Декамерон

Как плети, висели канаты. Вода залила всю палубу. От лёгких порывов ветра потряхивало паруса. На незваного гостя давило неспокойствие каравеллы. Только вот он уже взошёл на борт. И без ответов не уйдёт отсюда.

Без света при спуске в трюм Альдред легко мог переломать себе ноги. А то и вовсе шею. Поэтому первым делом он решил наведаться в каюту капитана под мостиком. Что удивительно, ту оставили открытой.

Дверь скрипнула. Альдред постоял на пороге, украдкой опустив на тесак ладонь. Внутри никого не оказалось. Только стол с навигационными приблудами, картами и записями, шкафы и кровать. Когда глаза привыкли к темноте, Флэй зашёл внутрь.

Принялся копаться в чужом имуществе, как свинья в апельсинах. Ему на глаза попались восковые свечи. Только вот светильник Маттео Цанци был потерян сразу после битвы с троллем. Он разбился прямо в свинцовой трубе. Где-то застрял в ней, пока Флэя смывало дальше.

Списывать их со счетов Альдред считал неразумным. Просто отложил в сторону. Обнёс шкафы и наконец-то наткнулся на масляный фонарь. Ещё через некоторое время поисков нашлась небольшая цистерна с ворванью и трут. Ренегат отрезал кусок фитиля от мелкого вощёного каната.

Заправил и зажёг фонарь. Тусклый свет его так и не вскрыл ужасов, что могли скрываться в капитанской каюте. Командир каравеллы, казалось, просто в спешке вышел наружу. Ноздри Флэя защипало от густого запаха горелого рыбьего жира. По крайней мере, с мелким огоньком ему было спокойно. Уже не чувствовалось так одиноко во тьме.

Альдред взял светильник за ручку и вышел наружу. Дождь резко оборвался. Однако упырей ещё было не слыхать. По всей видимости, каннибалы ждали, когда земля хоть немного впитает в себя дождевую воду. Лишь где-то вдалеке один людоед крикнул.

Даже если бы заражённые тут же вышли на улицу, едва ли бы стали преследовать его на корабле. Слишком далеко бежать в такую непредсказуемую погоду. Тем более, что ещё не весь Город охватила эпидемия.

Вдали, на севере Саргуз, Флэй видел скопище огней. Соответственно, там теснились выжившие. Тысячи таковых. Вот, куда в первую очередь захотела бы нагрянуть нечисть. Будто мотыльки, летящие на свет Лун.

Ренегат степенно спустился по лестницам в гондек. Темно, сыро и холодно. Даже холоднее, чем снаружи. По коже побежали мурашки. Стало не по себе. Фонарь не мог осветить больше радиуса в пять шагов. Альдред нерешительно прошёлся по гондеку вперёд, поглядывая по сторонам.

По бортам стояли пушки на случай нападения каперов или пиратов из-за Экватора. Всюду висели гамаки. Тут матросы спали, работали, ели, гибли от цинги. Только вот жизни экипажа унесло вовсе не проклятье открытого моря.

И действительно, здесь пахло смертью. Флэй слишком переживал. Кровь у него стучала в висках, мешая услышать хлюпанье под ногами. Он обратил внимание, что дело нечисто, лишь когда сверху перед ним упала чёрная жирная капля непонятной субстанции. Незваный гость огляделся по сторонам. В ужасе чуть не выронил фонарь.

Стены. Пол. Потолок. Всё пространство гондека облепило неким подобием смолы. Чёрной и густой, словно затвердевший клей. Запах ворвани лёг на трупный смрад, образуя композицию ещё более чудовищной вони. Но даже не это самое страшное.

Из субстанции торчали то тут, то там человеческие кости. Альдред лишь чудом их заметил. И то — понапрасну. Прямо над ним на потолке повис кто-то из матросов. Скелет с отворённой пастью. Торчал только череп и часть грудной клетки. Остальное полностью вошло в смолу.

Альдреда парализовало от ужаса. Он пытался понять, что это. Додумать своим умом, лишь бы утихомирить смятение, больно давившее на поясницу. Ренегат сумел найти одно-единственное рациональное объяснение.

Это телами матросов облепило гондек. Плоть будто бы перебродила. Стала ферментированной. Что послужило тому, оставалось тайной за семью печатями. Без колдовства дело не обошлось. Напоминало происки чернокнижников — или около того.

Сам дезертир связывал случившееся с мощами предка Ламбезисов. Кто бы ни был тот человек, и человек ли вообще, даже его останки эмитировали пагубную, всепожирающую магию. Как образовалась эта субстанция, Флэй не знал. Но, немного осмотревшись, понял, чему та служила.

Питательная среда. Будто мертвечина для опарышей. Сквозь чёрную плёнку в свете фонаря более-менее чётко просматривались силуэты куколок. Внутри них что-то шевелилось. Что-то живое, созревавшее в позе эмбриона.

Ренегат не брался ответить себе, были это некогда моряки, либо же существа, получившиеся из их расползшегося мяса. Одно Альдред знал точно: он должен покинуть «Сирокко» до того, как хотя бы один из них вылупится.

Жирные капли всё также вяло капали с потолка. Флэй посчитал, это кровь, либо питательный сок. Сама ткань этой мясной обивки сочилась. Трупные миазмы душили его. Альдред стал кашлять. Характерного для Чёрного мора запаха он не ощущал. И тем не менее, знал: на здоровье сказывается всякое зловоние.