Танго с тенями

Глава 15

Наталья сидела на ковре и трепала Найду за уши. Та валялась на спине, порыкивала и легонько покусывала хозяйку за руки.

— Давай, собака, не ленись, собирайся, поедем на дачу, в твои пенаты. Будем с Анькой баню топить, коньяк пить, сплетничать. Будешь с нами? Но сначала на дело пойдем и тебя с собой прихватим, чтоб не страшно было.

Кречетова поднялась с колен и пошла за поводком. Найда вскочила, завиляла хвостом, засобиралась.

Они заехали за Аней, та долго тискала собаку, гладила ее, чесала за ушами. Наконец знакомство состоялось, Аня пересела на переднее сиденье, Найда разлеглась на заднем.

— Натусик, скажи мне, пожалуйста, как мы попадем в этот чертов дом. Или это уже не актуально? Ну в самом деле, зачем нам лезть к Федотовой, когда кроме нее убили еще и Верхову? — с надеждой спросила Веселовская. — Тогда по логике получается, что мы и к Жанне должны в квартиру лезть?

— Надо будет — полезем, — упрямо сжав губы, пробурчала Наташа.

— Но как, как мы попадем в дом?

— Обыкновенно, откроем ключом.

— А где мы возьмем этот ключ? — почти кричала Анна.

— У меня в сумке, — Наташа, напротив, успокоилась. — Той ночью, когда я собаку нашла… В общем, мы с Сережкой вымыли Найду, и они уснули. А я… я поехала и сняла слепок с замка. Страшно было — жуть! Но сидеть в тюрьме, если все убийства свалят на меня, еще страшнее. Ну вот, сняла слепок, а потом сделала ключ. А Найда, представляешь, — засмеялась Кречетова, — не пошла. Конечно, охота была по холоду шляться.

Анна развернулась к подруге всем телом.

— Что ты сделала? — медленно проговорила она. — Слепок?

— Ага, — стараясь говорить беспечно, подтвердила Наталья, косясь на Веселовскую. — В интернете все написано, что и как.

— Зашибись! Ночью встала и пошла делать слепок! Тут людей направо и налево режут, а эта поперлась в лес одна! И зачем тебе я нужна? Дождалась бы ночи и отправилась бы на дело. Одна. Опыт у тебя имеется! — Анну трясло от возмущения.

Наташа решила не вступать в дискуссию и перевела разговор на тему найденной собаки. Та тихонько посапывала на заднем сиденье, слушая, что о ней говорят.

Снова пошел снег, навязчивый, упрямый. Он падал на землю и сразу таял, попадая на лобовое стекло. Кречетова включила дальний свет, но стало видно еще хуже. Она снова переключилась на ближний и сбросила скорость.

Внезапно из снежной завесы показались блеклые коробки домов, будто присыпанные пудрой. Стволы сосен были намертво облеплены снежной мякотью, отчего казалось, что ветки вековых гигантов висят в воздухе.

Они проехали еще немного и остановились под щитом с надписью «Березка». Наташа открыла дверцу машины и попыталась высадить Найду. Но та вдруг уперлась и стала дрожать всем телом.

— Найдочка, ты что?! Пошли, глупышка, — Наташа стала тянуть ее за ошейник. Собака приподняла морду и вдруг долго, протяжно завыла.

Если бы не было так холодно, возможно, Наталья почувствовала бы, что значит выражение «кровь стынет в жилах». Но кровь и без того работала в «спящем режиме», поэтому руки вдруг перестали слушаться, оцепенели, и решимость попасть в дом к убитой стала отступать, растворяться в потоке неконтролируемого ужаса.

Подруги глянули друг на друга и, не сговариваясь, прыгнули в машину. Наташа заблокировала двери и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки.

— Похоже, ее здесь обижали, поэтому она и воет, — попыталась успокоить подругу Кречетова. — Давай отвезем животное домой и вернемся. Вон видишь, свет в окошке горит, люди кругом живут, время детское — четыре часа, волков нет. Чего бояться?

