Танго с тенями

Глава 42

В канун Нового года небо казалось невозможно прозрачным, словно хрустальным. Воздух был острым, хмельным, наполненным чем-то волнующим, радостным. Влажные стволы сосен, слегка подхваченные морозцем, заиндевели, засеребрились на солнце. Редкие медленные снежинки осторожно дотрагивались до их величественных крон и аккуратно приседали на подмороженную землю.

Наташа лежала на диване вместе с Найдой и наглаживала ее мягкую шерсть. Собака изнывала от благодарности: с обожанием заглядывала хозяйке в глаза, прикусывала от избытка эмоций ее руку и тыкалась мокрым носом ей в уши.

Вот так беззаботно валяться было здорово, но нужно было собираться. Расследование закончилось, и Алексеев обещал сегодня рассказать о его результатах. Кто убил и почему, Наташа уже знала, но хотелось узнать обо всем как можно подробнее. Еще бы! Пройти через такую мясорубку!

Она созвонилась с Веселовской и поехала в полицию. Виктор был уже тут.

Следователь встретил подруг как родных: суетился, стараясь усадить их поудобнее, поставил перед ними разномастные чашки, в которые щедро сыпанул растворимый кофе и залил булькающей водой из ребристого чайника.

— Ну что, волнуемся? — потирая руки, спросил Алексеев, весело поглядывая на женщин из-под нависающих бровей. Раньше его брови казались Наташе страшными — длинные, лохматые, с разнонаправленными волосками, а сегодня ей хотелось улыбнуться: уж больно они напоминали картинки с надписью «лишайник кустистый» из учебника ботаники за 5 класс.

— Конечно! — эмоционально воскликнула Аня. — У нас столько вопросов.

— А больше никого не будет? — вдруг неуверенно спросил Алексеев. — Можно начинать?

— Сергей сегодня никак. А остальные все здесь, — нетерпеливо сказала Наташа.

— А Клавдия Феоктистовна? — делано равнодушно уточнил он. — Лихолетову не ждем?

Но притвориться равнодушным у него получилось плохо.

Подруги с удивлением переглянулись. Ничего себе!

Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вбежала раскрасневшаяся Лихолетова. Она была не в своем безликом деловом костюме, а в джинсах, дутой куртке и грубых ботинках. Пряди волос выбились из строгой прически, сделав ее моложе и беззащитнее.

Алексеев смутился, отвернулся, щелкнул кнопку чайника.

Так, спиной к гостям, и начал рассказ:

— Ну что, начнем, как говорится, от печи. Жили-были две сестры Альбертовы, Жанна и Рита. Разница в восемь лет с годами не шибко заметна, а вот когда одной семнадцать, а второй девять — тут, как говорится, целая пропасть.

Следователь отодвинул стул, повернул к себе спинкой и, оседлав его, обхватил руками.

— Эту Маргариту у нас в органах хорошо знали — гулянки, приключения, — продолжил он. — Вечно она влипала куда-то. И подружка ее, Дина Волк, не лучше.

— Ого! Они подруги? — удивилась Наташа.

— Подруги. И они очень любили красиво пожить. Маргарите везло: она два раза выходила замуж за богатеньких, но получалась неувязочка, — Алексеев прищелкнул языком. — Деньги-то у мужиков были, но они почему-то не хотели, чтобы жена тратила их на свои гулянки. А уходил муж — с ним уходили и финансы.

— Действительно, просто замкнутый круг, — усмехнулась Анна. — Просто свинтусы. Сами ушли и денег жене не оставили.

— Вот-вот! И что делать? Идея пришла случайно. Маргарита крутилась в светских кругах, как это теперь по-модному называется — тусовалась. А что там у них в тусовках? Одни пьянки. А пьяный становится откровенным, болтливым, хвастливым, особенно если его подначить.

И однажды Маргарита случайно узнала чужую тайну. Она попробовала шантажировать трепача, и все получилось. Она похвасталась Дине, и подружки-одноклассницы шантаж «поставили на поток», как говорится.

