Декамерон

Ни о чём хорошем открытие не говорило.

В голову полезли всевозможные дурные мысли.

Что он делать будет, если сестра Кайя мертва? Если она превратилась в упыря? Если её здесь нет? Или может вообще никогда не было? Как он тогда поступит?

— Ради Света с Тьмой… заткнись, — просипел сам себе Альдред.

Собственное сознание строило против него козни, сея страх в сердце. Острая боль пронзила его почки. Имел место спазм. Ренегат наполнялся гневом, гоняя воздух во рту.

«Так дело не пойдёт…»

Он отцепил крепёж от портупеи. Снял его мигом с Прощальной Розы. Взял бастард в одну руку.

Теперь ему казалось, что осторожничать смысла нет. Но и кричать опрометчиво.

Что за тайны ни скрывались бы в коридорах постоялого двора, Флэй докопается до истины. Так или иначе.

Альдред отошёл немного назад и, разогнавшись, ударил ногой в дверь. Та начала шататься. Лезть через окно дезертир не собирался: пока он ввалится внутрь, его уже укусит упырь, причем запросто.

Беглец бил и бил по двери, пока ту ни сорвало с петель. Она рухнула вниз. В гостиницу пробился солнечный свет. А вместе с ним — и продолговатая тень ренегата.

Флэй обхватил рукоять бастарда обеими руками. Вошёл внутрь. Пахло пылью, гнилью и моровыми миазмами.

«Проклятье…»

Незваный гость встал в тени. Стал гневно озираться по сторонам. За стойкой владельца не оказалось. Или съели, или спрятался — всё одно.

Могло показаться, в «Лазурных Фонтанах» не осталось ни одной живой души. Но Альдред знал, всё не так. Заражённых просто мало. Пока их жертва не оступится, они себя не покажут.

Это. Так. Раздражало.

Зубы ренегат стиснул. Терпение у него лопнуло. Он заревел:

— Ну давай!..

Как ни странно, это сработало. Упыри посыпались на него отовсюду. Набежали со второго этажа. Выскочили из комнат первого. Гостиницу наполнил клёкот людоедов.

Прощальная Роза пришла в движение. Для Альдреда бастард стал продолжением его рук. Жалом скорпиона, что разит жертв наповал.

То ли он, то ли упыри наступали. Флэй неумолимо шёл вперёд.

Оставил первому рваную рану на груди, вонзил в брюхо меч и потянул за себя, под лучи палящего солнца.

Второму вогнал клинок под подбородок — пробил, будто броню эстоком. Яд заползал по заражённой кровеносной системе. Бастард вынул. Пнул каннибала прочь от себя. Затем пошёл дальше.

Меч отсёк третьему руку. Людоед гаркнул. В следующий же миг Альдред ещё и лишил его головы. Без неё тело встало на секунду, как вкопанное, а затем рухнуло на спину. Колени подогнуло.

Флэй переступил через него, надвигаясь на двух последних.

Полоснул по руке одному. Тот взвизгнул, ощущая небывалую боль от токсина. При отступлении ударился головой об косяк деревянной стены.

Ренегат пнул другого в колено. Упырь посыпался. Еле удержал себя от падения руками. Затылок твари открылся. Альдред опустил на него бастард. Взялся за рукоять, как за рычаг, и крутанул, выламывая голову из шеи. Чёрная кровь змеилась по бледной коже и стекала на деревянный пол. Следом полетел череп.

О людоеде-неряхе Флэй не забыл. Натолкнулся на него, как бык, и вогнал в нутро Прощальную Розу. Его переполняла злоба. Злоба придавала ему сил. Он приподнял мечом хлипкое тело некогда женщины, пуская чёрную кровь. Та заверещала, но тут же смолкла.

Альдред опустил заражённую. Вынул бастард. Бросил упыря умирать в уголке от токсина, что добрался-таки до ещё сравнительно целого мозга.

На пороге, беснуясь, катался самый первый упырь. Он варился заживо, разлагаясь на мясной бульон. Из-за разрыва мышц собрать себя в кучку и убраться прочь от света каннибал не смог. Ренегат бы оставил его, как есть. Но вопли твари ему выкручивали все нервы. Дезертир подошёл к нему и опустил пятку на голову.

