Декамерон

Глава 14. Заказ

День третий, утро

— Живее, он удаляется! — кричали инквизиторы.

— Врассыпную! — отдал приказ капитан.

Один из застрельщиков остановился. Натянул тетиву лука и выстрелил. Чародей резко ушёл в сторону. За ним сдетонировал наконечник стрелы. Здание, куда та угодила, стащило с фундамента и разорвало. Кирпичи и куски кровли засыпали округу.

— Сволочь вертлявая! — прошипел стрелок и побежал за командиром.

Бойцы разделились. Наводняли переулки, лишь бы не оставить магу и шанса уйти. Их погоня больше напоминала охоту стаи собак за зайцем. Казалось бессмысленным задействовать весь отряд ради поимки беглеца. Но у персекуторов слишком уж чесались руки. Они и так просидели ночь без дела, раз уж дождь резко оборвался, и вышли упыри.

Едва поднялись из подвала на улицу, показался он. Всё равно, что красная тряпка для быка. Не жалея сил, бросились за ним. Не допуская и мысли, что это может быть хитрый план рискового чародея.

Инквизиторы преследовали апостата в Деловом Районе. Отступник уходил в сторону тихого сада с беседками и живой изгородью. До Чёрного мора сюда приходили знатные дамочки, чтобы передохнуть в теньке от палящего солнца Саргуз в перерывах между походами по ателье и магазинам.

Сад являл собой восьмиугольный пятачок земли между чиновничьими конторами. Вот, куда маг хотел согнать псов Церкви. Персекуторы отряда «Василиск» бездумно клюнули на наживку. Каково же было их удивление, когда в полном составе воссоединились, но так и не настигли апостата.

— Кто видел его последним? — взревел командир.

— Я, — вышел вперёд один из подчинённых. — Он завернул сюда.

Охотник, что пробегал по смежному переулку, поддержал боевого товарища:

— Так и было. Я тоже это видел.

Двое других переглянулись в недоумении. Им-то казалось, они почти настигли его, но с противоположной стороны. Решили смолчать, чтоб не показаться идиотами.

Вены на висках у их капитана вздулись. Он стиснул зубы, оглядел своих бойцов, и прикрикнул на них:

— И что это? По-вашему, он сквозь землю провалился?

— Может быть, — отозвался сослуживец. Ликвидатор в лёгком обмундировании со скимитарами наперевес. — Он же метнул в нас обломком дома. Это литомант. И навряд ли из апельсинов, зуб даю. Если достаточно умел, вполне мог уйти под нами. Как землеройка или крот.

Капитан понял, к чему клонит боец. Он топнул ногой, крича:

— Проклятье!

«Василисков» отправили зачищать городские кварталы прямо из Янтарной Башни. Никакого Акрополя они и в глаза не видели. Последние три дня они только и делали, что рубили и резали без остановки. Увы, всё, что движется.

Заражённых и чародеев. Несли сокрушительные потери. Их было порядка тридцати, осталось лишь восемь. Верховные обещали после передислокации послать к ним бойцов из других отрядов: «Церберов», «Медузу», «Фениксов». Да только командир «Василисков» начал сомневаться, что они доживут до этого момента.

Моральный дух инквизиторов сильно просел. Персекуторы успели прочувствовать на себе все оттенки безумия, окутавшего Саргузы. Каждый потерял брата по оружию. Они смотрели, как их однополчане загибаются от чумы, падают под натиском апельсинов, расходятся по желудкам упырей.

Так что трюк литоманта прошёлся по ним особенно больно. И лишь в пролитой крови врага они могли найти успокоение. Хотя бы ненадолго.

Чародей действительно ушёл под землю, плавая в почве, как в море. Оттуда он прекрасно слышал всё, о чем говорили персекуторы. Знал точное местонахождение каждого из них. Литосфера — его стихия. И так уж вышло, что большинство существ топчет именно её.

Его поразила и в то же время смутила прозорливость ликвидатора. Игра в кошки-мышки затянулась. Поэтому маг решил действовать. «Василисков» он не боялся ни капли, точно зная, что живым от него не уйдёт никто из них.

