Декамерон

Глава 6. Улицы

Восстание магов Альдред стал понимать значительно лучше. Нечто подобное испытывал и Марио Валентино, земля ему пухом. Казалось, орава людей не натолкнулась на орду упырей, а попала в эпицентр урагана.

Каннибал прыгнул на Флэя, как лягушка. Ренегат увернулся в последний момент. Нелюдь сбил с ног пробегавшего мимо босяка.

Человек не успел опомниться. Тварь взбрыкнула и навалилась на него. Разрывала когтями, вскрывала грудную клетку, намереваясь выжрать всё под чистую. Крики жертвы лишь усиливали задор хищника.

Ничего из этого предатель не видел. Он бросился вслед за остальными горожанами на соседнюю улицу. Спасся отступник одним из последних. За его спиной ещё стояло столбом с десяток несчастных, отказавшихся бороться.

Полчище заражённых растворило их в себе. А в следующий же миг орда погналась за мятежниками, отрезая дорогу на Порт.

Ренегат ни о чём не думал. Им двигал только страх, переданный от десятков таких же, как он. Он стал частью толпы. Люди обратились потоком воды, бесцельно ускользавшим прочь. Но дождь кончился. Город перешёл во власть упырей.

Многие оставались позади. Бедолаг тут же подхватывала волна нелюдей. Пока небольшая группа разрывала на части очередную жертву, другие огибали их, будто горная река — скалу, и поджимали оставшихся. Лишь благодаря физической подготовке Альдред не оказался в числе сожранных. Пока что.

Его колени ныли. Лодыжки пронзала тупая боль. Мостовая отбивала пятки. Но дезертир бежал — и даже умудрялся обгонять бежавших впереди него. Деликатно, не подставляя никого из них. И всё же, толпа не являла собой единый организм. В нём затесались вредоносные элементы, ставившие собственную жизнь превыше остальных.

Беспринципные одиночки не жалели ни себя, ни других. Они удалялись, распихивая тех, что бежали поблизости. Кто-нибудь нет-нет да оступится, упадёт, заработает ушиб, теряя драгоценные секунды. Большинству из них уже не дано спасти свою жизнь: орда не останавливается ни на миг.

Альдред еле успел подпрыгнуть, когда в трёх шагах от него мерзавец подрезал другого босяка. Тот шлёпнулся лицом на мостовую, ломая нос. Прокатился колбаской чуть вперёд. Флэй обогнул его и продолжил бег.

Чужие бесчинства постепенно отрезвляли ренегата. Обособляли его от бездумной толпы. Так продолжаться и дальше не могло. Нужно было придумать, как разминуться с горожанами и нелюдями, оставив их наедине. Вот только перед глазами картинка менялась постоянно, и взгляд ни за что не цеплялся.

Удирая, толпа завернула в узкий проулок, больше напоминавший бутылочное горлышко. Иными словами, в самую гущу жилого квартала. В окрестных домах уже не осталось жильцов. По крайней мере, в добром здравии. Только заражённые.

Людоеды чувствовали приближение добычи. Подгадывали момент, переговариваясь посредством примитивного набора звериных звуков: клёкота, воркования, улюлюканья и рыка. Когда толпа приближалась, они высматривали подходящую жертву и бросались в атаку.

Ставни срывало с петель. Ломало в щепки. Упыри разрубали колонну беглецов, тесня с флангов. Позади, слева, впереди — нелюди хватали босяков. Альдред пробежал мимо упыря, перегрызшего горло какому-то юнцу. Чудовище бросило на Флэя короткий взгляд, огрызнулось и принялось трапезничать.

Здесь было не обойтись без оружия. Ренегат не придумал ничего лучше, кроме как схватиться за лупару. И очень вовремя. Не так страшны чудовища, поджимающие беглецов с двух сторон, как упыри, валящиеся на голову прямо с неба.

Коллективное сознание орды преобладало над инстинктом самосохранения. Нелюди падали с верхних этажей и черепичных крыш. Перед собой они ставили цель ни столько насытиться самим, сколько задержать оставшихся беглецов.

