Принцесса Побережья

Глава 17

Втроём они дошли до конца коридора и свернули за угол — в другой коридор, где располагался лестничный пролет. Клим обогнал девушек и направился по ступенькам вниз, Алана и Элла двинулись за ним. К тому времени внутренний голос уже не кричал — орал благим матом, чтобы она бежала от них, что есть сил. Алана нехотя отмахивалась. Куда ей бежать, она понятия не имела, и, в конце концов, внутренний голос обречённо примолк.

Спустившись этажом ниже, они оказались в огромном помещении, больше напоминающем ангар, также освещенном неоновыми лампами. Судя по всему, это был какой-то цех — по всему периметру ровными рядами стояли гигантские железные бандуры, издающие невообразимый грохот. И, слава богу, работали из них единицы, иначе Алана точно бы оглохла.

Неподалёку от себя она увидела мужчину в странном одеянии — простой белой полотняной рубахе ниже колен, и безо всякой обуви. На шее его болтался чёрный ошейник, как у собаки. Мужчина заправлял в бандуру огромную катушку с нитками, но обернулся, чтобы посмотреть на проходящих мимо девушек и Клима. Взмахом руки с зажатой в ней шокером, Клим велел ему не отвлекаться.

— Э, я гляжу, вы возобновили работу в ночную смену? — перекрикивая грохот машин, спросила Элла.

Алана подумала, что Клим ей не ответит — уж слишком надменным и непроницаемым казалось лицо парня, но ошиблась.

— Да, пришлось! — прокричал он в ответ. — Заказов становится всё больше! К тому же, у большинства ардов бессонница.

— Серьёзно? С чего бы это? — рассмеялась Элла. А Алана опять ничего не поняла. Почему "ночная смена", ведь они вошли в здание среди бела дня? И кто такие "арды"? Это те люди, что работают за станками? Помимо первого мужчины она насчитала ещё с десяток человек в таком же странном одеянии, некоторые из них были с длинными волосами, однако по одному лишь этому признаку сложно было определить издалека, кто там мужчина, а кто — женщина. Кроме волос, всё в них было одинаковым — белые рубахи, черные ошейники, босые ноги.

Но задавать вопросов Алана не стала. Во-первых, из-за грохота — ей тоже пришлось бы орать, чтоб её расслышали, а она слишком устала, и не хотела напрягать даже связки. И потом, ей по-прежнему сильно не нравился Клим. Настолько, что она предпочла бы, чтобы он вообще забыл о её присутствии.

Они пересекли цех, после чего их провожатый достал из кармана большую связку ключей, долго перебирал их, пока Элла не рявкнула: "Клим, нетопырь мать твоя, ты что, до ночи собрался копаться?", после чего открыл, наконец, железный замок на двери, вышел сам и, выпустив девушек, закрыл обратно с другой стороны. Видимо, автоматике подручный Муради-аты доверял не особо. Далее последовал ещё один коридор, отличавшийся от предыдущих, лишь залежами уродливых трёхколесных тележек, сваленных вдоль стены. А потом снова — лестница вниз.

— Какой-то ты сегодня не разговорчивый, Клим-ата, — заметила Элла, молчание для которой, как Алана уже успела понять, было настоящей пыткой. — Боюсь даже представить, какое впечатление составит о тебе моя родственница.

Идущий впереди Клим обернулся с недовольным лицом:

— Ты ведь знаешь, принцесса, что разговоры в питомнике не приветствуются! Сколько можно об этом повторять? Если ты снова собралась пугать адиназелей, то лучше тебе остаться снаружи.

В голосе его прозвучала неприкрытая угроза, и ей это не показалось.

— Я в таком случае тоже останусь снаружи, — быстро проговорила Алана. Но Элла лишь хихикнула:

— Ещё чего! Как это я, да не поздороваюсь с моими милыми маленькими друзьями? Клим, ты в своём уме? Не беспокойся дорогой, я уже немее рыбы.

Клим невнятно простонал что-то сквозь зубы. Алане показалось даже, что он сматюкнулся, хотя полной уверенности в этом не было.

