Игнорирование руководством СССР важнейших достижений военной науки. Разгром Красной армии

Начало практического осуществления теории глубокой операции в Красной Армии

С выходом книги Иссерсона теория глубокой операции получила своё надёжное научное обоснование, без чего не может быть разумной практики. Исходя из этого, в марте 1933 г. в РККА была разработана организационно-штатная структура танковых частей и соединений. В Красной Армии поя вились: первые мехкорпуса, состоящие из мехбригад, танковые бригады РГК, мехполки в кавкорпусах и танковые батальоны в стрелковых дивизиях. Это изменило боевой порядок РККА. Глубина боевого порядка дивизии в обороне достигала 10 км, ширина фронта — от 6 до 12 км. Тухачевский в статье, посвящённой новому Полевому уставу РККА (ПУ-34), критиковал тех, кто утверждал, что «танки имеют значение лишь как средство НПП». Он отмечал, что «средства наступательные или средства подавления, к которым относятся танки, авиация, химия, требуют большого искусства в организации их взаимодействия». Он призывал, чтобы отрабатывалось войсками «кропотливо е, тщательное взаимодействие между пехотой, танками и артиллерией». Он указывал, что задача танков ДД — прорваться в тыл главных сил обороны, разгромить резервы и штабы, уничтожить основную группировку артиллерии и отрезать главным силам противника пути отхода. Зарождающаяся новая теория не сразу освободилась от груза старых взглядов. Наряду со смелыми научно-обоснованными выводами высказывались устаревшие, для того времени ошибочные положения. Так, например, начальник Управления боевой подготовки А.И. Седякин в работе «Временная инструкция по глубокому бою» пытался свести наступление к одному виду действия прорыву. Для того чтобы добиться одновременного взлома всей глубины тактической обороны противника, М. Н. Тухачевский настойчиво предлагал ещё до момента атаки пехоты осуществить последовательный, разновременный ввод в бой различных танковых групп: сначала (ДД), затем группу (ДПП) и группы (НПП). При этом он утверждал, что «одной из главнейших задач при организации глубокого наступательного боя является обеспечение всеми средствами наступления танков ДД и ДПП, обеспечение ими подавления возложенных на них объектов». И далее: «Артиллерия, авиация…в период пред шествующий пехотной атаке, используются полностью для помощи и обеспечения танков».

Ошибочные высказывания были и у К. Е. Ворошилова. Он, например, заявлял, что понимает «глубокий бой как одну из разновидностей боя и только», годную для позиционной войны, где надо будет часто прорывать фронт обороны противника. Однако в ходе широкого поиска, опытных маневров были найдены наиболее оптимальные положения, которые послужили основой для развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 г. было определено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. В заключительной речи К.Е. Ворошилова, отказавшись от преж них взглядов, признал, что «глубоким боем называется всякий бой… (современный) бой не может быть иным, только глубоким… И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях, во всех его множественных проявлениях… В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры…» Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, которая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 г. Ведущую роль в проверке теоретических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли многие видные военачальники.

Завершением разработки теории глубокого боя и операции является выход в 1936 г. нового Полев ого устава (ПУ-36), в котором нашли отражение основные положения по всем видам боевых действий. В это же время был подготовлен первый проект оперативного наставления. Глубоко проанализировав требования стратегии, перспективы перевооружения РККА, опыт первой мировой войн ы по прорыву сильно подготовленной обороны, а также учтя маневренный характер и глубокие рейды конницы в гражданской войне, советская военная наука находилась на правильном пути, уделяя большое внимание разработке теории глубокой операции и тактики глубокого боя. Она вооружала армию длительной перспективой.

В основе разработки этой теории лежало развитие новых мощных средств борьбы — артиллерии, танков, авиации и воздушно-десантных войск, способных не только подавлять и прорывать всю тактическую глубину обороны противника, воздействовать на его ближайшие резервы, но и развивать тактический успех в оперативный с помощью быстроходных мотомеханизированных и кавалерийских соединений во взаимодействии с авиацией, а также не допустить к участкам прорыва оперативных резервов противника из глубины.

Глубокая операция включала в себя несколько стадий: прорыв тактической обороны осуществлялся совместными усилиями пехоты, танков, артиллерии и авиации; развитие тактического успеха в оперативный достигалось вводом через образовавшуюся в обороне брешь массы танков, мотопехоты, механизированной конницы, действиями дальней авиации и высадкой воздушных десантов с целью разгрома резервов и ликвидации оперативной обороны противника; развитие оперативного успеха проводилось до полного разгрома группировки противника. Первая стадия является основной, так как без прорыва тактической обороны могла не состояться. Осуществляя прорыв, взаимодействующие между собой пехота, артиллерия, танки и авиация одновременно поражают боевые порядки противника на всю его глубину, одним, внезапным, мощным ударом ломают его оборону, образуя в ней бреши, и стремятся выйти на оперативный простор.

Для развития глубокой операции из первой стадии в последующие необходимо вывести подвижные войска (танки, мотопехоту, мехконницу), высадить воздушные десанты в оперативную глубину обороны противника. Только при этом условии можно взломать неподвижный фронт и придать вооружённой борьбе маневренный характер.

Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва — стрелковые войска (корпуса); эшелон развития прорыва — подвижные войска (танки, мотопехота, мехконница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск. На главном направлении использовать ударные армии (корпуса), хорошо оснащённые боевой техникой, транспортом и связью. Теория глубокой наступательной операции выдвигала такой способ наступательных действий, при котором ударные, сковывающие и др. группы, эшелоны прорыва и развития прорыва, тактически не связанные между собой, объединяются по фронту и в глубину, на земле и в воздухе в один ударный механизм, обеспечивающий воздействие на всю группировку противника до полного разгрома. При этом возможными формами маневра в наступательных операциях могли быть: фронтальный удар, удар по сходящимся направлениям, комбинированный удар, обход, окружение. Разработка глубокой наступательной операции не заслоняла собой тактических и оперативных форм обороны, хотя этому уделялось меньше внимания, поскольку даже в недалёком прошлом оборона не пользовалась популярностью у военачальников. Советские военные специалисты, отдавая предпочтение наступлению как основной и решающей форме борьбы, считали необходимым владеть всеми видами оборонительного боя и операции.

«В современных условиях обороняющийся должен быть готов встретить наступающего противник а, атакующего с массой танков на всю глубину обороны», писалось в Инструкции по глубокому бою. Оборона должна быть ПТ и глубокой, говорилось в полевых уставах 1936–1937 гг. В целом она расценивалась как способ действий, применяемый для выигрыша времени, экономии сил, удержания особо важных районов, для изменения невыгодного соотношения сил. Оборона не самоцель, а лишь средство для оперативного обеспечения и подготовки наступления. Допускалось лишь два вида обороны: позиционная (упорная) и маневренная (подвижная). Наиболее продуманной и отработанной была теория позиционной обороны, которая должна была успешно противостоять массовым атакам танков и авиации, огню артиллерии наступающего и обеспечить нарастание сопротивления в случае прорыва противника. Армейский оборонительный район должен состоять из 4-х зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой, каждая из них включала одну-две полосы. Общая глубина армейской полосы обороны достигала 100–150 км. В докладе «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированных войск в прорыв», прочитанном на Совещании высшего командного состава в декабре 1940 г., командующий ЗапОВО генерал-полковник Д.Г. Павлов отмечал, что «В Красной Армии считали, что танки должны сводиться в крупные танковые соединения для самостоятельных действий и, кроме то го, должны быть танки, которые действуют во взаимодействии с пехотой. Однако, поставив перед собой правильные задачи, вплоть до 1935 г. дело до конца не доводили. Не была решена задача самостоятельных действий танков. Не был решён вопрос с бронированием и вооружением танка. Все виды танков, построенных по типу английских лёгких, был и с одинаковой бронёй и уязвимы вплоть до крупнокалиберных ружей, а некоторые танки пробивались даже простой пулей. Не было системы танков, которые позволили бы сказать, что танковые соединения являются для решения самостоятельных задач. Однако эти наши взгляды оказались наиболее правильными и нашли се бе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе». В 1935 г. немецкий журнал «Милитер Вохенблатт» в статье «Современный Чингисхан» упомянул книгу Иссерсона «Эволюция оперативного искусства», указывая на новизну изложенных в ней идей. На состоявшихся в первой половине сентября 1936 г. восточнее Минска больших двухсторонних оперативно-тактических маневрах войск Белорусского военного округа под руководством И. П. Уборевича комбриг Г.С. Иссерсон командовал 4-й стрелковой дивизией.

Когда в 1936 г. была воссоздана Академия Генерального штаба, Иссерсон возглавил ведущую кафедру — кафедру армейских операций (позднее кафедра оперативного искусства). Теория глубоких операций была принята в РККА и включена во Временный Полевой устав (РККА ПУ-1936). Таким образом, были созданы все условия для развития в Красной Армии мотомеханизированных (танковых) соединений. Были также созданы все возможности для появления истинной стратегии глубокой операции ведения современной наступательной победоносной войны. Но этого не случилось, так как просуществовала теория недолго. В 1937 г. эту теорию, после сфабрикованного дела «Заговор военных» над группой высших командиров РККА во главе с 1-м замнарком а обороны маршалом М.Н. Тухачевским, выступавших за ускоренное вооружения Красной Армии танками, которые были осуждены Судебным присутствием к расстрелу, после чего в верхах Красной Армии эту теорию объявили, как «теорию глубокого предательства». Как возникло это дело? В то время происходило противостояние между высшими командирами сторонниками танков и конницы. Сторонники танков во главе М. Н. Тухачевским обратились к наркому обороны К.Е. Ворошилову с предложением ускоренного формирования танковых соединений за счёт сокращения численности и расходов на кавалерию. Но Ворошилов, возглавлявший конников, не поддержал их, отклонил их предложение, настаивая на том, что «красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооружённой силой». Тогда в кругу танкистов стал обсуждаться вопрос об обращении в правительство с предложением об освобождении Ворошилова от должности наркома. Чтобы удержаться у власти, Ворошиловым совместно со Сталиным с привлечением НКВ Д было сфабриковано дело против танкистов. Нужные признательные показания от арестованных по делу выбивались следователями НКВД путём физического воздействия на высших командиров. Это дало материал для подготовки доклада наркома К.Е. Ворошилова «О раскрытии органами НКВД контрреволюционного заговора в руководстве Красной Армии», с которым он выступил на заседании Политбюро 1 июня 1937 г. А Сталин, также сославшись на их показания, заявил, что в стране раскрыт военно-политический заговор против советской власти. По его утверждению, руководителями заговора были 1-й заместитель наркома обороны маршал М.Н. Тухачевский, командующий Белорусским ОВО И.П. Уборевич, командующий Киевским ОВО И.Э. Якир, а участниками заговора были В.М. Примаков, В.К. Путна, А.И. Корк, Р.П. Эйдеман и Б.М. Фельдман. Более подробно об этом деле и его последствиях будет рассказано в следующей главе.