Веселовская молча кивнула головой и стала смотреть в окно. В полной тишине они доехали до «Мичуринца». Предпоследний осенний день угасал со скоростью чахоточного больного, серая мгла пульсировала, меняя цвет от мышиного, уютного, до металлически-графитового.

Найда радостно выскочила из машины и вбежала в дом Кречетовых, который признала своим. Подруги быстро и так же молча наносили дров, затопили печь и на даче, и в бане.

Когда они наконец приехали в «Березку», снег прекратился, и земля вобрала его в себя сразу весь, без остатка, как пресс-папье излишки чернил. Машину они оставили на соседней улице и, держась за руки, двинулись к дому Федотовой.

Из некоторых труб шел дымок, говорящий о том, что поселок не так пуст, как казалось вначале.

— Ого, ничего себе дачка, — сказала Аня почему-то шепотом. — Целый домище!

Ключ вошел в замок, но проворачивался с трудом. Все-таки как бы подробно ни описывалось в интернете, как сделать слепок, это оказалось совсем не просто: было холодно, и пластилин, предназначенный для него, застывал. Поэтому копия замка получилась не слишком качественная, соответственно, и ключ такой же. Но через некоторое время после определенных усилий замок наконец щелкнул, и подруги проскользнули внутрь дома.

Непонятно, как он отапливался, может быть, с помощью газа, но от того, что в нем было достаточно тепло, стало не так страшно.

— Давай быстро ищем не знаю что, но любое подозрительное. Стас сказал, что у Верховой в кабинете были перерыты все бумаги. Может, документы искали, — прошептала Наташа.

— Тогда я шмонаю первый этаж, а ты — второй, — тоже приглушенным голосом предложила Анна.

— Фи, подружка, какой моветон. Шмонаю. Надо же! — нервно хихикнула Наталья.

— Как это дело ни называй, суть от этого не изменится, — Аня по-деловому окинула взглядом дом. Не дом, а просто усадьба!

Практически весь первый этаж особняка состоял из огромного зала, центральное место в котором было отдано камину, облицованному материалом, подозрительно напоминающим мрамор. Мебель из красного дерева, кожаный угловой диван, напольная каменная ваза с букетом, явно сделанным руками флориста, громадный телевизор…

Анна громко вздохнула и тряхнула головой, отгоняя морок, навеянный домом.

Подруги натянули резиновые перчатки — что-что, а про отпечатки пальцев каждый слышал — и принялись за работу. Было неприятно, стыдно и страшно заниматься обыском, тем не менее они отнеслись к этому делу чрезвычайно серьезно. Через пару часов бесполезных поисков они собрались на первом этаже.

Наталья подошла к окну, оперлась о подоконник и стала смотреть на улицу. Ничего они не нашли. Ничегошеньки! И что теперь делать?!

За окном ветер трепал голые ветки деревьев. На березе, растущей близ калитки, каким-то чудом задержался жухлый листочек. Ветер набрасывался на него, пытаясь схватить и закружить в вихре таких же, отживших свое бедолаг. Но листок не сдавался, и ветер, дунув в последний раз, отступил и унесся в свое царство.

Внезапно Наташе почудилось какое-то движение во дворе, она оперлась о подоконник чуть сильнее. Раздался щелчок, и пластик под ее руками разделился на две половины, одна из которых подалась вверх. Подруги замерли и переглянулись. Еще не веря в удачу, Кречетова запустила руку в образовавшийся проем и вытащила на свет папку лилового цвета.

— Ну, слава богу, что-то нашли, валим отсюда, дома рассмотрим улов. А то у меня на нервной почве ноги подкашиваются, — с облегчением сказала Аня.

Наташа засунула папку за пазуху, и тут они услышали осторожный брякающий звук. Они замерли, но звук был настолько невнятным, что подруги решили, что им послышалось. Через секунду звук оформился и стало понятно, что кто-то пытается открыть дверь.