— Стойте здесь! — скомандовал парень девушкам на очередном лестничном пролете, а сам спустился ещё на несколько ступенек вниз и остановился перед железной дверью, с выбитой на ней головой насекомого с круглыми глазами и усами-щёточками. — Я войду один, проверю, всё ли там спокойно, и в каком состоянии бабочки. Ждите, пока я вас не позову!

После того, как они остались вдвоём, Элла вытащила револьвер из кобуры и переложила его за пояс.

— А это ещё для чего? — подозрительно спросила Алана.

Элла потрясла головой:

— М-м-м… просто так. На всякий случай, чтобы под рукой было всё необходимое. Ты же понимаешь, я не могла сделать это при нём? Вообразит ещё себе, будто я его боюсь!

Полнейшее спокойствие в её голосе окончательно укрепило Алану в мысли, что её принуждают сунуть голову в пасть крокодила.

— Элла, эти бабочки… они что, опасны?

— Они прекрасны! — воскликнула Элла и тут же зажала себе рот обеими руками. — Ой! Всё время забываю, что в питомнике нельзя кричать и даже говорить громко не рекомендуется. Да-а, между нами, эти бабочки — настоящие монстры! Но ты не бойся. Неужели ты думаешь, что я позволю им тебя съесть?

— Элла!..

Волосы Аланы непроизвольно зашевелились на голове. Отвернувшись к стене, Элла издавала странные звуки, очень сильно напоминающие сдавленный смех. Алана испустила безнадёжный стон.

"Я убью её, — мысленно пообещала она себе. — Вот просто возьму и убью. Может, утоплю или зарежу. Или задушу голыми руками. Я не знаю, что я с ней сделаю, но что-нибудь я с ней обязательно сделаю, вот только сперва выберусь из этого жуткого места".

К счастью, обо всех её коварных планах Элла так никогда и не узнала. Дверь с бабочкиной головой вновь поехала вверх, и на пороге возник Клим.

— Всё спокойно, принцесса, — отчитался он. — Можете заходить.

******

Едва Алана ступила за порог, как ей показалось, что она снова очутилась в лесу. Со всех сторон свешивались ветви деревьев, густо усыпанные листвой, и лишь приглядевшись, она поняла, что на самом деле это муляжи, торчащие из стен. Было темно и тихо, под ногами шуршала засохшая трава. И почему-то пахло грибами.

— Мы постарались создать все условия, чтобы адиназели чувствовали себя, как дома, — глядя на озирающуюся Алану, пояснил Клим.

— Да уж, — сказала Элла. — Наверное, следует поблагодарить Муради-ату за то, что ему не пришло в голову разводить грюлингов. Мы бы тогда померли от вони посреди декораций.

Клим недовольно цыкнул сквозь зубы.

— Элла, это невозможно. Грюлинги — абсолютно бесполезные существа.

— Почти такие же бесполезные, как снейки? — хохотнула принцесса и, наткнувшись на злобный взгляд провожатого, примирительно похлопала его по плечу: — Да ладно тебе, Клим! Я же шучу! Где твоё чувство юмора? Это ведь только у ардов оно отсутствует начисто? Я ничего не перепутала?

Эти странные разговоры и недосказанности пугали Алану. Она уставилась под ноги, шурша искусственной травой. Поскорее бы уже увидеть этих бабочек и убраться прочь. Больше уже и мечтать ни о чём не хотелось.

— Осторожней!

Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как незаметно обогнала своих спутников и чуть не врезалась лбом прямо в невидимое толстое стекло, но услышав оклик, испуганно застыла на месте.

— Осторожней, Алана! — громко повторила Элла за её спиной.

— Тише! — зашипел Клим. — Ну, сколько можно просить? Перестань орать, принцесса, ты пугаешь их!..

******

И тут она, наконец, увидела. Они висели на деревьях головами вниз, укутанные в белёсые полупрозрачные крылья, будто в плащи. Невероятные создания — огромные, в половину человеческого роста, бабочки-мутанты.

