Огненный суд

Благоразумие лучше бессмысленного самоотречения, решил я, для всеобщего блага, а не только моего.

Поэтому на всякий случай я зашел в аптеку на Флит-стрит и принял умеренную, тщательно рассчитанную дозу лауданума. Сэм косо на меня посмотрел, или мне так показалось. Я обругал его, велев держать свои взгляды и мысли при себе, и вышел из лавки, полный праведного негодования.

Я отыскал Уильямсона в Мидл-Темпл. Он обедал с мистером Робартсом, человеком, с которым нередко встречался по частным делам. Он извинился перед хозяином и вышел в коридор.

Уильямсон подвел меня к глубокой оконной нише, где мы могли разговаривать так, чтобы нас не услышали и не увидели. Мне кажется, мой отчет был вполне вменяем. Я рассчитал дозу с большой осторожностью: я верил, что в умеренном количестве аптекарское снадобье обостряло мои умственные способности и притупляло боль до уровня, когда она была почти выносима.

– Сэр, сегодня утром я вспомнил два факта, которые ускользнули из моей памяти. Во-первых, имя Громвеля – Люциус. Во-вторых, Челлинг сказал мне, что один из его одноклассников – камергер королевской спальни. Наверняка это Лимбери.

Уильямсон нахмурился:

– И что?

– Мы полагали, что буква «Л» под стихотворением, обращенным к Селии, означает Лимбери. Но, возможно, это первая буква имени Люциус. А два человека, которые учились в одной школе, вполне могут иметь схожий почерк. В случае с Громвелем и Лимбери это так и есть – я только что проверил. И еще сегодня я узнал, что Громвеля укусила в руку собака, что может его связывать с раненым псом у дома мертвой служанки в Ламбете. Собака с колотой раной в боку.

– Что вы хотите этим сказать? – промолвил Уильямсон. – Что это Громвель преступник в этом деле? Что это он был любовником госпожи Хэмпни?

– Почему бы и нет, сэр? Он лучше подходит для этой роли. Волне разумно для Лимбери держаться подальше от госпожи Хэмпни. Конечно, Громвель действовал по его указке, хотя, думаю, он был не прочь на ней жениться, если бы у него вышло. Убить сразу двух зайцев. Как-никак у нее были деньги, а ему они были нужны.

– А потом убил ее, когда она отказалась делать, как он велел, а потом убил Челлинга, когда тот стал угрожать, что разоблачит его. И служанку в Ламбете тоже, – возможно, она пыталась выудить у него деньги, так как знала, что он любовник ее хозяйки. Стихотворение может служить доказательством этого. – Уильямсон замолчал, задумавшись. – Возможно, вы правы, но какой толк мне от этого? Вы не предоставили ничего такого, что милорд Арлингтон мог бы предъявить королю. У Чиффинча сильное положение, сильнее, чем у кого бы то ни было, поскольку он посвящен в секреты короля. Если я хочу ему навредить, свидетельства против него должны быть прочными как сталь.

Я ожидал похвалы от Уильямсона. Мне следовало знать, что подобные надежды почти всегда напрасны. Кроме того, люди, которые посвящают свою жизнь этому странному, извращенному миру Уайтхолла, не такие, как мы, обыкновенные люди. Они живут по иным правилам. Уильямсону не так важно было найти убийцу, как собрать боеприпасы для нападения на Чиффинча.

Я попробовал зайти с другой стороны:

– Леди Лимбери была в суде, когда слушалось дело.

– Я думал, она почти не выходит из дома.

– Между ней и ее супругом разлад. Она явилась, чтобы высмеять его, когда он проиграет дело. Потом они встретились, выйдя из зала, и разразился немыслимый скандал.

– Его чувства берут верх как над его разумом, так и его манерами.

Сам Уильямсон был человеком, которой никогда не позволял своим чувствам брать верх хоть над чем-нибудь. Что до манер, они знали свое место в его планах и, как хорошие слуги, появлялись только когда требовалось.

– И вот что еще, – сказал я. – У миледи на щеке огромное родимое пятно. Она скрывает его под вуалью, но сэр Филип был так зол, что сорвал вуаль. – Мне стало не по себе даже от воспоминания об этой сцене.

– Родимое пятно? Так вот оно что! Я слышал, что она страшна, как грех. Лимбери не женился бы на ней, если бы она не была наследницей своего отца. Сказать по правде, если бы она была безупречна, сэр Джордж Сайр не позволил бы ей выйти за человека без средств, как Лимбери, особенно учитывая его репутацию. Но нищие не выбирают. Она вернулась на Пэлл-Мэлл после этого?

– Я точно не знаю. Она уехала со своими слугами. Привратник на воротах из Клиффордс-инн на Флит-стрит говорит, что ее ожидал экипаж с застекленными окнами и они уехали очень быстро. Экипаж был запряжен четверкой и нагружен багажом. Направились на восток. К руинам.

– Если они с Лимбери поссорились, вероятно, она поехала к отцу. Куда еще ей деваться? Он живет в Кенте – в Сайр-плейс, за Севеноуксом, по дороге в Танбридж-Уэллс.

Уильямсон задумался и замолчал. Я наблюдал за тем, как юристы внизу шли по дорожкам в разных направлениях. Я проделал долгий и неясный путь от смерти отца до неприглядных придворных интриг Уильямсона и Чиффинча.

– Поговорите с ней, Марвуд, – наконец сказал он. – Лучшее, что можно сделать. И поскорее, пока гнев леди относительно ее мужа не остыл. Скажите, что лорд Арлингтон хочет ей помочь. Раздувайте пламя, как сумеете, и она, возможно, разболтает что-нибудь, что ей известно об этом деле. Она в курсе интриги между Чиффинчем и ее мужем? Попытайтесь убедить ее поговорить со мной. Я могу быть ее другом в этом деле.

– Она, вероятно, уже за много миль отсюда.

– Я так не думаю. Если она едет в своей карете, они где-то у моста. Движение через руины очень медленное, и пройдет уйма времени, пока они доберутся до моста. А потом не меньше часа – чтобы переехать на другой берег в Саутуарк в это время дня. Возможно, еще дольше. Если не нагоните ее на мосту, наймите лошадь в «Медведе» на другом берегу и следуйте за ней.

– Сэр, мы не можем быть уверены, что она едет к отцу. Мы должны…

Он махнул рукой, отметая мои возражения:

– Не теряйте времени. Это наш шанс. Отправляйтесь немедленно. – Он достал кошелек. – Вот пять фунтов авансом, если придется ехать за ней в Кент. Не жалейте денег, чтобы найти ее. – Он моргнул, и привычная осторожность взяла верх. – Естественно, мне понадобится отчет о ваших расходах, кому и где вы заплатили.

Я кивнул, гадая, где купить лауданум на Лондонском мосту. Там должна быть аптека. Или поблизости. В данное время мне не нужна была доза, но, если поеду верхом в Кент, снадобье мне понадобится.

Уильямсон сделал знак подойти ближе.

– Если удастся склонить ее на нашу сторону, – прошептал он, – и если она знает, что муж плетет интриги вместе с Громвелем и Чиффинчем, мы, возможно, сумеем убедить ее обратиться к королю. Если убедим написать письмо ему – с изложением дела и просьбой вмешаться, – такое письмо будет иметь реальный вес. Пусть напишет, как Лимбери был с ней жесток. У короля нежное сердце. Ему не по нраву, когда с женщиной обращаются жестоко. – Он улыбнулся. – Даже c некрасивой.