Законодательство Моисея

II

В основу экономического благосостояния своего государства Моисей положил земледелие. Выбор такой основы для государства скорее принадлежит самому законодателю, чем народу, который в своей предыдущей истории мало знал земледелие. Хотя обработкой земли занимались уже первые люди - Адам, Каин и Ной, но в последующий патриархальный период преобладающим занятием является скотоводство, что видно, между прочим, из истории Авраама. Есть известия, что Исаак и Иаков занимались и земледелием*(526), но, по-видимому, главным занятием их было все-таки скотоводство, так что по переселении в Египет, несмотря на отвращение египтян к скотоводству, братья Иосифовы на вопрос фараона: какое их занятие? - отвечали: "пастухи овец рабы твои, и мы и отцы наши"*(527). Скотоводство оставалось главным свободным занятием израильтян и в Египте, что видно из того, что братья выпросили у фараона позволение поселиться в земле Гесем именно ввиду удобства ее для скотоводства и славились как лучшие скотоводы, так что сам фараон избирал из них смотрителей над своими собственными стадами*(528). Скотоводством же по необходимости занимался народ и во время 40-летнего странствования по пустыне. Таким образом, мысль об основании государства главным образом на земледелии принадлежит Моисею. Побуждением к этому служили как географические условия страны, так и высшие государственные соображения. Палестина в древности отличалась необыкновенным плодородием*(529), и потому этим самым уже призывала своих обитателей к пользованию ее произведениями посредством возделывания земли. Плодородная почва доставляет, конечно, удобства и для скотоводства, но для скотоводства необходимы, кроме того, большие пространства земли, между тем как Палестина, назначенная для обитания еврейского народа, при его трехмиллионной численности, не представляла таких удобств для скотоводства. Судя по численности народа, земельные наделы не могли быть велики, а потому, чтобы получить достаточное для пропитания количество плодов, необходимо было заниматься обработкой земли, земледелием. Но еще большее значение при основании государства на земледелии имели высшие государственные соображения. Израильский народ до того времени был кочевым племенем, не имевшим еще прочных начал гражданственности, - был в таком положении, при котором невозможна правильная государственная жизнь. Но вот он получил высшее призвание, стал "царством" Иеговы, избранным народом, долженствовавшим служить хранителем и распространителем высших начал истории. Поэтому кочевая жизнь, находившаяся в пренебрежении у тогдашнего цивилизованного мира*(530), не могла отвечать высоте положения народа: он должен был начать новую, культурную жизнь, и потому на место кочевого, необходимо связанного со скотоводством, должен был избрать земледельческий образ жизни, как имеющий более задатков для общественного развития. Для государственных целей земледелие представляет несравненно больше выгод, чем скотоводство: оно развивает любовь к труду, этому главному рычагу общественного развития, привязывает человека к обитаемой земле и тем, с одной стороны, делает возможным установление определенных начал гражданственности, а с другой - развивает любовь к стране или патриотизм, составляющий душу государства, - одним словом, представляет все условия для развития и крепости государства. Эти условия законодатель, по-видимому, и имел в виду при основании своего государства на земледелии. Но само земледелие только тогда может служить к истинной пользе государства, когда оно основано на экономической справедливости, в силу которой каждому члену государства должно быть предоставлено равное владение землей и полное пользование всеми произведениями его рук. Древние государства не знали такой справедливости: землей владели обыкновенно только привилегированные касты, а остальные касты, не имея земли, по необходимости поступали в рабскую экономическую зависимость от первых, обрабатывали их земли и сами получали, естественно, не всю сумму произведений своего труда, а только то, что уделяли им владетельные касты, т.е. столько, сколько достаточно, чтобы не умереть с голода. Отсюда поражающие крайности богатства и бедности, роскоши и нищеты, с какими мы встречаемся в древневосточных государствах даже в периоды их наибольшего процветания. Моисеево государство не знает такой несправедливости. Основывая государство на земледелии, законодатель вместе с тем определил его такими постановлениями, благодаря которым оно могло стать источником равного для всех благосостояния. Так как в договоре с Иеговою участвовали все члены народа и так как одним из условий договора со стороны Иеговы было дарование обетованной земли, то, естественно, все члены государства должны были равно пользоваться землею, - не должно было быть ни произвольных захватов, ни узаконенных преимуществ одних пред другими. Основываясь на этом теократическом принципе, законодатель разделил землю между всеми израильтянами поровну. За единицу деления земли были приняты только крупные коллективные единицы народа - колена, племена и семейства*(531), но раздел производился так, что какое колено многочисленнее, то и земли получало больше, а которое малочисленнее, то и земли получало меньше*(532), так что в конце концов при частном разделе выпавших на долю того или другого колена или поколения уделов могли получиться равные участки для каждого израильтянина (мужского пола), как главы частного хозяйства. При таком порядке землевладения каждый израильтянин был владетелем известного определенного ему участка земли, из которого он мог получать всю сумму произведений, вырабатываемых его свободным трудом. А так как земля должна была служить главным источником благосостояния, то ввиду равномерности распределения земли между израильтянами необходимо предполагалось равенство по состоянию или экономическое равенство. Если же при вступлении в землю прежде накопленные богатства (в стадах) отдельных лиц могли давать им перевес пред другими, не имевшими стад, то такое нарушение экономического равенства было устранено, как замечает Зальшюц*(533), тем, что именно богатейшие скотом колена остались в землях по ту сторону Иордана и как бы отделились от главной части народа, где преимущественно должна была развиваться основанная на теократическом принципе государственность, и потому не могли оказывать влияния на его экономические отношения*(534). Но экономическое благосостояние зависит не только от количества земли, но и от прилагаемого к земле количества труда, бережливости и множества частных, случайных условий. А так как трудолюбие, бережливость и др. качества, зависящие от личных особенностей разных лиц, естественно, не одинаковы, то, конечно, и зависящее от них благосостояние не может постоянно держаться на степени данного при разделе земли равенства: благосостояние одних, благодаря их трудолюбию и бережливости, постепенно повышается, а благосостояние других, благодаря их противоположным качествам, понижается. Постепенно развиваясь по этим противоположным направлениям, благосостояние одних может возвыситься до того, что они получат возможность приобретать новые участки, чтобы на них начать земледелие в более широких размерах, другие же, напротив, обеднеют до того, что не будут уже иметь возможности обрабатывать и своих участков, и потому, чтобы получить что-нибудь за них, вынуждены будут продавать их. Отсюда, в то время как одни становятся крупными землевладельцами, другие делаются совершенно безземельными, и после потребления взятых за проданные участки денег по необходимости должны поступать на работу к первым и тем становиться в экономическую и личную зависимость от них. Таков обычный процесс развития экономического неравенства. В Моисеевом государстве между тем такое неравенство не должно было иметь места, так как им нарушено было бы равенство членов государства пред Иеговою, нарушен был бы договор с Ним, в котором одинаково участвовали все. Поэтому законодатель обставил землевладение такими постановлениями, благодаря которым представленный процесс развития неравенства терпел значительные ограничения. Указанный процесс получал всю свою силу только в том случае, если земля, главный источник благосостояния, была полною собственностью ее владетеля, так что он вполне мог распоряжаться ею по своему усмотрению, а следовательно, мог и продать. Но такое полное владение землею было несообразно с верховным главенством Иеговы, который один только есть полный собственник земли, а израильтяне только поселенцы Его. "Моя земля, - говорит Иегова, - вы пришельцы и поселенцы у Меня, поэтому землю не должно продавать навсегда"*(535). В силу этого закона израильтянин мог продавать свой участок только до определенного срока, до юбилейного года, в который проданный участок опять возвращался первому владельцу*(536) и тем восстановлялось равенство по землевладению. При таком порядке вещей экономическое равенство вообще не могло значительно нарушаться и, во всяком случае, не могло образоваться крайностей богатства и нищеты, землевладельческой аристократии и пролетариата. К поддержанию возможного экономического равенства, как было показано выше, направлены и многие другие постановления и учреждения в Моисеевом государстве*(537).

