Огненный суд

Глава 48

Когда Филип с Громвелем волокли Джемайму по улице, ее боль усилилась.

Она смутно осознавала, что толпа расступается при их приближении, слышала гул голосов, спрашивающих, кто они такие и где констебль. Но никто не решался иметь дело с двумя джентльменами с обнаженными шпагами.

Они вышли через ворота у подножия моста. Им пришлось остановиться, чтобы пропустить пожарную помпу. В сторону пожара бежали люди с ведрами и шлангами, озабоченные своей драмой. Им было не до ее драмы.

У нее подкашивались ноги. Боль была нестерпимой. Филип взглянул на нее, он продолжал сжимать ее руку. Она увидела его потрясенное лицо, а потом она уже не могла думать ни о чем, кроме боли, даже о нем.

Помпа и пожарные исчезли из виду.

– Скорее, – сказал Громвель. – Нам придется ее нести.

– Нет, – сказал Филип. – Подождем. Ей плохо.

Громвель его не слушал. Он дергал Джемайму за руку.

Она увидела, что кто-то бежит к ним.

– Мэри, – позвала она, – Мэри. Помоги мне.

– Отпустите ее! – закричала Мэри.

Громвель толкнул ее плечом, и она упала. Выронила корзину, которую несла, та перевернулась, и ее содержимое высыпалось на скользкий булыжник.

Но кое-что в корзине осталось. Когда Мэри встала на ноги, она сжимала в руке горлышко винной бутылки.

Громвель уже собрался идти дальше. Он взял Джемайму под руку. Мэри размахнулась и ударила его, угодив в переносицу.

Он отшатнулся, зарычав от боли. Хлынула кровь. Парик сбился на сторону, закрыв один глаз. Он хотел взмахнуть своей шпагой, но ему помешало колесо телеги.

Прежде чем он опомнился, Мэри ударила его по голове с той стороны, что была скрыта париком. На этот раз удар попал в оголенное ухо. Его тело осело. От удара бутылка разбилась, облив его вином и осыпав битым стеклом.

Мэри повернулась лицом к своей хозяйке и протянула руку. Джемайма смотрела на нее, вытаращив глаза.

И тут Филип отпустил ее руку. Джемайма видела, как острие его шпаги скакнуло вперед и вверх, уткнувшись под подбородок Мэри. Прокололо кожу и легко вошло в мягкую плоть под ней. Изо рта Мэри потекла кровь. Ее зеленые глаза широко раскрылись и остановились на хозяйке.

Джемайма зажмурилась, чтобы отгородиться от мира и отдаться собственной боли.