Эра Генома

Глава 10. Сыщики. ГУБОП. Майор Пётр Белов

“Разделяй и властвуй” © македонский царь Филипп

Майор Пётр Белов

Неприятности по службе начались у майора несколько месяцев назад. Нет, собственно говоря, они и до этого были. Ну не любило начальство майора за его независимый характер и за то, что он не делил преступников на обычных и “особых”, то есть тех за кем стояли высокие покровители и не шёл навстречу просьбам уважаемых людей отмазать от ответственности их протеже. И давно бы выперли его из органов, если бы не одно большое НО. Майор Белов был “обычным человеком”, правда, окружающие об этом не догадывались. Одним из его талантов был слабый эмпатический дар, который позволял ему довольно чётко отделять правду ото лжи. Это существенно помогало в работе. Но главная способность майора заключалась в том, что его мозг, специфическим образом перерабатывая данные, позволял майору просчитывать действия преступников. Он с убийственной точностью просчитывал все возможные версии и всегда выбирал самую верную, ведущую к раскрытию преступления. Про таких говорили, что он сыщик от бога. На самом деле это было результатом перехода на следующую ступеньку Эволюции. Так, что показатели он выдавал такие, что начальство, скрипя зубами, его терпело.

И кроме того, Пётр не был совсем уж бессребреником и когда встал вопрос о том, кто займёт место заместителя начальника городского Управления уголовного розыска, он не постеснялся обратиться в Братство Генетической Спирали за поддержкой. И такую поддержку ему оказали. Звонок начальнику ГУВД из центрального аппарата МВД России, не оставил местному руководству выбора и должность Пётр получил. С тех пор местные считали, что у него в Москве есть покровители и напрямую задевать его остерегались.

Однако трения с руководством по текущей работе возникали постоянно. Но это были, как говорится “цветочки”, а вот несколько недель назад начались “ягодки”. И влез в этот блудняк Пётр, как всегда, из-за принципиальности своего характера и давно потускневшей, но всё ещё изредка проявлявшейся отдельными проблесками, веры в торжество закона.

А начиналось это дело, в результате которого он впал в полную немилость у начальства, довольно обычно. Обратилась к нему давняя приятельница, ну как приятельница, скажем так, дама с которой случался у Петра, время от времени лёгкий перепихон. Ну иногда не совсем лёгкий, так как Людмила была большой мастерицей и сексуальный марафон мог затянуться на всю ночь. Пётр был человек холостой, вот уже как десять лет. Жена развелась с ним, не выдержав его дурацкой работы и вечного отсутствия дома. Для сыскарей картина скорее типичная. Так что имел Пётр право отрываться время от времени. Людмила работала стриптизершей в ночном клубе и была девушкой спортивной и весьма сексуальной. И так случилось, что возникла у Людмилы проблема, можно сказать, семейная, и отказать ей Пётр никак не мог.

Сестра Людмилы была почти на десять лет её моложе и работала Настя тоже стриптизершей в ночном клубе, а как ещё можно заработать большие деньги в небольшом российском городе. Но нынешняя молодёжь отличается большой свободой нравов, и Настя не считала зазорным оказывать клиентам и более интимные услуги. Разумеется, проституткой она себя при этом не считала. Но деньги — это такая вещь, что их никогда не бывает много и Настя повелась на старую как мир уловку и вместе с группой девушек выехала на гастроли в солнечную и гостеприимную Турцию. Конечно, только танцы и никакого принуждения, обещали организаторы. И девушки даже почти убедили себя, что так и будет, хотя в глубине души подозревали, что одними танцами дело не ограничится. Да они в общем-то были и не против подзаработать малость передком, чай не сотрётся.

Но того ужаса, который их ждал, они конечно не предвидели. По приезде у них отобрали документы и заставили заниматься проституцией в низкосортном турецком борделе. Тех, кто возмущался и отказывался работать, жестоко избивали и насиловали. Хитрая система штрафов вместо заработка всё глубже погружала их в долговую яму и девушки начинали понимать, что вырваться из этих кругов ада им вряд ли удастся. Дальнейших пути было фактически два. Или девушку использовали до полной потери товарного вида, когда молодые цветущие девчонки начинали напоминать старух, к тому же многие заражались венерическими болезнями, а затем выбрасывали на улицу без денег и документов. Или, что было правда в исключительных случаях, на тот свет. Эта была настоящая торговля людьми, рабство 21-го века, циничное и безжалостное.

Но Настя была девушкой решительной и ей посчастливилось сбежать и добраться до Российского посольства, где, соблазнив одного из сотрудников, она сумела уговорить отправить её обратно в Россию. По приезде в страну Настя связалась с сестрой и та отвезла её домой. Вот только в Сызрани их уже ждали. По счастью, более опытная Людмила не повезла сестру сразу домой, а сначала поселила её на зимней даче одной из знакомых, которая уехала на заработки в Москву, а Люда присматривала за домом в её отсутствие. Устроив сестру, Людмила вернулась домой, где ей уже на следующий день нанесли визит местные бандиты, контролировавшие проституцию в городе. Сутенёры заявили, что Настя им должна, а за побег полагается такой штраф, что ей его не отработать до конца жизни. На заверения Людмилы, что она не знает где находится сестра, они не обратили никакого внимания и врезав несильно пару раз и разбив ей губу, пригрозили, что если сестра не найдётся, то они заставят её отрабатывать должок за сестру. Зная, что обращаться в милицию бесполезно и у сутенёров там всё схвачено, Людмила в ужасе обратилась к Белову.