Получалось у альбиносов с переменным успехом. Если им хватало глазомера попасть во временное окно, они падали на одного или даже двух босяков. Сами ломали ноги, хребты. Разбивали головы. Но и жертвам доставалось: вывихи, сломанные шеи, ушибы, игнорировать которые невозможно.

Альдред метался из стороны в сторону. Глаза разбегались. Ему приходилось одновременно следить и за окнами первых этажей, и за верхами. Дезертира неоднократно пытались остановить. Но он был достаточно ловок, чтобы не попасться.

Скакал, как савраска, но не давался. То тут, то там упыри разбивались об мостовую. Как правило, на смерть. Чёрная кровь их пятнала брусчатку. Некоторые оставались живы. Хрипели. Тянули когтистые лапы вслед ускользавшему ренегату. Они встречали свою смерть под ногами подоспевавшей орды.

В какой-то момент над предателем нависла тень, больше напоминавшая мелкую тучу. Чуть сбавив темп, дезертир поглядел наверх. С черепичной крыши на него и пару-тройку других босяков сбрасывался упитанный упырь.

Неестественно жирный, будто бы его раздуло, как труп под водой. Он рассекал воздух, и было видно, насколько тварь из себя водянистая. Заболел толстяк уж давненько: от минеральных новообразований на лысом черепе не осталось живого места.

Флэй знал: проскочить не успеет. Он мигом прицелился и нажал на спусковой крючок. Обрез выплюнул пулю, чуть было не вырвавшись из рук стрелка. Людоед лопнул, как пузырь, обрызгав горожан, пробегавших прямо под ним.

Босяки замедлились, браня всё и вся, на чем свет стоит. Вонь крутила уже их собственные животы.

Их окатило будто бы смолой. Под ноги одному из них упал сдувшийся ворох кишок. Толстяка разорвало пополам. Но верх его ещё подавал признаки жизни.

Дезертир бросился за ними, раскидывая за собой тяжелые бочки, глиняные кувшины, раскрывая двери, какие сумел открыть. Всё для того, чтоб хоть как-то увеличить фору, задержать орду. Пробегая мимо, Альдред видел: из-за чёрной крови парням стало совсем худо.

Они еще немного пробежали. Затем подкосились ноги — сначала одного, потом второго и, наконец, третьего. Падали на колени, кашляли, бились в конвульсиях на мостовой. Наблюдательности миротворцу было не занимать: кровь людоедов, попадая на слизистую или в поры, постепенно приводила к заражению и обращению.

Судьба троицы осталась без внимания Флэя. Он побежал дальше. Ему неоткуда было знать, орда их пожрала, либо же босяки просто стали её частью.

Толстяка уже затоптали упыри. Но его смерть не была напрасной. Ренегат вновь оказался в хвосте толпы. Когда он всё-таки нагнал остальных горожан, то понял: ему удалось это просто потому, что они медленно поворачивали назад. Крики поднялись над проулком с новой силой, дезориентируя беглеца.

Ренегат глянул поверх голов босяков, его огибавших, и ужаснулся. Впереди по их души явилась ещё одна орда. Как итог, их попросту брали в клещи. Упыри схватили с десяток человек. Те бесновались, орали, вопили, пытались вырваться. Полчище заражённых попросту втянуло их в себя. Людоеды верещали, напирая с удвоенной силой. Сзади подбирался ещё рой каннибалов.

Недолго думая, Альдред бросился за самыми отчаянными босяками в переулок, в котором едва ли уместилось бы двое в ряд. По крайней мере, чудовища оттуда не рвались. Большую часть горожан твари уже пожрали. Вопли тех, кого Флэй оставил позади, жгли ему пятки. Каннибалы отрезали путь назад, слепо преследуя пока живых.

Предатель слишком поздно понял: эта узкая улочка заканчивалась тупиком. Впереди горожане натолкнулись на кованую стену с острыми шпилями, очерчивавшую границы частной резиденции. Босяки впали в ступор, неспособные как-либо договориться и хоть как-то превозмочь преграду.