Если, таким образом, государство состояло из равных землевладельцев, имевших равный источник благосостояния, то, конечно, не могло выработаться и различных классов народа, отличающихся между собою различием экономического благосостояния и общественного положения. И в этом отношении Моисеево государство представляет разительную противоположность другим древним государствам. В этих последних раз образовавшееся неравенство закреплялось законом, признававшим нормальным тот строй общественной жизни, по которому одни классы, захватившие в свои руки всю власть и всю землю, признавались как бы рожденными для власти и для богатства, а другие - рожденными для рабства и нищеты. Отсюда образование каст, составляющих вопиющее нарушение прав личности. В Моисеевом государстве, находящемся под действием теократического принципа, такое попрание прав личности не имело места. Здесь как все участвовали в договоре с Иеговою при основании государства, так и все должны были пользоваться равными правами в основанном ими государстве. Здесь все члены государства были равно свободными гражданами и в своем развитии не стеснялись никакими ограничениями. Гражданское равенство обусловливалось равенством пред законом. Так как законодателем является Иегова, пред которым все равны, то, конечно, и законы Его для всех одинаковы, и это равенство пред законом проведено с такою последовательностью, что оно признавалось и для поселенцев, живших среди израильского народа. "Закон один и одни права, - говорит законодатель, - да будут для вас и для пришельца, живущего у вас"*(538). Вследствие этого в Моисеевом государстве вовсе не было бесправных лиц, таких, какие, напр., предполагаются по римским законам о рабах, у которых эти законы совершенно отрицают личность и делают вещью, и какие были бы вполне отданы в зависимость от произвола других, как, напр., у римлян жены и дети, находившиеся в полной зависимости от мужей и отцов. Здесь, напротив, закон признавал полную личность за всеми членами государства и соответственно с этим одинаково обеспечивал и защищал права всех. Господин, который дурно обращался со своим рабом, терял всякое право на него и должен был отпустить его на свободу. Здесь и родители не имели права на жизнь своих детей, и власть отца, в противоположность римским законам, была ограничена до того, что он даже не мог по своему произволу распорядиться наследством, а должен был подчиняться определенным законам о наследстве. В общем и права полов были равны*(539). Опираясь на экономическое равенство, это юридическое или гражданское равенство получало полное значение и крепость. Отсюда отсутствие в Моисеевом государстве деления на касты в восточном смысле этого слова. Но принцип равноправности здесь проведен еще дальше: здесь не только нет каст в восточном смысле, но нет даже и вообще деления на сословия в смысле привилегированных и непривилегированных классов. Ни наследственной аристократии и демократии, существовавшей в Древней Греции, ни деления народа на полноправных патрициев и политически неравноправных плебеев, допущенного римским законодательством, ни феодализма в средневековом смысле, - ничего подобного не знает Моисеево законодательство: им предоставляется социальное равенство всем гражданам*(540).