Сутенёры, такой народ, которых никто не любит, ни милиция, ни сами бандиты, которые относятся к людям, занимающимся “дырочным бизнесом”, с презрением. Являясь изгоями в криминальной среде, сутенёры отличаются крайней жестокостью и мстительностью. Пётр пробил по своим каналам ситуацию, и она оказалась безрадостной. Группировку сутенёров возглавлял Вадик, сын заместителя мэра. Имея такую крышу, банда сутенёров с пренебрежением относилась к органам правопорядка, которые старались в действия банды не вмешиваться, от греха подальше. Как только Пётр обратился к коллегам, чтобы собрать материал на банду Вадика, кто-то стуканул руководству, и заместитель мэра пожаловался начальнику ГУВД. Майор получил выговор и строжайший приказ не приближаться к Вадику на пушечный выстрел. Поэтому надавить на сутенёров обычными методами Пётр не мог. А хуже всего то, что Вадик даже среди этой мерзкой сутенёрской породы выделялся гипертрофированным самомнением и маниакальной мстительностью. И теперь он лично контролировал вопрос расправы с Людмилиной сестрой и жаждал устроить показательное наказание, чтобы запугать остальных девчонок. Короче, дело было швах.

И если бы не Пётр, то скорее всего, сестёр ждал бы печальный конец, по причине того, что некоторые российские небольшие города напоминают американские городки времён освоения Дикого Запада. Только там городки поселенцев захватывали бандиты, а здесь коррумпированные городские власти выступали в одной команде с бандитами. И не было на них управы, если вдруг не вмешивались вышестоящие власти. Но такие случаи бывали крайне редки, так как городков таких много, а центральная власть у нас одна и сидит далеко в Москве. А Москва, как известно, слезам не верит.

Однако Пётр, благодаря своим способностям, был по стандартным меркам гением сыска и оперативных комбинаций и в борьбе с бандитами особой сентиментальностью не страдал. А знаменитый принцип мафии: “Нет человека — нет проблемы” ©, это ведь оружие обоюдоострое. Разумеется, Пётр не собирался переходить некоторые границы и собственноручно устранять распоясавшегося Вадика. Но гений он на то и гений, чтобы подтолкнуть естественный ход событий в нужном направлении. Зуб на Вадика имели многие и если бы не его папаша, то его бы уже давно замочили.

Прежде всего Петру надо было решить две проблемы: нейтрализовать Вадика и организовать так, чтобы его место во главе банды сутенёров занял другой, более сговорчивый человек. Обработав оперативную информацию, имевшуюся на группу Вадика, майор остановился, в качестве возможного преемника главаря группировки, на кандидатуре некоего Валентина Тимофеева, по кличке Гвоздь. В отличие приблатнённого Вадика, Гвоздь был обычным бандитом, из своих сорока лет 15 лет проведшим в заключении. Особым авторитетом он не пользовался, но определённое влияние в бандитских кругах имел. Странность, за которую зацепился майор, заключалась в том, что Гвоздь был мужчина довольно серьёзный и уравновешенный. Характер имел твёрдый, как шутили в старом фильме “нордический”, а то что отмотал он три срока, в общей сумме почти пятнадцать лет, придавало ему дополнительный вес в преступной среде. По всему выходило, что мог Гвоздь занять гораздо более высокое положение в воровской иерархии, но он почему-то примкнул к команде, занимающейся всеми презираемым “дырочным” бизнесом. Да и там, хотя и был фактически вторым человеком после Вадика, сидел он тихо и особо не высовывался. Странно это было для такого матёрого зека. Значит, был за ним какой-то косяк, о котором окружающие не знали и именно этот рычаг воздействия нужно было обнаружить майору.

Где чаще всего можно найти компромат на опытного зека? Правильно, в местах его отсидок. Именно на зоне проявляются все качества человека, он или ломается или, переступив через себя, собирает волю в кулак и становится личностью. К сожалению, чаще всего личностью отрицательной, так как вместо перевоспитания колонии, как правило, завершают процесс превращения пусть и не очень законопослушного гражданина в матёрого уголовника. Поэтому Пётр, используя свои связи, связался с “кумом” мордовской колонии, где отбывал свой последний срок Гвоздь и в телефонном разговоре заместитель начальника колонии по оперчасти намекнул, что кое-что на гражданина Тимофеева у него есть.

Пётр незамедлительно взял на работе отгулы и рванул в Мордовию на встречу с майором ФСИН. И тот его не подвёл. Выяснилось, что матёрый авторитет Гвоздь, оказался “стукачком”, осведомителем с вполне ожидаемой оперативной кличкой “Молоток”. И было, было у работников оперчасти письменное обязательство зека о сотрудничестве, и за долгое время отсидки сдал он не одного своего соратника из сидельцев на зоне. Причём некоторые из них были люди, “ну очень авторитетные”. Так что было чего бояться гражданину Тимофееву, потому как если его невинные художества станут известны его приятелям, гражданам уголовникам, то ожидает его быстрый и весьма болезненный конец. За пару бутылок коньяка и тысячу вечнозелёных американских денежных знаков майор Белов стал обладателям копий обязательства о сотрудничестве гражданина Тимофеева и пары очень любопытных его откровений, касающихся сидевших с ним авторитетов. Так что съездил Пётр не напрасно, чутьё в очередной раз его не подвело, и возвращался он домой в приподнятом настроении.