Наталья почувствовала, как холодок ужаса пробежал по позвоночнику туда-сюда и остановился в районе лопаток. Затем он проник под кожу и впитался в каждую клеточку ее тела, заставляя коченеть мышцы. Аня схватила подругу за руку, но Кречетова не могла согнуть кисть, та словно задеревенела. Возникла необъяснимая мышечная слабость, паралич воли. Веселовская тянула подругу к лестнице, а Наталья не могла двинуть ногами.

— Будешь крутить педали или нет? — зло прошипела Веселовская и ударила Наталью под колено.

Та дернулась, мышцы пришли в движение моментально, как будто у проржавевшего болта сорвало резьбу, и подруги ринулись на второй этаж. Забежали в самую дальнюю комнату, пометались среди мебели. Небольшой шифоньер, зеркало, бюро… Не спрячешься. Оставалась огромная двуспальная кровать с накинутым на нее шелковым покрывалом в узорах из виноградных гроздей. Не сговариваясь, подруги полезли под нее. Аня поддернула виноградное великолепие вниз в надежде, что они, распластанные по пыльному паркету, не будут видны.

Внизу хлопнула дверь и раздались шаги — уверенные, основательные. Человек не старался вести себя тихо, осторожничать: слышалось, как выдвигались полки, что-то падало, билось. В доме была удивительная слышимость: можно было различить щелканье выключателем, сопение, хмыканье и даже шелест бумажных листов.

Шаги перемещались из комнаты в комнату и наконец раздались на лестнице, ведущей на второй этаж. Шаг — и сердце подруг ухает в пропасть, шаг — и пульс частит, словно минуту назад закончил метаться в стихии «Танца с саблями», шаг — и горло перекрывает спазм. На них надвигалась неотвратимая сила, беда, катастрофа. Аня крепко сжала Наташину руку.

Некоторое время было очень тихо, а потом раздался еле слышный, какой-то чавкающий звук совсем рядом с комнатой, где находились подруги, широко распахнулась дверь и в проеме показались коричневые ботинки.

Человек подошел к шкафу и стал выбрасывать оттуда вещи: невесомые, кружевные, прозрачные, шелковые, сетчатые… Они падали на пол рядом с кроватью — только руку протяни.

Телефонный звонок разрезал густой, пропитанный страхом воздух.

Человек не спешил, спокойно ответил на вызов, выслушал, что ему сказали, и вдруг, чертыхнувшись, выскочил из комнаты и ринулся вниз по ступеням. Хлопнула входная дверь, и стало тихо.

Мышцы стали оживать, губы уняли дрожь, а горло простилось со спазмом. Подруги одна за другой выползли из своего убежища.

— Что случилось? Почему он драпанул? — спросила Аня, отряхивая от пыли спортивный костюм.

— Чуть инфаркт не получила, — покачала головой Наталья, держась за сердце. — Давай-ка и мы отсюда уходить!

Она подошла к окну, чтобы увидеть тот одинокий березовый листок. Наташе было очень важно, чтобы он был. Она загадала: если его не сорвал ни ветер, ни снег, то все будет хорошо. Листок, потрепанный, но непобежденный, по-прежнему висел на ветке. «Ну вот, все обойдется, если с этой бурой тряпочкой ветер не справился, то и…» Но додумать свои позитивные мысли Наташа не успела, у калитки остановилась полицейская машина.

— Вот почему удрали коричневые ботинки, — сказала Анна. — Наверное, ему позвонили те, кто на стреме стоял.

Несмотря на ужас их положения, Кречетова прыснула от смеха, так потешно это прозвучало.

— Нужно прыгать, — сказала Наташа. — Через дверь не выйти.

В конце коридора был балкон, подруги добежали до него и выглянули через тусклое стекло. Невысокий полицейский в толстой пятнистой куртке стоял посреди двора и разговаривал по телефону. Второй крутил головой в явно великоватой ему шапке-ушанке. Потом они переговорили о чем-то между собой и неторопливо пошли к дому. Видимо, дверь оставалась открытой, потому что подруги услышали, как загрохотали в коридоре сапоги.