Хозяйка Севера

Несмотря на то, что Марианна не так давно предала меня, сейчас я снова верила Марианне. О таком не лгут...

Все чувства, которые испытывала в этот момент моя подруга, были написаны у неё на лице. Да и не только на лице... лицом, словами можно обмануть, но весь внешний вид Марианны — её худоба, её сутулость... её потрескавшаяся кожа не могли обманывать.

Подруга действительно страдала в своем замужестве... и я не могла так просто это оставить.

Ведь не так же просто она появилась в моём сне.

И поэтому я начала придумывать всё новые и новые варианты побега Марианны.

— Не может быть, чтобы у вашей расы не было кого-то, кого бы не устраивали существующие порядки, — протянула я наобум. — Может быть, тебе попытаться обратиться к этим людям... то есть оборотням.

Марианна покачала головой.

— У нас такого не бывает. Оборотни необычайно сильно привязаны к своему вожаку. К тому же, от благополучия вожака напрямую зависит жизнь всей стаи. Никто не пойдет против своего Альфы.

— А если вне стаи? — уточнила я. — Если попросить помощи у кого-нибудь со стороны... но не официально.

— Нет, я же говорила, что Совет не станет рассматривать обращение какой-то единственной оборотницы, — перебила меня Марианна.

— Я не говорю про Совет, — покачала я головой. — Но может быть, в соседней стае найдется кто-то... кто захочет помочь...

— … в своих эгоистических побуждениях? — закончила за меня Марианна. — Хм...

Она посмотрела мне в глаза.

— Если честно, то я не думала об этом. — подруга пожала плечами. — Я не хотела создавать Диме никаких проблем, не хотела, чтобы он думал, что я предала его...

— Но?

— Но в твоих словах есть резон.

Марианна впервые за всё время нашего разговора немного улыбнулась.

— Он в любом случае будет думать, что я предала его. Так что какая разница, благодаря кому именно я исчезну?

Я хотела было ответить, даже открыла рот — но в этот самый момент чья-то мужская рука (я опять не увидела самого мужчины, видела только его руки, возникающие из темноты), с силой схватили Марианну и потянули куда-то в тень.

— Что это? — воскликнула я... и вдруг снова оказалась в коридоре перед закрытой дверью. А буквально спустя мгновение меня вообще выкинуло из сна в мою суровую действительность: резко проснувшись, я открыла глаза.

Прямо надо мной находился потолок, а сбоку располагалось окно с посветлевшим небом, которое для меня частично закрывала рука Германа — он спал на спине, протянув ко мне руку, которая пересекала моё тело, устремляясь вверх, к волосам.

Правда, когда я попыталась поменять положение, выяснилось, что я не могла этого сделать из-за того, что пальцы Германа оказались внутри моих волос. Хотя я не видела себя со стороны, мне почему-то показалось, что Герман просто так заснул — запустив пальцы в мои распущенные волосы.

Я потянула руки наверх, пытаясь освободить свои волосы — и буквально через мгновение светлеющий от утреннего солнца потолок мне перекрыл другой вид: смуглое темное лицо Германа с его серыми, немного ледяными сейчас глазами.

— Доброе утро, — произнес Левицкий, удерживая свой вес на локтях, тем самым давая мне возможность продолжать нормально дышать. Хотя... кажется, моё размеренное дыхание было важно для Германа не просто так, потому что уже через секунду он потянулся ко мне губами, пытаясь меня поцеловать.

Так, будто вчерашнего дня просто не было.

— Наташка, — простонал Герман. — Не начинай.

— Я ничего и не начинала, — обиделась я... и на всякий случай немного отвернулась, чтобы всё таки избежать поцелуя.

Не только потому, что вчера я так и не пришла к какому-то окончательному выводу... а скорее только потому, что стеснялась своих не почищенных зубов.

«А вчера тебя это совсем не волновало» — хмыкнул мой внутренний голос. А затем я услышала и хмыканье Германа вслух.

— Ты такая смешная, — произнес он, откидываясь обратно на кровать. — Сама с собой споришь, сама с собой пытаешься договориться.

— Люди, которые долго живут одни, часто ведут с собой длинные монологи... или диалоги? — невпопад ответила я.

Не могу сказать, что я жила десятилетиями одна, но, видимо, мне хватило и совсем небольшого времени, чтобы у меня появилась такая привычка.

Люди не могут жить в одиночестве. Люди не могут жить в пустоте. Им нужен кто-то.

Не самые правильные мысли, должна признать, особенно если учесть, что рядом со мной в этот находился мужчина, который «а» - уговаривал меня выйти за него замуж, и «б» — который мог запросто читать мои мысли.

— Мы уже женаты, Наташ, — возразил Герман с издевкой в голосе. — Так что можешь не переживать — одна ты больше никогда не останешься.

Протянув руку, он погладил меня по шее.

— Кстати, для меня нет никакой разницы — почистила ты зубы или нет.

«Ах, ты, блин...» — против воли, смущенно подумала я.

Герман же рассмеялся.

— Мне приятно, что ты стесняешься... в этом есть что-то бесконечно милое.

Он осторожно проводил костяшками пальцев по моей руке, заставляя меня млеть... Я вспомнила своё прошедшее уже сумасшествие во время полнолуния... которое мы почти полностью провели в кровати. Меня раздирали противоречивые чувства. Разум противился и даже злился, в то время как тело вспоминало предыдущие дни... с небольшой тоской.

Только в одном мои чувства и разум были солидарны — никогда прежде я не испытывала ничего похожего.

— Это всегда так происходит во время полнолуния? — спросила я у Германа, желая понять, чем мне всё это грозит.