— Все ясно, — сказала Наташа. — Альбертова шаталась по вечеринкам, узнавала тайны, сама, скорее всего, не светилась, посылала Дину.

— Так и было. А потом Маргарита познакомилась с Ралдугиным, с которым у них случилась любовь. Но на Евгения Ивановича Альбертова тоже материальчика насобирала.

— Во дает! Ну ничего святого! — возмутилась Аня. — Спит с мужиком и его же собирается рэкетировать!

— Вот именно, — согласился с ней Алексеев. — Испорченная девица. Так вот, как-то Ралдугин сообщил Маргарите, что скоро у него будет сделка, рисковая, правда, но денежная. И она: что подслушала, что подсмотрела, что додумала… и по крупиночкам, по крупиночкам, по шажочкам сложила полную картину. Поняла, что затевается.

А выяснила она вот что. Александр Крюков, владелец «ТингоФарма», предложил Евгению Ивановичу замечательный гешефт, как говорится. В сейфохранилище «РалБанка» арендовал ячейку академик Владимир Петрович Дронов, большой ученый-химик. И вот Крюков узнал, что господин Дронов стоит на пороге открытия какого-то лекарства для лечения Паркинсона. Служба безопасности Крюкова выяснила, что его формулы находятся в ячейке «РалБанка».

— И тот предложил Ралдугину добыть эти формулы, — предположила Наташа.

— Именно так. И Евгений Иванович придумал, как это сделать: была инсценирована кража, вскрыты почти все ячейки. Денег там пропало, драгоценностей, каких-то документов, контрактов… Что-то типа потом нашли, что-то нет. Всякие там золото-бриллианты были застрахованы, а формулы и деньги пропали. Альбертова заявила, что у нее похитили сто тысяч евро, и правление банка в лице Ралдугина ей эту сумму выплатило.

— Понятно. От нее откупились, — сказала Наташа. — И как Маргарита не боялась? Могли ж прибить за такие деньжищи.

— Ну она ж не дура. Она весь компромат на Ралдугина спрятала и сказала, что если с ней что-нибудь случится, то все документы попадут к прокурору, как говорится. Классика! Так многие любят пугать. И срабатывает. Никто ж не будет рисковать проверять. Проще заплатить. Тем более что Альбертовой закрыли рот деньгами, которые украли из ячеек. Так что Евгений Иванович не пострадал.

— И кстати, Маргарита еще и на Волк собрала много чего интересного, и про то, как та занималась шантажом, и про то, как та жену Хомовского до самоубийства довела.

— Вот же ж зараза! Какая гнусная баба эта Гнусина. Да уж, каламбурчик так себе, — сказала Анна. — Прекрасная фамилия, прям про нее.

— А я вот что подумала: некоторым преступлениям куча лет. А преступникам до сих пор от них не избавиться. Где-то прочитала классное выражение: «У грехов прошлого длинные тени», — задумчиво сказала Наташа.

— Да у нас иногда такие дела бывают! Через пятьдесят лет… — Алексеев показал Наташе банку растворимого кофе.

Но она так активно замахала руками, что следователь дернулся и с опаской заглянул в банку «Нескафе». Пожал плечами, насыпал кофе только себе и залил кипятком по самый край щербатой кружки.

— Ну, про Альбертову-Гнусину мы уже все поняли. А причем здесь ее сестра Жанна, которая Верхова? — потеряла терпение Анна.

— Извольте. Нам бывшие соседи сестриц такого понарассказывали! Маргарита свою сестру дразнила, по портфелю ее рыскала… И Жанна тоже — подслушивала, поглядывала, вынюхивала. Собачились они постоянно, как говорится. Ну, с возрастом, наверное, они угомонились. А может и нет, ну бог с ними. Короче, обе вышли замуж, развелись.

Альбертова стала блогершей, занялась шантажом, а потом получила от «РалБанка» сто тысяч евро. С барского плеча отвалила сестре деньги на открытие салона красоты. А прибыль, соответственно, на двоих. Верхова взялась за салон, а потом задумалась: откуда у сестры такие бабки?