«Сейчас будет потеха», — думал Чезаре, выпуская из себя эфир в почву. Та стала податлива, будто глина в руках гончара. Маэстро отважился на новую симфонию боли.

Как только нога капитана коснулась брусчатки, каменная кладка обернулась жижей. Будто зыбучий песок, непонятная сила стала всасывать конечность в почву. Персекутора резко дёрнуло вниз. Колено, оставшееся снаружи, согнулось пополам.

Он рухнул на спину. Из руки выпал меч. Щит с глухим стуком ударился об мощёную дорожку. К тому моменту ногу инквизитора затянуло до бедра. Почва стала резко каменеть — конечность будто забетонировало. Капитан кричал от беспомощности, пытался вырваться. Но всё без толку.

Чародей сжалился над своей игрушкой. Отпустил его, но на своих условиях. Бетон пришёл в движение, дробя ногу и тем самым отделяя её от остального тела. Вереща, командир шмякнулся на мостовую. Культя плевалась кровью. Часть него останется в городском саду навсегда.

Капитан потерял связь с реальностью. Скулил. Порывался куда-то, но не мог подняться. Только катался из стороны в сторону, как неваляшка.

— Моя нога! Моя нога!.. — выл он.

Всё произошло настолько быстро, что «Василиски» не успели ни отреагировать, ни помочь как-либо командиру. Между тем Чезаре уже знал, кого и как будет убивать. На каждого отдельного инквизитора у него имелся свой план. Сделать калекой их капитана — часть замысла. Просто детская шалость. Его он оставлял на сладкое.

Почва вытолкнула литоманта из себя. Чародей бесшумно объявился из ниоткуда за спиной одного из персекуторов. Будто магнитом, к его ладоням притягивались куски дроблёной брусчатки. Боец не сразу ощутил, что кто-то дышит ему в затылок.

Он обернулся, дёрнувшись. Тогда-то, наполняя эфиром осколки, маг хлопнул его по ушам. Только не с целью оглушить. Камешки, будто пули, врезались в его череп и проскочили навылет. С такой скоростью, что голова инквизитора попросту лопнула, поднимая фонтан из крови и костей.

— Бей его! — призывал кто-то из оставшихся шестерых.

Труп рухнул к ногам литоманта. Чезаре стоял, где и был. К нему рвалось четверо ликвидаторов. Два застрельщика стояли поодаль. В уме апостат мигом выстроил удачную комбинацию — ради эффектности да веселья.

Рука дёрнулась. Потоком эфира сорвало мраморную беседу и понесло в спину приближавшимся персекуторам. Большим пальцем второй со скрипом прошёлся по другим, провоцируя совсем иное заклинание.

Брусчатка и почва под ногами одного из застрельщиков смешались воедино, облепили сапоги. Земля ушла из-под ног стрелка, ставя его на шпагат. Порвало связки. Тот заверещал. Но хуже всего другое. Стрела, уготованная литоманту, ушла в землю.

Лиловое пламя, клубясь, объяло все тело лучника. От него не осталось ничего. Концентрированная волна энергии растворила и его, и оружие. Второй застрельщик всё-таки выстрелил. Направляя почву, Чезаре ускользнул в сторону.

Стрела угодила в живую изгородь, провоцируя взрыв. Плющ охватило пламя.

Беседка описала дугу в воздухе и обрушилась на мостовую с грохотом, поднимая клубы пыли. Чезаре исчез из поля зрения персекуторов. Те прикрывали рты и глаза, надрывно кашляли. Встали на месте.

Между тем литомант выскочил прямо на них из серого заслона пыли.

Едва ноги коснулись земли, апостат резко дёрнул на себя руки. Брусчатка под ногами одного из бойцов раскрошилась. А сам он рухнул ничком, будто из-под его стоп вырвали скатерть. Опомниться псу Церкви не дали. Его окутало и закрутило облако каменной дроби, укатывая, давя и сминая в комок из доспехов и плоти.