Они только и делали, что пихали друг друга, собачились, не давая выбраться брату по несчастью. Достаточно было одному залезть на забор, в него вцеплялись и пытались сорвать вниз. В конце концов это обернулось трагедией. Парнишка насадился на шпиль подбородком и повис, будто бы рыба на крючке. Он бормотал что-то нечленораздельно. Мычал и стонал. Едва заметно дёргал конечностями.

Но даже его безнадёжное положение не отрезвило остальных. Те продолжали предаваться панике, думая только о себе. Нагоняя, Альдред смотрел на них и понимал: с такими попутчиками далеко он не уйдёт. Ренегат решил сделать ход конём в обход выживших — и будь, что будет.

Сзади напирали каннибалы. Флэй стал биться в дверь чёрного хода одного из зданий. Напирал плечом раз за разом. Та не поддавалась, будучи запертой изнутри. Ему пришлось пойти на риск. Он отошёл чуть подальше и прицелился чуть ниже дверной ручки. Надавил на спусковой крючок. Обрез прогремел, пуская из ствола едкий дым.

Дезертир зажмурил глаза и подобрался к двери. Доски проломило. Он может просунуть руку внутрь. Так и сделал. Нащупал щеколду и отставил в сторону шпингалет. Мигом отпрянул и отворил дверь пинком.

Ввалился внутрь, во тьму, возвращая в кобуру разряженное ружьё. Уже на пороге Альдред почувствовал, что не один. Кто-то с верхнего этажа, вереща, спешил на шум.

У него оставалось не более пяти секунд, чтобы прикрыть тыл. Попутно вынимая тесак, ренегат затворил дверь обратно. Как раз вовремя. Орда пронеслась дальше, нагоняя выживших. Послышались вопли бедолаг. Но и дверь, ставшую щитом, начали осаждать упыри. Альдред обернулся. В трёх шагах от него, горбясь, показался каннибал.

Чудище взвизгнуло, нападая на дезертира с наскока. Прекрасно управившись с собственным телом, предатель увернулся. Людоед натолкнулся на дверь и резко развернулся, рыча. Флэй был уже тут, как тут.

Острый, как бритва, тесак прошёлся по бледной шее, срезая голову с плеч. Туша сползла под дверь. За ней упыри без конца пинали её, пытаясь сорвать с петель. Чем не лишняя подпорка? Ренегат взмахнул оружием. С лезвия брызгами слетела чёрная кровь.

Ярмарочную площадь покинуло порядка семидесяти человек, включая самого дезертира. И так уж вышло, что в живых остался только он. Прямая угроза сводила людей с ума, толкала на безрассудство ради спасения себя. Быть может, в противном случае горожане бы ни за что не пошли на такое. Они бы так и жили в относительно безопасных условиях, не показывая истинную, эгоцентрическую натуру.

Выдохнув облегченно, дезертир убрал клинок на место, пошёл вперёд и достал обрез. Разложил, вытащил использованные патроны. Те глухо падали на половицы. Он вложил в экстракторы два новых, с дробью. Лупару вернул в кобуру и бросился к полураскрытому окну.

Перемахнул через раму и увидел чуть поодаль поворот на Триумфальный проспект. Он смело бросился туда, боязливо оглядываясь по сторонам. Упыри сновали повсюду, но его оставили в покое. Пока что. Видать, им попался улов покрупнее. И немудрено: казалось, вся городская голь выбралась в дождь пограбить богачей.

Шансы быстро добраться до Порта казались ренегату всё более призрачными. Альдред не жалел о том, что откололся от «Гидры». Ибо ясно видел: у одиночки в нынешних реалиях больше шансов остаться в живых… или всё-таки продлить мучения?

За себя Флэй беспокоился постольку-поскольку. Совсем другое дело — сестра Кайя. В таком состоянии дать отпор каннибалам практически невозможно. Воспитанник надеялся, она прознала об опасностях, которые несут в себе упыри. Оградила себя от внешнего мира и просто ждёт, когда к ней придёт Альдред.