Всплытие. Звездный час "Весты"

— На какую еще Зинаиду?

— Да Гиппиус же.

— А-а, Гиппиус! — в голосе поручика злорадство. — Это та — что:

Святая дева с ликом бл...
светла, как сказочный Пегас,
ведет к церковной нас ограде
и в новый храм приводит нас?

— Она, что ли?

— А это кто же сочинил? — теперь уже растерянно спрашивает Кира Леопольдовна.

Но тут же в глазах ее появляются ледяные кристаллики, и она медленно, раздельно, с нехорошей улыбкой цедит сквозь зубы:

— Кажется, мой мальчик вздумал бунтовать? Не со-ве-тую!

Но «мальчик» смотрит на нее дерзко, вызывающе, и она понимает: шелковой плеточки он перестал слушаться. Ну что ж. Сиреневая женщина судорожно обнимает ускользающую жертву, гладит ее по голове, дрожащим от слез голосом бормочет:

Недотыкомка серая
все вокруг меня вьется да вертится,
то не лихо ль со мною очертится
во единый погибельный круг?

Однако «недотыкомка» молчит, лежит на спине, смотрит в потолок — уже не на свою лиловую загадку. Тогда она наклоняется над ним и начинает ласково напевать-убаюкивать:

Ты живешь в подводной сини
предрассветной глубины,
вкруг тебя в твоей пустыне
расцветают вечно сны...
...спи, спи, моя радость,
в этом тихое счастье,
а я, птица Феникс,
буду навевать тебе нежные сны...
а потом расскажешь...
что ты изобрел... спи...

По долгу службы офицер, где бы он ни находился, обязан ставить в известность о месте своего пребывания дежурных лиц. В данной щекотливой ситуации дело упрощалось тем, что у Киры Леопольдовны был телефон (один из 87 частных телефонов на весь Севастополь — еще одна загадка сиреневой женщины). С ее разрешения Несвитаев оставлял номер телефона у дежурного офицера по отряду лодок. Однажды ночью телефон зазвонил. «Карась» утонул, — раздался в трубке взволнованный голос лейтенанта Мантьева, — не утонул еще, может быть, но не всплывает». У поручика руки не попадали в рукава сюртука.

— Подумаешь, какой-то «Карась» утонул! — зевнула Кира Леопольдовна. — Зато у тебя есть такая золотая рыбка! Оставайся, не уходи.

И начала расстегивать пуговицы на его мундире.

«Там же люди!» — хотел было крикнуть он, но осекся, увидав ее ледяные глаза. Гневно оттолкнул протянутые надушенные руки и бросился вон.

Когда прибежал в отряд, «Карась» стоял уже у причала. На пирсе толпились подводники, среди них Белкин. Раньше его ведь успел!

Оказалось, командир «Карася» лейтенант Бабицын 1-й, готовясь к выводу назавтра в море, самостоятельно решил вечером сделать пробное погружение тут же, в Южной бухте, недалеко от причала. Сразу после ухода под воду на головы подводников хлынула вода через неплотно закрывшуюся вентиляционную захлопку. Покуда сообразили что к чему, в лодку попало несколько тонн воды, и она не могла самостоятельно всплыть. Пришлось отдать аварийные свинцовые грузы — только тогда поднялись.

Несвитаев казнил себя: последний месяц совсем не занимался лодками. Он вспомнил ледяные, насмешливые глаза Киры Леопольдовны и твердо решил: завтра явится к ней последний раз и скажет, что больше не придет никогда.

На следующий день вечером, приказывая себе идти как можно медленней, вошел в знакомый подъезд. Сверху раздавались чьи-то шаги. По ступеням навстречу спускалась обморочно бледная Кира Леопольдовна в сопровождении двух гражданских лиц. Что это? Ее ведут насильно? Ей нужна его помощь! Вперед! Он метнулся навстречу к ней.

— Не-го-дяй! — крикнула она с ненавистью. — Мальчишка! Искариот!

И яростно хватила его по щеке узкой надушенной ладонью.

— Поручик Несвитаев? — услышал ошеломленный Алексей за своей спиной сочувственный голос. — Штабс-капитан Михайлов. Военная контрразведка. Соблаговолите пройти с нами в автомобиль.