Навстречу Чезаре бежал первый инквизитор, занося алебарду. Маг топнул ногой, провоцируя небольшое землетрясение. Персекутор запутался в ногах и рухнул на пол.

Зыбун тут же затянул его глубоко под землю. По собственной неосторожности боец обрёк себя стать кормом для червей. Больше никогда он не увидит поверхность.

В чародея летела новая стрела. Чезаре мигом расставил руки в стороны, собирая на себе все камни поблизости: мраморную крошку, дробь, осколки. Его покрыло с ног до головы, как своего рода доспех. Снаряд угодил в торс. По каменному экзоскелету прокатились молнии, но сам отступник не пострадал.

Его обступили два персекутора. Апостат занялся сразу тем, что тащил за собой увесистый боевой молот. Стал хлёстко орудовать руками в каменных перчатках, выбивая из него дух. Прямой за прямым. Раскурочил панцирь. Поломал все ребра. А сразу вслед за тем, как вишенка торте, — вмял череп в мозг, и никакой шлем бедолагу не спас.

Вот и ещё один рухнул замертво, глотая пыль. Оставшийся ликвидатор струсил и бросился наутёк. Маг не собирался его отпускать. Каменная корка отлипла от тела, собираясь в острые, как бритва, копья. Силой мысли Чезаре метнул их ему вслед.

Без шансов. Шквал превратил беглеца в решето. Сами копья раскрошились в песок. Труп обрушился на мостовую, из дыр хлестала кровь, а под ним самим натекала багровая лужа. Застрельщик ещё пытался что-то противопоставить литоманту. Но он не дал.

Манипуляция пальцами. От двух противоположных беседок оторвало по колонне. Они расплющили лучника между собой в кашу и рухнули, рассыпаясь в пыль. Из сизого облака выплыл Чезаре, представ во всей красе перед капитаном-калекой.

Не человек — монстр.

— К-кто ты такой?.. — не понимал инквизитор, инстинктивно отползая прочь. За ним по мостовой змеилась кровь.

— Чезаре Стокко, — представился литомант, строго глядя на него. — Должно быть, это имя ты слышал?

Сложно найти человека, который бы не прознал о нем на Полуострове. Кто-то из бывших подданных Халифата, что примкнул к Инквизиции, окрестил его весьма хлёстко и содержательно — Самум. Против мага Земли, способного поднять песчаный ураган, сложно потягаться.

Он заменяет собой целое скопище чародеев попроще, оставляя за собой горы трупов. Ему удалось наделать шуму даже в Саргузах: весь отряд «Гарпия» раскрошило в каменном торнадо, и это его рук дело.

Будь он одержим демонами, было бы яснее, откуда в нём такая сила. Но нет. Чезаре Стокко чувствовал камень тоньше, чем большинство других. Таких, как он, в Янтарной Башне называют виртуозами своей Ветви. К несчастью для Инквизиции, изолировать его и использовать у неё не вышло.

— П-пощади, умоляю! — взвыл капитан, рефлекторно закрывая лицо.

Чезаре смерил его презрительным взглядом.

Это не первый раз, когда он видел подобное. В преддверии смерти всякий инквизитор был готов унижаться, ползать в ногах, лизать сапоги, тянуться к гульфику ради сохранения своей ничтожной жизни. Что угодно, лишь бы протянуть ещё один день.

Среди тех, кого Самум ободрал до костей, не нашлось ни одного, кто сознательно принял бы смерть с честью. Вся их идейность, жажда наживы, тяга к насилию улетучивались. Аккурат в момент, когда становится ясно: игры кончились.

— Ты ведь не думал при вступлении в Инквизицию, что опустишься до такого? — Стокко начал надвигаться на него мерным шагом. Калека — отползать. — Нелепо скулить, как потасканная сучка, лишь бы тебя пожалели?

Командир чуть ли не рыдал, смотря на него заворожённо, будто загипнотизированный. Вера в спасение таяла у него на глазах.

— Должно быть, весело тебе было резать магов? Отнимать у родителей их чад? Пытать слабых? Почему ж тебе не весело тогда умирать?..