Старший брат царя. Книги 3 и 4

Клим отстранился от него:

— Не дело говоришь! Атаман пьяным был, да и ударил я его здорово.

— Верно, верно... — Сразу изменил тон купец. — Видать, послышалось мне. А бился ты славно, хотя и левой рукой, а как витязь богатырский. Троих уложил да человек пять покалечил.

— Сознаюсь тебе, Исай Никитыч, — со вздохом ответил Клим, — это убийство — мой тяжкий грех. Клятву я дал — не брать в руку меч.

— Какой же тут грех?! Девчонку спас, меня выручил. Да опять же пропащие это человеки, людьми и Богом проклятые.

— В спасении не велика моя заслуга. Если бы не твои ребята, плохо бы мне пришлось. Только вот почему они сначала отарой овец сбились? Число их, как и разбойников. Сперва казалось — надёжные парни.

— Очень надёжные. С ними готов в огонь и в воду. А сбились потому, что запретил я им обороняться. Расчёт простой. Разбойники они тоже понимают: без нашего брата им грабить некого будет. Потому они всех подряд не убивают, оберут и пустят. Ну, меня поколотили, да тоже отпустили б. Вот пытать бы начали, пришлось отдать часть золотишка.

— Значит, золото было?! И ты терпел?

— Какой же дурак с собой все деньги носит! А терпеть... Ежели терпения не наберёшься, купцом не будешь... Вот ребят начали б пытать, пришлось либо бой принимать, либо всё отдать. Вот так-то.

Речная дорога дальняя, две седмицы тянули струги до Москвы. О разном говорили потом, но Исай больше не возвращался к вопросу о происхождении Клима, а у Клима последний разговор не выходил из головы. Он начал даже подумывать, не уйти ли как-нибудь потихоньку со струга.

Видать, Исай почувствовал настроение Клима. Недалеко от Москвы, на последней стоянке, он отозвал его в сторону и сказал:

— Ты прости меня, тогда сболтнул я несуразное. — Клим попытался возразить, но купец остановил его. — Погоди. Ты меня не бойся и не сторонись. Однако в Москве люди разные бывают.

Будешь ты со многими встречаться и свои ладные сказки сказывать. Так вот что скажу тебе по-дружески: лепо славословишь ты святого Дмитрия Донского, великого князя Василия Грозного да всякого другого люда малого и большого. А вот о государе нашем Иоанне Васильевиче не нашлось у тебя хвалебных слов. Так что поищи их пользы ради.

Клим обнял купца:

— Благодарствую тебе, Исай Никитыч, за твои добрые советы. Воистину говорится: язык мой — враг мой! Спаси Бог тебя.