Верхова стала вынюхивать и узнала, что ее сестра профессиональная шантажистка. Узнала — и выкрала папку с компроматом, решила, что самой пригодится — «вор у вора дубинку украл», как говорится.

— А что, Альбертова не поняла, кто у нее документы спер? — удивилась Анна.

— Еще как догадалась. Жанна, конечно, инсценировала ограбление, как говорится. Поковырялась в замке, — хмыкнул следователь. — Потом решила, что в «шантажном деле» ей нужен помощник, и обратилась к Федотовой. Взяла ее в долю.

— Я лично платила деньги Верховой, — сказала молчавшая до сих пор Лихолетова.

— А откуда ты знаешь, что ей? — удивилась Наташа. — И почему ты мне не сказала?

— Когда? В кафе ты меня об этом не спрашивала. И потом, Верхову же убили. Если бы я сказала, что это она меня шантажировала, у меня самой были бы проблемы. Я сначала не знала, кому плачу, — оставляла деньги в абонентском ящике. А два последних раза приходила в «Ласку», прямо к хозяйке в кабинет. Давала ей деньги в конверте, та при мне пересчитывала.

— Ни фига себе оборзела! — присвистнула Анна.

— Да уж, — задумчиво сказала Клавдия Феоктистовна. — Это от безнаказанности. В последний раз прихожу к ней в салон, она сидит за столом, курит и смотрит на меня с издевкой. А я вдруг увидела себя со стороны: вот я, взрослая, состоявшаяся женщина, с высшим образованием, при должности, стою пред какой-то, прости господи, шалавой. И все. Как отрезало. Я отказалась платить. А вот теперь забрала моего мальчика домой.

— Ну, вот видишь, не было бы счастья, да несчастье помогло. Видишь, как все хорошо получилось в конце концов, — Наташа погладила новоприобретенную подругу по руке.

— А что Альбертова? Как она поняла, кто ее обокрал? — с нетерпением вернулся к разговору Виктор.

— Маргарита калач тертый, как говорится. Она быстро скумекала, что почем. А потом разыграла целый спектакль. Она позвонила Такшиной и потребовала у той очередной платеж. А та как начала орать, что ей уже звонили и сказали принести бабки пятнадцатого, а сегодня только десятое. Короче, Альбертова выследила, кому пятнадцатого числа Такшина передавала деньги. И увидела, что сестре. Ну и купила любимые конфеты Жанны, начинила их отравой, и все, как говорится.

— Вроде пока все ясно. А что с Федотовой? — спросила Наташа. — Она-то при чем во всей этой катавасии? Ее кто и за что?

— А она получала от Верховой свой процент. И вдруг узнала, что в Первомайском продается салон красоты, и страсть как захотела сама стать хозяйкой.

— Это какой? — встрепенулась Наташа. — Какой салон продается? «Роксолана»?

— Я такие страсти-мордасти рассказываю, как говорится, а вы про салоны, — качнул головой Алексеев.

Он почувствовал, что устал. Хотелось скорее завершить разговор и поехать домой. Завалиться перед телевизором с бутылкой «Балтики». Да и вообще, Новый год на носу! И если никаких преступлений, дай бог, не случится, получится день, а то и два выходных. И можно будет спать сколько влезет! Подумав о сне, Алексеев зевнул, не разжимая губ.

— И Федотова потребовала у Жанны восемьдесят тысяч американских денег, — продолжил он.

— Да, за такие деньжищи точно пришибить можно, — со знанием дела покачала головой Анна.

— Вот именно! А в ту субботу Федотова позвонила Жанне, сказала, что идет в «Поэтику» на процедуру, а потом приедет за деньгами, пока салон не купил кто-то другой. И если она их не получит, то сама шантажом заниматься будет. Компромат-то у нее спрятан. Ну вот, у Верховой не осталось выбора, она пришла в «Поэтику» и убила свою подельницу.

— Но ведь Жанна очень рисковала! Откуда она знала, в каком кабинете Альбине будут делать маску? — удивилась Наташа.