выглядели сейчас его слова просьбой, скорее приказом.

Николь послушно подошла к вратам и приложила руку к левой створке. Предчувствие никогда не являлось сильной моей стороной, но на этот раз оно меня не подвело: едва девушка добавила вторую руку, как вздрогнула всем телом и начала медленно опускаться на пол. Я успел к ней первым, по пути отбросив в сторону попытавшегося заступить мне дорогу Руда.

Подхватив Николь уже самой земли, я с ужасом подумал, что держу уже бездыханное тело. Но нет, она посмотрела на меня и даже попыталась улыбнуться. Дверь, кстати, скрипнув чемто внутри себя, чуть дрогнула, но ушла в стену так немного, что между створками не образовалось даже тоненькой щели.

– Как ты? – спросил я у Николь, убирая прядь волос, легшую ей поперек лица.

– Мне плохо, Люк, – со слабой улыбкой ответила она, пытаясь выскользнуть из моих рук.

Вижу, что плохо – даже у покойников лица не всегда бывают такими бледными.

Я помог девушке подняться на ноги, но теперь уже удерживал ее обеими руками – Николь так и норовила снова сползти на пол. В сжатом кулаке негромко хрустнуло, и я незаметно вложил в ладонь Николь небольшой круглый предмет. «Это точно должно тебе помочь почувствовать себя хорошо, но не для того, чтобы вновь попытаться открыть дверь».