Алана тихо охнула и подалась назад. В этом мире гигантских существ она уже успела полюбоваться и белками, и птицами, и лошадьми. Но это!.. Насекомое-монстр, с головой, напоминающей кочан капусты, мирно покачивалось на ветке дерева, всего шагах в пяти от того места, где она сейчас стояла. Чешуйчатые крылья бабочки были неровными и бугристыми, а выглянувшая из-под мантии лапка напоминала сапожную щетку с выдранной местами щетиной. Алана поёжилась. Омерзительное зрелище представляли собой эти адиназели. И разделяло их с чудовищем всего лишь стекло, она надеялась, достаточно прочное.

Ах да, не с чудовищем, а с чудовищами! Остальные висели то там, то сям — освещённость здесь была не слишком сильная, чтобы увидеть все тёмные уголки этого зловещего дендрария, но около десятка бабочек Алане всё же удалось разглядеть. Наверняка, на самом деле их гораздо больше.

— О, мой бог! — прошептала она. — Просто мороз по коже.

— Мне, говоря, по правде, тоже от них не по себе, — неожиданно призналась Элла. — Всё время думаю: а что будет, если они все дружно проснутся и навалятся на стекло? Выдержит ли оно?

Клим покосился на неё и, издав очередной цыкающий звук, покачал головой.

— Они не проснутся, — пообещал он. — Если никто не будет орать и размахивать руками, как в прошлый раз, конечно.

— Так это их гусениц мы видели в лесу? — догадалась Алана. — Их там полно! Но бабочек — ни одной.

— Потому что все они — здесь, — хмыкнула Элла.

— Верно, — шёпотом согласился Клим. — Бабочки этой породы в дикой природе почти не встречаются. Всего несколько особей водятся в Корабельном лесу, и те, пожалуй, последние. Остальные почему-то погибают, едва адиназель успевает вылупиться из кокона. А вот гусеницы, напротив — прекрасно чувствуют себя на воле, поэтому мы собираем яйца, откладываемые бабочками, и вывозим в лес. Там они и живут, пока не придёт пора превращаться в куколку. Гусеницы адиназеля в период окукливания производят нить, из которой мы изготавливаем лучшую в мире, самую прочную и удобную ткань. Она не рвётся, не мнётся, не пропускает солнце и моментально сохнет после намокания. Коконы адиназелей проходят три стадии — на первой они коричневого цвета, затем желтеют, а после белеют. Мы собираем жёлтые коконы — они удобней для раскручивания нити и ткань из этих нитей выходит наилучшего качества. Но есть свои преимущества и у коричневых коконов — из ткани, полученной путём их переработки, получаются, к примеру, самые крепкие паруса для флота Его Величества.

Клим толкал речь прямо как заправский гид, ни единой помарки и запиночки. Высказавшись, гордо приподнял подбородок и выпрямил спину, даже ростом как-то повыше стал. Наверное, он действительно гордился этими созданиями, как каким-то своим достижением. Алана обернулась к Элле, и та кивнула с недовольным видом.

— Да-да! — буркнула она. — Эти уродцы обогатили Муради-ату, подтверждаю.

Клим поморщился.

— Я сказал бы, они обогатили всех нас. Всё наше великое королевство!

Теперь настала очередь Эллы закатывать глаза. Клим несколько секунд смотрел, как она кривляется, и отвернулся.

— Элла, я знаю, что ты нас не выносишь, можешь не демонстрировать это лишний раз, — сказал он сквозь зубы. — Хотя мне и непонятна причина столь сильной неприязни. Что мы тебе сделали?

Внезапно Алане стало даже немного жаль парня. Зря он это спросил. Если надеялся, что Элла начнёт отнекиваться, то дважды зря. Отнекиваться и тем более оправдываться она явно не собиралась, наоборот — Алана уже предвкушала, как принцесса Лангрин сейчас вывалит на голову бедного Клима всё то, что явно давно вертелось у неё на языке. И зачем-то решила прийти ему на выручку, поступила как настоящий психолог — переключила внимание "пациента" на другой объект.