Бил. Методично втаптывал череп в половицы, пока тот не раскололся, как арбуз.

Упырь наконец-то затих.

— Ещё? — рявкнул Альдред.

Желающих напороться на Прощальную Розу в гостинице не осталось.

Предатель выдохнул с облегчением. После резкого скачка гнева он понемногу приходил в себя. Смахнув с бастарда кровь заражённых, прошёл за стойку. Там разлёгся скелет во рванье с заляпанным журналом в руках.

Судя по всему, владелец заведения. Немного повозившись, Флэй убрал меч за спину. Потом склонился над трупом и отобрал у мертвеца журнал. Его он положил на стойку и принялся листать.

Его интересовало имя. Только одно имя.

Нашёл. Кайя Крайш. Ментор заехала в «Лазурные Фонтаны» на следующее же утро после их с Альдредом последнего свидания. Комната под номером семнадцать.

Графа об убытии пустовала. Поверх неё Альдред заметил крошечную пометку, сделанную карандашом.

— Писал, как курица лапой. Да ещё и мелко. Для муравьёв, что ль? — ворчал он.

В конце концов, почерк удалось разобрать. Хозяин гостиницы напоминал себе…

— Комната. Проверка.

Отложив журнал, Флэй вздохнул и развернулся. Открыл щиток с подписанными ключами. Некоторые пустовали. А от семнадцатой был на месте. Ренегат насупился. Понятия не имел, как следовало относиться к находке.

«Что вообще значит комнату проверить? Сестра Кайя либо выехала, либо нет. Ключ-то на месте. А если не выехала… зачем проверять комнату?» — ломал себе голову Альдред. На спине выступила испарина.

Дезертир махнул на всё рукой и забрал ключ. Стал бродить вдоль номеров гостиницы, пока не наткнулся на семнадцатую комнату. Остановился. Принюхался.

Нет. Он уже бредит. Запахов разложения нет. Ментор не могла покончить с собой. Это на неё не похоже. Впрочем, от этого не легче. Ему было не понять, зачем владелец постоялого двора написал себе напоминание.

Вдох-выдох. Дыханием унять беспокойство у Флэя не вышло. Ключ вошёл в замочную скважину. Альдред повернул несколько раз и дёрнул дверь на себя.

Перед ним открылась мелкая комнатушка. Только шкаф. Письменный стол с табуретом. Одноместная кровать с периной. Не заправлена. Будто брошена в спешке.

На столе стоял канделябр с догоревшей свечой. Сестры Кайи не было. Равно как и её вещей. Воспитанник строго наказал себе не отчаиваться. Он вынул ключ, сунул в карман, вошел и затворил за собой дверь.

Он прошёл вглубь комнаты и обнаружил письмо, лежавшее на подушке, набитой птичьим пухом. В конверте. Запечатанное. Карандашом был прописан получатель и место, куда отправить. А также Флэй различил пометку с датировкой, обведенную. Рядом нарисовали пару восклицательных знаков.

Почерк сестры Кайи. Судя по всему, она косвенно просила передать какое-то послание. Через хозяина гостиницы. Но кому? Неужто своему воспитаннику?

Альдред взял его в руки. Письмо должно было отправиться в Янтарную Башню спустя три недели после того, как сестра Кайя заехала в «Лазурные Фонтаны». Если верить указанной дате. Получателем наставница указала Флэя.

Этому письму не суждено было дойти до него, как это задумано.

Вероятно, о его существовании сам хозяин постоялого двора даже не догадывался. Он не заходил сюда. Не посылал работницу её подготовить для нового гостя. Может быть, упыри нагрянули сюда довольно рано. И если уж ворота были закрыты, среди постояльцев тут числился, как минимум, один заражённый.

Дезертир погонял воздух во рту, долго не решаясь вскрыть конверт. Он присел на постель. И только потом его руки вытянули письмо наружу. Его содержимого Альдред боялся, как огня. Подозревал: там может быть написано что угодно. Впрочем, поступить иначе он не мог. Стал читать.