— Чаще всего, — кивнул Герман. — В полнолуние наши звери становятся сильнее, неуправляемей... а зверя всегда ведут инстинкты. Когда ты будешь беременной, наша страсть станет не такой дикой... но в остальное время истинную пару трудно оторвать друг от друга во время полнолуний.

— Но я ведь человек, — напомнила я Герману.

Тот кивнул.

— Этот как раз тот момент, который я не понимаю... Будем считать, что это нам подарок от Луны Оборотней.

— Подарок?

Герман усмехнулся и снова навис надо мной.

— Наташ, ну сходить с ума вдвоём ведь куда веселее, чем грустить одному, не так ли?

Он всё таки исхитрился и поцеловал меня. А затем ещё раз поцеловал. И ещё...

И...

Я сумела выбраться из кровати, решив, что перед тем, как снова сделать шаг в сторону Германа, мне надо всё хорошо обдумать.

«Всё хорошо обдумать».

Кажется, Герман тоже не имел ничего против моих намерений, потому что он довольно легко выпустил меня из своих объятий, дав возможность уединиться в ванной.

Куда я и направилась не только для того, чтобы привести себя в порядок перед завтраком, но скорее больше чтобы собраться с мыслями наедине...

А на самом деле, что я теряю, если останусь здесь, с Германом, в его стае?

Да, признаюсь, меня испугало это полнолуние в поместье Альфы. Меня испугали традиции, к которым я не приучена, меня испугала довольно откровенная реакция оборотниц... меня там оценивали — как обычно ревнивые свекрови оценивают новоиспеченную невестку.

И опять же, зверь Германа, который разнёс дверь между нашими спальнями.

Но я не могла не признать, что в этот раз зверь не причинил мне никакого вреда, только напугал.

«А вот дверь жалко».

Жалко...судя по всему, Герман пытался сохранить дверь такой, какая она была при его родителях...но не вышло.

«Если бы ты не пыталась от него убежать»...

Минуточку! Я имела все права, чтобы уйти в дом и закрыться в своей комнате. Мне очень жаль, что пострадала дверь, которую ещё делали родители Германа, но я так отреагировала не на пустом месте.

«Ты не веришь Левицкому. Он ведь много раз говорил, что контролирует своего зверя».

Я задумалась... пожалуй, что да — не верю. И имею на это право. Помнится, он сначала говорил мне, что ему нужен один месяц совместного со мной проживания, чтобы заново приручить своего зверя... только вот, не знаю, как зверя, но на самом деле Герман всё это время приручал меня.

А когда я собралась по-тихому уехать из города, он остановил поезд и вытащил меня из него.

Как-то так выходило,что Герман вроде бы чаще всего вёл себя со мной очень мягко, предупредительно, внимательно... только вот всё то время, что прошло с нашего знакомства — всё всегда получалось по его и никогда не получалось по моему.

Железная рука в мягкой перчатке — ни больше, ни меньше.

Но может, для замужества это совсем неплохо?

Стоя под струями душа, я вспоминала наш вчерашний разговор... не с точки зрения человека, которого насильно вытащили из поезда, а с точки зрения женщины, которой предлагали вполне сносный брак.

Герман, при всех его минусах, искренне заботился о моём благополучии — он следил, чтобы я всегда была тепло одета, чтобы никогда не чувствовала голода... не то, чтобы я как выпускник яслей нуждалась в такой заботе... но это было приятно. Особенно если учесть мой предыдущий опыт, когда Аркаша всегда интересовался, что на ужин и никогда — поела ли я сама что-нибудь.

А ещё мой бывший супруг постоянно жаловался на отсутствие денег — но только в то время, когда это касалось меня. А потом издевался, почему это я покупаю себе вещи в самых дешевых супермаркетах. Понятно, что финансовое состояние Германа было совсем иное, и он мог не моргнув глазом позволить себе купить все эти новые вещи, которыми сейчас забиты «мои гардеробы». Но для меня было важно, что при этом Герман ни разу не напомнил об этом, ни разу не попрекнул... богатые люди ведь тоже не всегда щедры и великодушны.

Опять же, в постели мне с ним всегда было очень хорошо — и хотя опыта у меня всего ничего... положа руку на сердце, другого мужчину я уже вряд ли восприму так же, как Левицкого.

Даже несмотря на ужасное прошлое, даже несмотря на его одичалого зверя, который терзал моё тело... сам Герман никогда не делал ничего такого, что бы... ну, мне не понравилось. Наоборот, только с ним я поняла, что такое настоящий оргазм, и почему некоторые говорят, что он случается несколько раз … за один раз.

Для меня всё это был Герман — и опять же, несмотря на мой более чем скромный опыт, я догадывалась, что далеко не каждый мужчина способен настолько чувствовать женщину рядом.

«Ох, надеюсь, он сейчас находится на достаточном расстоянии и не может слышать мои мысли», — подумала я, одновременно с этим чувствуя, как заливаюсь краской.

Тем не менее, это была правда — настоящая правда, как бы я не старалась её игнорировать...

Несмотря на ужасное начало, несмотря на все разногласия, что были между нами, я не могла не отдать должное Герману: он изо всех сил старался сделать для меня жизнь с ним привлекательной, удобной и уютной. Не в том смысле, что он откупался от меня с помощью своих денег — совсем нет, Герман проявлял заботу... и именно её я не могла игнорировать.

«Особенно заботливым он выглядел в тот момент, когда вытаскивал тебя из поезда», — хмыкнув, напомнил мне мой внутренний голос. — «Или когда, включив свои супер способности, руководил твоим телом так, будто ты была просто марионеткой».

Нет, я не забыла этих моментов.

Герман, при всех его плюсах, всё время пытался запутать меня. Он не договаривал, скрывал какие-то важные детали... и именно это меня пугало.