«Альдред,

Этого письма не должно было быть. Но то, как мы расстались, не даёт мне покоя по сей день. К тому же, я наговорила тебе того, чего не следовало бы. Иными словами, мне очень жаль.

Надеюсь, ты сделал правильный выбор. В день, когда мы впервые встретились, я сразу распознала в тебе талант, о котором ты даже не догадывался. Будет негоже, если ты расплещешь его в отделе кураторов. Тем более, если есть шанс подняться на ступень повыше. В отделе персекуторов ты можешь достичь неслыханных высот.

Я знаю, ты со всем справишься. Ведь я научила тебя всему, что знаю сама. И даже больше, да простят меня Свет и Тьма.

Мне остаётся только гадать, как твоё сердце переживает наше прощание. Прошу тебя, забудь обо всём. Что было, того не вернёшь. А наша с тобой история моментами являла собой большую ошибку. Но я рада, что совершила её. С тобой.

(неразборчиво и зачёркнуто)

Больно всё-таки. Оставлять тебя мне не хотелось бы. Таковы правила. Живи. Служи с честью. К тому же, я никогда не хотела бы отнимать у тебя твою молодость. Моё время уже прошло. И возможно, его осталось даже меньше, чем представляю себе.

Ты обо мне не забудешь. Не сможешь, я же вижу. Прошу только об одном: не думай много. У тебя всё впереди. Не нужно тебе это.

У всего в Равновесном Мире своё логическое завершение. В случае нас с тобой — то же самое. Тогда, после панихиды ты сделал для меня самый ценный подарок, который только мог себе позволить. Навряд ли ты хотел. Зато хотела я. Спасибо. Искренне.

Я его сохраню. Буду беречь, как зеницу ока. Он станет мне отрадой, пока я жива.

Я тоже тебя не забуду. Не знаю, кто это будет. Но его глаза не дадут забыть. Буду надеяться, что от тебя в нём будет гораздо больше, чем от меня. Кто знает.

На родину я не вернусь. Гелеция — прекрасное место, чтобы расти и растить. Там любят людей с большими деньгами, но не местных. Да и никто туда путь не держит до первых урожаев. Оно и к лучшему, честно.

Думаю, на свете полно мест не хуже. Полуострова с меня хватит, хотя я люблю его также, как тебя. Бизанская каравелла скоро отплывает в Священную империю Луров. Они держат курс на Десмар. Но там я не останусь. Столицы тоже не рассматриваю, хотя там красиво. Говорят, в Равенсбурге хорошо живётся. Людей немного, а размах архитектуры по-настоящему имперский. Поживём-увидим.

Будь сильным.

Сестра Кайя»

Альдред положил письмо обратно на подушку. Сгорбился. Подбородок его клонился к груди. Глаза закрылись. Вены на висках вздулись. Тело задрожало. Он раскрыл рот, обнажая стиснутые зубы. Не печаль переполняла его, но злоба. Ещё более жгучая, чем прежде. Равновесный Мир сузился для него до пределов комнаты.

Флэй закричал:

— Дерьмо!

Затем ещё громче:

— Сука!

Он подорвался остервенело. С лютым желанием срочно что-то сломать. Его жертвой тут же пал стул, на котором сидела ментор, составляя письмо для него. Альдред пнул его с размаху и повалил на пол. Пинал до тех пор, пока ногу не отняло от боли.

Только тогда ренегат более-менее успокоился. Красный, как рак, он плюхнулся на постель и, согнувшись, тут же схватился за голову. Руки сползли ко рту. Капилляры на глазах его воспалились.

Ни с того, ни с сего с век сорвались тихие слёзы. Письмо ранило его даже больше, чем того предполагала сестра Кайя.

В голове дезертира произошёл полномасштабный взрыв. Тысяча и одна мысль осаждали сознание. Альдред сидел и обдумывал их, но урывками, ни за одну основательно не цепляясь. Он ощутил самое настоящее моральное истощение.

Предатель не просто опоздал, а прошёл весь этот путь до гостиницы зря. Сестры Кайи больше нет в Саргузах. Она уплыла на бизанском корабле на север. Не могла, не хотела, не обязана была давать ему и шанса на воссоединение.